Пролог

Я не верила в честные розыгрыши призов в магазинах. Еще меньше я верила в свою возможность что-либо где-либо вообще выиграть. Это меня, к слову сказать, полностью устраивало. Я суеверна и воспринимаю пословицу "не везет в игре, везет в любви" вполне буквально. Правда, в любви мне тоже не везло. Не везло катастрофически, настолько, что, будучи требовательна и к себе и к другим, я до своих вот уже скоро тридцати лет оставалась не только не замужем, но и без любовника. Моей самой страшной тайной оставалась моя девственность. А постоянные разочарования привели к тому, что я почти перестала обращать внимание на реальных мужчин. Все равно те, кто мне действительно нравился, были много старше и давно женаты. Я могла бы завести себе кого-нибудь. Ключевое слово "кто-нибудь", меня это не устраивало. Я полностью согласна со стариком Хайямом, что лучше быть одной, чем вместе с кем попало. В конце концов, свет на этом клином не сошелся, грустно все это, конечно, и в подушку частенько повыть от одиночества хочется, но... Да, вернемся к выигрышам. Я не могла себе представить возможности просто из-за того, что мама подарила мне DVD-RW к компьютеру, выиграть трехдневную поездку в Лондон. Такого быть не могло, но случилось. Я конечно поехала. И вечером на второй день ввязалась в эту историю. 

Глава 1. Воскресенье 4 октября. Вечер

Все дело было в японском термине «нидзикон», который означает влюбленность в персонажа комикса. В Европе понятие распространилось и на книжных персонажей. Это было самым удобным и единственно возможным для меня способом куда-то девать нерастраченные запасы нежности и понимания. Что делать, если никому реальному это не надо. По крайней мере, не надо от меня. Я влюблялась всерьез и надолго, не девочка, в конце концов. В настоящее время моей любовью был профессор зельеделия Хогвартса Северус Снейп. Если бы не то, что я совершенно искренне его любила, не задумываясь о том, что он книжный персонаж, то ничего этого просто не случилось бы. Но в тот вечер, выходя из книжного магазина, я увидела «золотое трио». Это не были актеры, игравшие в нашумевших четырех фильмах, но эта троица была очень на них похожа, и я не могла, просто не могла не пойти за ними. Потом, когда они превратятся в мирных обывателей, я испытаю чувство глубокого разочарования, а пока, пока они — мой шанс увидеть Снейпа. О, у меня был опыт слежки, а заблудиться я не боялась. Один раз до меня донесся обрывок разговора: «Герми, ну где уже твой закоулок?» Ответа я не расслышала, но это тоже давало надежду. Я сократила дистанцию до минимума, благо толпа на улице это позволяла, а ребята не думали о том, что за ними могут следить. В тот момент, когда парни вслед за девушкой свернули в безлюдный закоулок и схватились за руки, я совершила безумный рывок и ухватилась сзади за кого-то из них. Вокруг все словно распалось на миллионы кусочков, в том числе похоже и я сама, отвратительное ощущение, потом все собралось обратно, только в совершенно другую картинку: слева лес, справа поле, впереди в паре-тройке километров — здоровенный величественный замок. Молодежь обалдело уставилась на меня.

— Кто вы такая и зачем вы это сделали?! — рявкнул Гарри. Теперь уже можно было не сомневаться, что это точно Гарри.

— Меня зовут Алёна. Моя фамилия мне самой надоела, поэтому пока обойдемся. А зачем? Знаете, мистер Поттер, вы, пожалуй, не поймете, а вот мисс Гренджер…

— Откуда вы знаете нас? — настороженно поинтересовалась девушка.

— Вы же проводите каникулы в мире магглов, — укоризненно заметила я. — Неужели вы не в курсе, что про вас книжки пишут и несколько фильмов уже сняли?

— Вам что, так хотелось посмотреть на настоящий Хогвартс? — изумилась Гермиона.

— Мисс Гренджер, — саркастически усмехнувшись, осведомилась я, — вы, в самом деле, полагаете, что такой мотив будет непонятен вашим спутникам?

— Маггловский Снейп в юбке, — пробормотал Рон. Я внимательно посмотрела на него, приподняв левую бровь, так что парень поежился и даже начал на всякий пожарный доставать палочку.

— Как некрасиво, мистер Уизли, — протянула я. — Неужели вы боитесь женщины, да к тому же магглы? Дайте мне спокойно поговорить с мисс Гренджер, так, чтобы вы оба не слышали. Ну, отойдите.

Гриффиндорское любопытство заставило Гермиону кивнуть им и сказать:

— Не бойтесь за меня, Рон, Гарри. Отойдите. Раз уж это так важно.

Мальчишки неохотно отошли.

— Что вы хотите мне сказать? — спокойно спросила девушка.

— Это действительно можете понять только вы, по крайней мере, из имеющихся тут людей. Все дело в том, что я влюблена. Влюблена в вашего профессора зельеварения.

— В Снейпа?!

— Тихо, — шикнула я. — Поэтому я и выбрала вас. Ваши приятели, насколько я понимаю, ценят его еще меньше вашего. Вы его хотя бы «сальноволосым ублюдком» не зовете. Я просто не могла не воспользоваться шансом оказаться здесь и хотя бы увидеть его.

— Вы что правда думаете, что Снейп может кого-нибудь любить?

— Если бы не мог, то не был бы в вашем лагере. Он может, и, скорее всего сильнее, чем вы, мисс Гренджер, в состоянии себе представить. Только для этого ему сначала надо самого себя полюбить.

— Такого себялюбивого человека еще поискать!

— Да ваш профессор себя терпеть не может. Больше чем себя он не любит, пожалуй, только Волдеморта.

— С чего вы взяли! Вы его даже не видели! А мы общаемся с ним вот уже шесть с лишним лет.

— А вам хоть раз хотелось, сделать ему приятное? Хотелось, чтоб он улыбнулся? Если нет, то вы просто не слишком присматривались.

— Да ему не нравится даже, когда его предмет учат!

— Или он просто не показывает, что рад.

— Почему?

— Это значит обнаружить свое слабое место. А в слабое место очень легко больно пнуть, если знаешь, где оно находится. Вашего профессора столько раз пинали, что он совершенно не горит желанием повторять этот печальный опыт. Вам Поттер наверняка рассказывал, что залез в его мыслеслив.

— Он нечаянно! — бросилась на защиту друга Гермиона.

— А я и не говорю, что специально. Но он знает, как Снейпа в юности пинали господа мародеры. И как нетрудно это было тогда сделать. И насколько некому его было защитить. И насколько мерзко поступил тогда его, до сей поры непогрешимый, батюшка. Поттер ведь не рассказывал вам об этом, просто сказал, что это было мерзко и все, не так ли?

— Да. Он сказал, что не имеет права…

— Рада, что у него все в порядке с тактичностью.

— Так что ваш профессор сложный человек, у него тяжелый характер, но его вполне можно любить. И он тоже может любить. Жаль, что не обязательно меня. Но я хочу хотя бы попытаться. Просто потому, что он пытаться не будет. Для этого он слишком не любит себя. Он полагает себя недостойным чего-то хорошего. Вы можете мне помочь, мисс Гренджер?

Она задумчиво покусывала губу.

— Что надо сделать?

— Как минимум спрятать меня в замке и научить в нем жить, чтоб я могла хоть что-то делать сама.

— Интересно, чем мне будет грозить аппарация без лицензии? Придется в ней признаться. Без ведома директора МакГонагалл это все невозможно.

— Это серьезно? Аппарация без лицензии, я имею в виду.

— Как в мире магглов водить машину без водительских прав.

— Хреново. В общем-то, я не имею права настаивать. Если что, просто аппарируйте меня обратно, но… Если это возможно, попытайтесь дать мне шанс. Да и своему профессору тоже.

Гермиона задумчиво покусывала губы. Она действительно уважала всех преподавателей (Умбридж не в счет, из нее преподаватель, как из дерьма соплохвоста волшебная палочка). Снейп, конечно, не ангел, но и ублюдком звать человека, который их регулярно защищал, Гермиона не собиралась. И Гарри с Роном старалась сдерживать. К тому же в расчет шло гриффиндорское благородство и любопытство. Перед ней сейчас раскрывалась возможность эксперимента, который мог мало того, что порадовать мрачного профессора, так еще и, возможно, улучшить его характер для будущих поколений студентов. И вообще юной девушке не могли не импонировать нежные чувства, даже если они направлены на Снейпа. Гермиона приняла решение.

— Гарри, Рон!

Парни подбежали.

— Это действительно важно. По крайней мере, так мне кажется. Гарри, у тебя еще болит совесть за поведение твоего отца по отношению к Снейпу? Или ты уже успокоился?

— Знаешь, Герми, я понял отношение ко мне Снейпа и если не простил, то принял его. Поступок моего отца был непростителен! Но какого черта ты?..

— С тебя плащ-невидимка всякий раз, как нам понадобится. Это первое. Второе. Рон, когда день Рожденья у твоего отца?

— Через две недели, а что такое, Герми?

— Ясно. Гарри, плащ у тебя?

— Конечно.

— Надевай его на Алёну, она идет с нами в замок.

— Гермиона, ты спятила? Знаешь, что тебе скажет МакГонагалл за такие штучки? — возмущенно заявил Рон, вытаращив глаза.

— Директор МакГонагалл, Рон! Может быть, я и спятила, но если уж нарушать в дальнейшем школьные правила, то, по крайней мере, с пользой для других, — резко заявила Гермиона, уперев руки в бока. — Я веду ее к директору, но мне надо, чтоб ее никто не видел. И не надо мне напоминать, чтоб я признавалась только в своей аппарации!

— Герми, зачем тебе к директору? — тревожно спросил Гарри.

— Я пока не могу сказать, Гарри, — сказала Гермиона. — Просто поверь, что ты можешь не словами, а делом загладить вину своего отца, если хоть что-то из всего этого удастся.

— Ты уверена?

— Да. Думаю, да! — сказала Гермиона, посмотрев внимательно мне в глаза.

Гарри извлек из кармана куртки тонкую ткань и укутал меня, после чего мы вчетвером двинулись в замок. В Хогвартсе мы расстались. Мальчики направились в Гриффиндорскую башню, а мы с Гермионой пошли в кабинет директора. Остановившись перед горгульей, Гермиона произнесла: «Чера валеру» и шагнула в открывшийся проход, я проследовала за ней. Только оказавшись внутри, я сняла плащ-невидимку. Поднявшись по лестнице, Гермиона постучала в дверь кабинета.

— Войдите, — донесся строгий женский голос. Мы обе поежились, переглянулись, но вошли. Директор МакГонагалл сидела за столом, на котором было очень много бумаг. Однако видно было, что все находится в идеальном порядке. Над камином висел портрет Дамблдора в полный рост, в натуральную величину.

— Мисс Гренджер, что вы хотели сказать и … Кто это?

— Э — э, директор. Я… — замялась Гермиона, только сейчас сообразив, что не договорилась о последовательном вранье. Я взяла инициативу в свои руки.

— Меня зовут Алёна Васильева, директор МакГонагалл. Я маггла. Я ухватилась за мисс Гренджер, когда…

— Когда я аппарировала из Лондона, — созналась Гермиона.

— Вы аппарировали без лицензии, мисс Гренджер?! — возмутилась директриса. — Вы же знаете, насколько это опасно!

— Простите, директор. Просто у отца Рона скоро День Рождения, а я забыла во время каникул купить ему подарок. А у него в этом году, насколько я знаю, юбилей, поэтому хотелось купить что-то особенное. Я знаю, как он увлекается магглами, поэтому решила купить ему хорошую энциклопедию… И вот.

— Вы что, аппарировали в людном месте, что к вам люди цепляются?

— Нет, директор, я просто следила за мисс Гренджер. Я увидела ее в книжном магазине, и … она бормотала себе под нос, а я расслышала. Про вас сейчас пишут книги и снимают фильмы, поэтому, когда я услышала фамилию Уизли, я подумала, что это мой шанс, — я остановилась перевести дух.

— Ваш шанс? — сухо повторила МакГонагалл.

— Да, мой шанс, — упрямо заявила я. — Я влюблена в профессора Снейпа.

Тонкие брови директрисы удивленно поползли вверх.

— Заочно, влюблена, госпожа директор. Он ничего не знает о моём существовании, но я не могла не воспользоваться возможностью хотя бы увидеть его. Конечно, на самом деле мне хотелось бы большего, но я понимаю, что шанс на возникновение у профессора Снейпа любви ко мне, равен шансу, что при игре в орлянку монета встанет на ребро.

Пожилая женщина посмотрела поверх голов девушек на портрет Дамблдора и неожиданно улыбнулась.

— Мисс Гренджер, я хотела бы немного поговорить с нашей… гостьей наедине. Но обязательно подождите.

— Да, госпожа директор, — кивнула Гермиона и выскользнула из кабинета, кинув на меня ободряющий взгляд.

— Садитесь, — кивнула МакГонагалл в сторону одного из стоящих у камина кресел, сама женщина обогнула стол и грациозно уселась в другое. Я выполнила распоряжение.

— Расслабьтесь, мисс Васильева, — сказала директриса, вновь взглянув на портрет. — Я хочу знать, как вы могли влюбиться в человека, которого ни разу в жизни не видели.

— Я о нем много читала.

— Никогда не поверю, что он описан как принц из волшебной сказки.

— Слава Богу, я ничего подобного и не читала.

— Какого же человека вы любите?

— Высокого, носатого, худого, черноволосого, черноглазого, неухоженного. Очень закрытого, чрезвычайно не любящего себя, жесткого, саркастичного, немногословного, влюбленного в свою работу. К тому же сильного, чрезвычайно честного, и ценящего доверие, но с трудом доверяющего кому бы то ни было. Трудный человек. И, похоже, он всегда чувствует себя виноватым. Сейчас в том числе и в смерти директора Дамблдора, не так ли? — девушка тоже посмотрела на портрет предыдущего директора, который сокрушенно покивал ей головой, как бы подтверждая ее мнение.

— Что ж мнение весьма здравое, не так ли Альбус? — обратилась МакГонагалл к портрету.

— Да, Минерва. Девочка, кажется, прекрасно представляет себе, что ее ждет, — согласился старый волшебник.

— Но ведь Северус…

— Ни за что на свете сам не признает, что достоин любви или хотя бы внимания со стороны окружающих.

— И что ты предлагаешь?

— Я? Это вон девушка пусть предлагает, она же влюблена в нашего отшельника.

— Хорошо. У вас есть предложения, мисс Васильева? — обратилась ко мне МакГонагалл.

— Мне кажется, что я должна лучше узнать его, потому что любое внимание надо начинать с мелочей. Я должна знать какой кофе он любит и в каком кресле предпочитает сидеть. Я должна хоть чуть-чуть изучить травологию и зелья, иначе я не буду понимать ничего из того, что ему близко и дорого. И, боюсь, хотя это нескромно, мне рано или поздно понадобятся его пароли. Я могу поклясться, что не полезу к нему в постель и все такое, но просто иначе я вряд ли узнаю хоть что-то из его предпочтений. По школе он ходит застегнутым на все пуговицы. И я думаю, чем позже он узнает о моем существовании, тем лучше. И вообще обо мне лучше никому не знать, кроме мисс Гренджер, она и так в курсе.

— Что ж, в принципе это все неплохо. Альбус, кажется девушка права?

— Да, пожалуй!

— Так, милочка, позовите мисс Гренджер.

Через минуту Гермиона вошла.

— Ну-с, так. Мисс Гренджер, за аппарацию без лицензии у вас появляется отработка на весь год. Будете помогать мисс Васильевой. Да, и передайте мистеру Поттеру и мистеру Уизли, что на них лежит та же обязанность. Неужели вы думаете, мисс Гренджер, что в одиночку смогли бы, не расщепившись аппарировать вместе с человеком таких габаритов? Предел ваших возможностей сейчас — трехлетний ребенок, и то при условии, что вы о нем будете знать. Кстати, вы знали, что могли приехать сюда по кускам? — обратилась ко мне МакГонагалл.

— Знала. Но это был мой единственный шанс, — спокойно сказала я. — Есть вещи, которые стоят риска. Например, улыбка Северуса Снейпа.

Нынешний и предыдущий директора переглянулись.

— Идите. Мисс Гренджер, надеюсь, вы не против, делить комнату с нашей гостьей. И о ней никто не должен знать, кроме вас троих. Мисс Васильева, удачи вам при игре в орлянку.

Мы обе попрощались и вышли.

Через десять минут мы обе уже были в Гриффиндорской башне в комнате старосты.

— Пароль — Косолапая капуста, — сообщила мне Гермиона. — Давай разберемся с бытом, а потом попробуем набросать план действий на ближайшие дни.

С этими словами она быстро преобразовала стоящий у стенки диван во вторую кровать и застелила ее свежим бельем.

— Теперь об одежде, у тебя же нет ничего?

— Увы, а что с этим можно сделать?

— Я с тобой поделюсь, а в будущую субботу сходим в Хогсмит.

— При всей моей благодарности, у нас разные размеры, а на Хогсмит у меня нет денег.

— Ерунда. Размер подгоним с помощью магии, а деньги возьмем у Гарри. Во-первых, у него есть, во-вторых, нам много не надо, а в-третьих, можешь потом, когда будут, отдать.

Мне не оставалось ничего, кроме как согласиться. Немного поколдовав над бельем и ночной рубашкой, Гермиона обеспечила меня сменой на завтра.

— Чаю хочешь?

— Хочу, только, чур, без молока, — согласилась я. Девушка заварила черный чай, который мы с удовольствием распили, она с молоком, я — так. После этого мы улеглись на постели и принялись обсуждать планы.

— Что ты предлагаешь? — спросила Гермиона.

— Первое, что я предлагаю, это посещение уроков первокурсников по зельям и травологии.

— Но директор сказала, чтоб никто тебя не видел.

— Под мантией, естественно. Можешь достать мне учебники? Я бы здесь позанималась.

— Могу, конечно, а зачем тебе?

— Я должна хоть что-нибудь знать о его работе, иначе с надеждой можно попрощаться. Пока он меня не увидит, я должна хоть что-то выучить.

— Хорошо, заметано, я тебе даже помогу, если что-то будет непонятно. А что со Снейпом?

— У него есть домовой эльф?

— Понятия не имею. Можно спросить Добби, он наверняка знает.

— Когда это сделаем?

— Да хоть сейчас. Не прячься, Добби никому тебя не выдаст, зато может пригодиться, — Гермиона подошла к камину, кинула туда щепотку порошка из вазочки, стоящей на каминной полке и громко сказала:«Кухня Хогвартса», после чего сунула голову прямо во взметнувшееся вверх зеленое пламя.

— Добби, иди сюда, надо поговорить, — заявила она и вытащила голову из камина.

— Кстати, ты тоже можешь этим пользоваться, — просветила она меня. — Дымолетная сеть на магглов тоже действует.

— Спасибо, и … Здравствуй, Добби.

Появившееся в комнате низкорослое существо с громадными прозрачными зелеными глазами и оттопыренными ушами к счастью ничуть не напомнило мне родного президента, на которого так смахивал результат компьютерной графики в фильмах. Одет Добби был в семейные трусы в цветочек, футболку с изображением гриффиндорского льва и, конечно же, носки: один зеленый, другой — голубой в оранжевые цветочки.

— Добби, это Алёна, — представила меня Гермиона. — Она у нас поживет какое-то время. Никому о ней не говори. Совсем никому. Ни на кухне, ни ученикам, ни тем более учителям.

— Хорошо мисс Гермиона, — кивнуло существо. — А зачем мисс Гермиона позвала Добби?

— Нам нужна информация. Добби, скажи, у профессора Снейпа есть свой домашний эльф?

— Нет, здесь в замке профессор Снейп не имеет домашний эльф. Но Ботти слышал, у профессора есть еще дом, может быть, там есть эльф.

— Там это неважно, профессор-то безвылазно живет здесь. А кто из эльфов убирает в его комнатах?

— Никто, мисс Гермиона. Профессор запретил эльфам приходить без вызова. Но он очень редко кого-нибудь вызывает. И обычно только отдает одежду стирать.

Эльф тяжело вздохнул.

— Почему ты вздыхаешь, Добби, — полюбопытствовала я.

— У профессора в комнатах холодно. И он совсем не заботится о себе, и нам, эльфам, не разрешает.

— Тебя печалит, что работы меньше осталось? — задала провокационный вопрос Гермиона.

— Профессор хороший, он подарил Добби носки на Рождество. А Добби не может отплатить. Добби жаль.

— А вы не можете прибирать у профессора Снейпа без его разрешения?

— Профессор будет сердиться и громко ругать эльфа, который так сделал.

— А можно узнать, какой эльф приходил? — спросила я.

— Конечно, мисс Алёна, — кивнул Добби. У каждого эльфа свой магический след. Любой колдун справится с поиском.

— Добби, ты поможешь мне, если я захочу прибрать в комнатах профессора?

— Но след…

— Прибирать буду я, а ты будешь только приносить мне чистую воду и инструменты типа тряпки и метлы. За мной никакого магического следа нет и быть не может. Я маггла.

— Хорошо, мисс Алёна. Я помогу, только позовите.

— Спасибо Добби. А теперь… можешь принести нам что-нибудь поесть с кухни? Мы на ужин не пойдем, — попросила Гермиона.

Эльф тут же исчез и через минуту вернулся с двумя тарелками всякой вкуснятины, после чего откланялся.

Мы принялись за еду.

— Заметь, — сказала я. — Я была права. Даже домашним эльфам он запретил за собой ухаживать, а для них в радость ухаживать за кем угодно, и он должен это прекрасно знать.

— Да-а, — задумчиво протянула Гермиона, грызя стебель ревеня. — И ты собираешься там прибрать. Думаешь хорошая затея? А если он взбесится? И ты же не знаешь, где там что лежит…

— Во-первых, сначала он разумеется взбесится, просто по привычке, а во-вторых, я не собираюсь наводить там порядок, я собираюсь там прибрать. Все его драгоценные манатки останутся строго на своих местах, исчезнет только пыль с полок, грязь с пола и спитый чай из чашек.

— Ну, допустим. А как ты собираешься туда попасть, и что будешь делать, если он тебя застукает?

— Для этого мне нужен распорядок дня нашего милейшего (тут Гермиона фыркнула) профессора. А если бы ты могла наложить на меня какие-нибудь чары, чтоб я передвигалась бесшумно, то было бы просто здорово.

— Чары-то я наложу, дурное дело нехитрое. И расписание Снейпа не самая большая тайна под этим небом. А пароль? Он же просто начнет его менять всякий раз, как заметит изменения у себя в комнате.

— Я думаю, что надо просто входить и выходить вместе с ним.

— То есть?

— Ну, он идет на уроки, я проскальзываю мимо в комнату. Он возвращается, я выхожу. И он может тогда хоть сканировать свою комнату. Магии никакой, никого нету.

— А если поймает?

— Ну, так не убьет же.

— Не уверена. Может и убьет.

— Можем спорить, что даже не ударит по настоящему.

— На что спорим?

— На желание.

— Идет, — согласилась Гермиона. — А теперь давай-ка спать. Завтра вставать рано. Учебники я тебе принесу перед первым уроком. После обеда у нас зелья, пойдешь?

— С удовольствием. Ну что, ложимся?

— Ага, — пробурчала Гермиона, отвернувшись и стаскивая свитер. Я последовала ее примеру. Вскоре мы обе спали.