Порывы ветра кружили мелкий снег, собирая его в холмики по краям дороги, создавая странный эффект света на фоне черного неба, усеянного звездами. Каждый раз, когда он смотрел на них, они, казалось, все больше отдалялись от него; окружающий мир исчезал, погружаясь в темноту, растворяясь в круговерти белых хлопьев, падающих с чернильного неба.

Это была рождественская ночь, и он был на задании. Северус специально отправился на задание именно сегодня. Он никогда не любил Рождество, особенно в последние годы.


Ему, угрюмому и закрытому, никогда не нравились вечеринки, где нужно быть общительным, обмениваться фальшивыми улыбками и комплиментами, но до тех пор, пока там была она — это можно было вытерпеть. Все те призрачные, хрупкие семь лет он просыпался рождественским утром и знал, что есть она, с золотыми волосами, рассыпавшимися по спине, и глазами цвета лазури. Она счастливо смеялась, разворачивая пакеты, и звала его: «Северус! Иди же, здесь есть подарки и для тебя!». И он тоже смеялся, и Рождество было… довольно сносным.


Они были всего лишь детьми, но непохожими на других. Они слишком быстро повзрослели. И он любил ее. Всегда. Но она выбрала Люциуса. Сразу же решила влюбиться в него, и любила сильно, с какой-то пугающей решительностью. Нарцисса была словно чистая и прекрасная водяная лилия, но внутри, под этой хрупкостью и нежностью, скрывался стальной стержень.

Ветер заставлял стонать деревья, растущие по краям дороги, хлопал черной мантией человека, который шел, низко опустив голову, пытаясь защитить глаза от ледяных игл.


Он всегда знал, что не имеет права любить Нарциссу, всегда знал, что она слишком хороша для него; но он мог быть хотя бы ее другом в школьные годы, жить в отражении этой невысказанной любви.

Другое Рождество, много, очень много лет назад…


Их последнее Рождество в Хогвартсе. Они наряжают елку. Нарцисса всегда любила это занятие и, благодаря врожденному вкусу, превращала дерево в слизеринской гостиной в чудо, мерцающее огнями; Северус же любил помогать ей. Вот она, с закушенной от напряжения губой и сосредоточенным взглядом, тянется к верхушке елки — самое прекрасное видение, запечатлевшееся в его памяти; он молча наблюдает за ней, не решаясь сказать даже слово, чтобы не разрушить волшебства, и просто подает ей украшения, безоговорочно повинуясь указаниям.


Удовлетворенная сделанным, Нарцисса расположилась на диване у камина, усадив Северуса рядом с собой. Они сидели в тишине, совершенно одни в комнате — все остальные уже отправились ужинать

«Это было здорово,- сказала она, созерцая свою работу, - и мы действительно хорошая команда, ты и я …» Она добавила эти слова шепотом, как будто не хотела дать им вырваться наружу. И внезапно ее взгляд наполнился грустью.


Северус промолчал; красные и желтые языки огня извивались в камине, облизывая камни.

«Это последнее Рождество, которое мы проводим здесь», - продолжила она печально и так тихо, что слова были почти неразличимы. - «Что ты будешь делать в следующем году?»

Золотое пламя замерло перед его глазами, когда он понял, что Нарцисса задала ему вопрос; Северус повернулся к ней и сказал: «Не знаю еще. А ты, что ты будешь делать?» Девушка вскинула голову, и ее глаза заблестели от гордости и радости: «Выйду замуж за Люциуса» И в этот момент он понял, что потерял ее навсегда.


Он был рядом, когда она выходила замуж за Малфоя; он присутствовал при рождении их сына; он видел, как ее поглощала тьма - та же тьма, в которую падал он, и из которой - он знал это наверняка - она никогда не вернется. Нарцисса останется рядом с мужем до конца, несмотря на трудности; и ее с Кричером заговор против Ордена был тому подтверждением.

Он не знает, действительно ли она верит в идеи Волан де Морта и Упивающихся; все, что он знает — что Нарцисса любит Люциуса, любит своего мужа, и остается верной ему, сильная и красивая, как стальной цветок.

Но каждое Рождество он вспоминает девочку с золотыми волосами и глазами, синими, как зимнее утро; девочку, которая смеялась у наряженной елки, разворачивая подарки.

Ветер немного стих, и звезды снова показались из-за белого занавеса снега. Где-то в темноте звонко ухнул филин, и далекие колокола объявили пришествие полуночи.

Наступило еще одно Рождество.