Не будь он негодяем, он не сидел бы в своей тесной и грязной гостиной, размышляя, в какой роли ему выступить сегодня вечером. Может, дебелого голубоглазого блондина? Или лучше темнокожего уроженца Вест-Индии? В последнее время он не пользовался этими образами. Вопрос в том, который из них более соответствует его настроению.

Прошлой ночью он перегнул палку, изображая лысеющего коротышку, чья супруга не разделяет пристрастия к грубому сексу. Наверное, ей нужно немного прийти в себя, а ему следует выбрать кого-нибудь поделикатнее.

Правое запястье покалывало: сработали чары, установленные, чтобы сигнализировать, когда она покидает свою квартиру. Он смотрит на циферблат. На метро ей до рабочего места — полчаса. Первые несколько месяцев, каждый вечер, применив заклинание невидимости, он следил за ней, убеждаясь, что ее никто не ищет. Теперь он просто приходит минут за десять до ее возможного появления и избавляется от потенциальных кавалеров. Значит, еще есть время на раздумья.

Он спускается по скрипучим ступенькам в подвальную лабораторию, позволяя темноте поглотить себя. Единственная лампочка без абажура освещает только центр комнаты, по углам оставляя тени. Его коллекция — в круге света, словно на почетном месте.

Разделяя, классифицируя собственные разнообразные сексуальные пристрастия, он создал образы ее постоянных клиентов; и оборотное зелье позволило ему поместить эти фантазии в совершенно несхожие оболочки, а особые чары изменяли голос, акцент и манеру говорить. Он ухмыляется, вспоминая попытки маггловских властей установить личность «Безумного парикмахера» — так окрестила его газета «Sun» после того, как год назад в Манчестере он обездвижил и обрил нескольких мужчин.

Под каждой содержащей волосы емкостью - клочок пергамента с короткими заметками от руки: имя, голосовая характеристика, сведения о гардеробе и количестве чаевых. После всех этих тривиальных данных - более интересная информация: о сексуальных запросах, о длительности соития, быть ли ему нежным или жестким, давать ли волю словам. И, наконец, записи о том, как она реагирует: насколько влажной становится, кончает ли по-настоящему или притворяется. На отдельном листке он отмечает частоту использования образов, потому что только трое посещают ее еженедельно в одни и те же дни - среду, субботу и воскресенье, а с остальными он старается не повторяться, боясь вызвать подозрения.

Постоянный клиент по средам - Гэри. Простой работяга, мужлан, до боли выкручивающий ее соски, кусающий ее за шею, берущий ее грубо и быстро. Он оставляет ей пять фунтов и смачно шлепает по заду перед уходом. Он не собирался делать среды такими жесткими, но в удачные недели она не работает по понедельникам и вторникам и может отдохнуть. Он старается - ведь это зависит в первую очередь от него, - чтобы у нее была именно удачная неделя, иначе она заболеет. Поэтому к среде он буквально жаждет ее, и нежность не способна утолить его жажду. Она становится влажной с Гэри, но, наверное, больше от страха, и никогда не кончает.

По субботам он играет роль Найджела: тощего прыщавого юнца, старшеклассника из привилегированной частной школы, судя по говору. Ласковый, как щенок, увивается за ней, ласкает груди и трется вставшим членом о ее живот, слюняво целует в шею, а сам быстро и неглубоко входит в нее. Он кончает с криком и щедр на чаевые, которых хватает на недельную оплату ее жилья. Обычно она возбуждается. Раз из семи у нее бывает оргазм.

В воскресенья он пользуется образом индийца средних лет, Насира, влюбленного в свою сосватанную родственниками жену, но ощущающего недостаток внимания со стороны супруги после рождения детей. Он берет ее медленно, отработанными движениями, в безжалостном темпе, позволяющем продержаться, как минимум, полчаса, растягивает собственное удовольствие — он не увидит ее в следующие два дня. Это томное вторжение всегда заводит ее, и она кончает в одном случае из трех.

Прочих постоянных клиентов он чередует по четвергам и пятницам. Некоторые встречаются с ней каждые две недели, другие — раз в три месяца, и ни один не называет своего имени.

Светловолосый голубоглазый здоровяк, предпочитающий анальный секс, тянет ее за волосы, чтобы она подняла голову, выгибает ее спину, подобно луку, в поисках удовольствия единственно для себя. Он трахает ее минут десять, стараясь не проронить ни звука. С ним она не испытывает ни возбуждения, ни оргазма.

Показывая преимущества этой позы, молодой китаец - еще одно его воплощение - тоже предпочитает брать ее сзади. Но только он заставляет ее опуститься на руки и наклонить голову, входя в нее так, что одновременно стимулирует точку G и шейку матки. В результате она всегда заводится и испытывает оргазм.

Стареющий мужчина с залысинами в седой шевелюре, бородатый, с блеклыми глазами вбивается в нее, задыхаясь, и громко вскрикивает, кончая. Хотя особенного удовольствия от его действий она не чувствует, всё равно обнимает его, гладит затылок и шею. Ему неуютно от такой демонстрации слабости; и он готов примерять эту личину как можно реже, но вынужден пользоваться ей ежемесячно.

Смуглый выходец из Вест-Индии - образ ему нравится - нежно обнимает ее и низко стонет в ухо, пока член скользит в нее и выскальзывает обратно. Медленные толчки. У него приличное достоинство, поэтому он готовит ее к проникновению, лаская влагалище пальцами. Она делается влажной и кончает каждый раз.

Изысканного вида джентльмен в летах, желающий только куннилингус, притворяется импотентом и никогда не разрешает ей дотрагиваться до себя, якобы стесняясь, а на самом деле — скрывая мучительную эрекцию. И маструбирует, едва вернется в Тупик Прядильщиков, ощущая ее вкус на губах. Он не касается клитора, поэтому она не возбуждается и не кончает, но уплаченная им двадцатка позволяет иногда побаловать себя.

Ему слишком мало этого, для того чтобы распробовать ее лоно, и он придумал еще одного незнакомца — темноволосого мужчину непримечательной внешности, который вылизывает ее с аппетитом: со стонами, причмокиванием и хлюпаньем. Он рассказывает, каким пленительным он находит ее вкус, ее запах, ее саму. Он открыто маструбирует, стоя на коленях перед ней и спуская семя ей на голени, продолжая ласкать языком клитор, пока она тоже не кончит.

Аристократичный блондин, красивый и уверенный в своей неотразимости, демонстрирует брезгливость ко всякому прикосновению, любому виду контакта, кроме орального секса. И она опускается перед ним на колени прямо на асфальт. В процессе он раздраженно обзывает её сукой и потаскухой, которой повезло отсасывать у него. Бросая деньги на землю, блондин удаляется величавой походкой. Зато платит прилично. Получает ли она удовольствие от подобных встреч, ему не известно.

Извращенное чувство юмора породило очередной образ: рыжеволосый парень хулиганистой наружности, не имеющий понятия о прелюдии, быстро кончающий и никогда не оставляющий чаевых. Она вскрикнула, когда он впервые предстал перед ней в таком виде. И отчасти, он даже почувствовал себя виноватым за вызванные болезненные воспоминания, но одновременно темная его сторона наслаждалась разочарованным выражением ее лица, ее смирением от осознания, что перед ней лишь тень из прошлого. Она не должна ждать избавления от других. Только от него.

Изредка он перевоплощается в того мужчину, которым он, вероятно, стал бы для неё, не будь он негодяем. Для этого не используется оборотное зелье. Лишь чары, меняющие причёску, форму носа и смягчающие резкие черты лица. Голос под воздействием волшебства звучит не громче шёпота. Весь гардероб - линялые джинсы, пестрая футболка и кожаная куртка. Только так он может попробовать ее на вкус своим собственным языком, ощутить ее своим собственным членом. За двойную цену - весь набор услуг. Она делает ему минет, приводя к скорому и тихому оргазму. Потом он нежно лижет ее и пальцем задевает точку G, доставляя наслаждение и снова возбуждаясь сам, заменяет палец членом, ласкает клитор, чтобы она кончила еще раз. Шепчет, какая она красивая, что с ней он, будто на небесах, что ему нравится слышать ее стоны. После секса можно обнять ее и несколько минут гладить по волосам. И хотя исключительно эти встречи дарят ему удовлетворение, несравнимое ни с чем, остаётся риск быть узнанным, если использовать образ слишком часто.

Часы торопят: прошло уже двадцать минут. Он добавляет вьющийся черный волос из своей коллекции во флакон, который тут же опустошает, и устраняет запах зелья изо рта — она вполне способна учуять бумсланга.

Переодевшись, аппарирует к дверям заброшенного здания в двух кварталах от её рабочего перекрёстка и в темноте ждет, пока она пройдет мимо.

Что довело ее до такой жизни? Остаётся только догадывается.

Родителей за месяц перед Финальной битвой убили Пожиратели, взорвавшие дом и офис; она осталась одна, эмоционально опустошенная и без средств к существованию. Её, слишком взрослую для опеки Министерства Магии, приняло семейство Уизли, вместе с Поттером, и они не расставались до самой Битвы, во время которой почти все они погибли. В хаосе первых дней правления Темного Лорда ей удалось сбежать в маггловский мир.

Ей пришлось сменить имя и совсем отказаться от магии: Волдеморт хоть и не любил магглов, но знал достаточно, чтобы разыскать кого угодно среди них, озадачив целью подконтрольное Пожирателям Министерство. Простейшее колдовство — и обладателя палочки вычислят.

Но почему она сама так плохо устроилась тут? Неужели не нашлось ничего лучшего?

Депрессия? Комплекс вины за то, что выжила? Он никогда не решится спросить об этом, но прочесть безнадегу в ее глазах нетрудно.

Словно она не заслуживает ничего лучшего.

О, да. Это понятно.

Кто-то прошел мимо, но не она. Он приготовился ждать дальше.

Если бы не прядь волос, срезанная с ее обездвиженного, лежащего возле мертвого Поттера, тела, она бы не попалась.

Через три месяца после Финальной битвы он наложил следящие чары на карту и обнаружил беглянку в Лондоне, в маггловской части - на северо-западе от Лестер-Сквер; слишком близко от мест возможного появления волшебников, но зато и недалеко от Вест Энда, гарантирующего ей более-менее пристойную клиентуру. Ей нельзя отказать в сообразительности.

Целый месяц он наблюдал, как ее снимают незнакомцы. И по возвращению к себе дрочил, вспоминая увиденное и услышанное. Пустота внутри. И снаружи пустой дом, словно насмешка.

Ушло две недели, чтобы создать коллекцию подходящих личностей; две недели, в течение которых он почти не ел и не спал. Он похудел и побледнел еще больше, глаза горели безумным огнем, руки постоянно тряслись.

Когда он, ошеломленный и перевозбужденный, был с ней в первый раз, то чуть не потерял сознание, кончая.

С тех пор он не позволял ей отдаваться ни одному другому мужчине.

Слыша стук острых каблучков по тротуару, выбивающих знакомый орнамент на асфальте, он поднимает глаза, чтобы увидеть ее, проходящую мимо его укрытия. А через несколько мгновений торопиться следом.

Она слишком худая. Он уверен, денег на еду ей хватает, но аппетита нет - не силой же ее кормить. При каждом шаге короткие осветленные кудряшки подпрыгивают, оттого, что она вульгарно виляет бедрами. Цвет волос выглядит ужасно в сочетании с болезненной бледностью ее кожи, но он не видел женщины прекрасней. Короткая обтягивающая юбчонка, под которой нет белья. Ее уличное имя - Милашка.

У него уже стоит.

Не будь он негодяем, он рассказал бы ей, что прятаться больше не нужно — хотя Поттер и погиб, но его последнее проклятие подействовало: медленно, но верно оно убивает Волдеморта, которому остался от силы месяц. Пожирателей Смерти уже сместили со всех высокопоставленных постов.

Не будь он негодяем, он не нашептывал бы ей на ухо нежности, медленно двигаясь и сдерживая себя, чтобы побыть с нею подольше.

Не будь он негодяем, он отпустил бы ее, чтобы дать право прийти к нему по своей воле.

КОНЕЦ