Ветер. Теплый ласкающий ветер. Ветер, стелющий одинаково и податливую траву и вековой дуб. Ветер, сдувающий с одуванчиков семена и пускающий последних по свету, в поисках лучшего пристанища.

Ветер в его груди сдул лепестки с одинокого цветка посреди пустынного поля, и унес их за горизонт.



Он сидел под большим ветвистым дубом и читал книгу. Она пришла пару дней назад, «Полное обновленное собрание волшебных трав».

Страницы пахли свежими чернилами и тихо похрустывали при перелистывании.

Олеандр (Nerium oleander) Ядовит. Хотя некоторые источники утверждают, что хранение любой части олеандра в доме приносит болезнь, нищету и несчастья, олеандр иногда используют в любовных зельях, но которые никогда не применяются внутрь.

- Папа! - послышался голос.

Он поднял голову и сощурился из-за ударившего в глаза света. День был очень солнечным, и мужчину едва закрывала тень дуба. Мелкие лучики умудрялись проскочить сквозь плотную завесу зеленых листьев и попадали на бледное лицо, заставляя его будто бы светиться.

— Папа, ну где ты? 

Он отложил книгу, отметив нужную страницу черным пером, которым обычно всегда делал заметки на полях. 

Она подбежала к нему и плюхнулась рядом, встряхнув копной каштановых волос.

- Что случилось? - спросил он, подняв брови. Малышка хитро улыбнулась и ткнулась острым подбородком в его плечо.

— Да ничего, просто мама забеспокоилась, где ты. Тебя так долго не было. 

- Вот как, - он приобнял дочку и снова принялся за чтение.

— А где ты был?

Дурман (Datura stramonium, D. metel D. spp.) - Дурман чрезвычайно ядовит - ни в коем случае не ешьте его. Если у вас чувствительная кожа, то на ней может развиться раздражение даже после простого прикосновения к дурману. Дурман обычно используется для приготовления зелий разрушающих чары, снотворных и защитных отваров.

— Я?… Я спал, Анджелика. Я в последнее время очень устаю, поэтому сплю дольше, чем обычно. И вот снова я слишком вымотался.

- Пап, давай ты будешь беречь себя, - с серьезным личиком произнесла малышка, нахмурив брови не хуже отца.

- Хорошо, - улыбается он. - Я постараюсь.

Ветер треплет сочную листву, слепит солнце в зените. Небо синее, бездонное, с белоснежными вкраплениями облаков. В где-то зарослях поет иволга. 

- Ты уж постарайся, - смеется Анджелика и вскакивает. - Я побегу к маме, скажу что ты проснулся!

Его дочь, весело бегущую к дому, закрывает солнечный свет. Слышен смех.

Золототысячник малый (Erythraea centaurium, Centaurium erythraea, G) Используется в настойках, отпугивающих змей. Дым, получаемый при сжигании или использовании в составе фимиама золототысячника, так же отпугивает…

Снова ветер. Еще более теплый, но не такой ласкающий. Какой-то сушащий и острый, если такое слово можно применить к ветру.

Слышится, как он колышет ветки засохших кустов сирени. Они скрипят и трещат, будто намереваются сломаться.

- Папа? - слышится сквозь пелену голос. Кто-то его тормошит. Ветер шумит еще сильнее, но менее ощутимо. Будто он далеко, будто он за толстым слоем стекла.

Мужчина медленно раскрывает глаза. Перед ним все та же детская мордочка с огромными шоколадными глазами и копной непослушных каштановых волос. 

— Ты снова спишь? 

Он неловко поднимается и треплет девочку по голове.

— Нет, уже не сплю, мне уже не хочется.

— Мама испекла пирог. Хочешь?

— Да, с удовольствием.

Под дубом лежит забытая книга «Полное обновленное собрание волшебных трав». На самом деле, в ней большая половина растений помечена, как смертельно ядовитые. Но есть и другие, менее опасные. Вызывающие лишь тошноту и рвоту, разнообразной тяжести ожоги и обморожения, кровоизлияния и слезотечения, сонливость и помутнение рассудка.

Мужчина встает. Малышка хватает его за руку и тащит к дому, окутанному слепящим солнечным светом. 

Хлопает входная дверь. Ветер медленно, но верно стихает, листья на деревьях замирают, трава на земле едва колышется. 

В доме слышен громкий женский голос: - Северус! Наконец-то, мы с Анджеликой уже заждались!



Ветер. Холодный сушащий ветер. Разрезающий кожу на лоскуты. Сжигающий раны. 

«Возьми… Возьми их. Собери…»

Ветер в немеющих легких. Медленно замерзающий ветер в легких.

«Посмотри на меня…»

Ветер из древесной гнили и крови.

Поттер ушел, забрав его воспоминания в маленькой бутылочке. Скоро он просмотрит эти воспоминания в Омуте Памяти и для него все изменится. Все станет явным. Но не для Снейпа.

Северус Снейп полулежал, облокотившись об стену Визжащей хижины. Ветра больше не было. Ни спокойного, ни рваного. 

Вокруг царила скорбная тишина. Казалось, сама война отдалилась. Ее закрыла тонкая стена теплого ветра, улетающего за горизонт. 

Кровь на разодранном горле мужчины уже запеклась и стала темной. Его голова чуть повернута в сторону, черные глаза распахнуты.

Если бы кто-нибудь был подле Северуса Снейпа, его изломанного холодного тела, то наверняка заметил, что в его темных потухших глазах - то ли игра света, то ли правда - видно призрачное отражение огромного ветвистого дуба с лежащей возле его корней распахнутой книжкой и черным пером, проложенным среди страниц.