Звонкое постукивание серебряной ложки по бокалу Минервы МакГонагалл пробиралось через болтовню в Главном Зале, и медленно, пожалуй, даже медленней обычного, студенты затихли и сосредоточили своё внимание на учительском столе. Вместо того, чтобы рассердиться, МакГонагалл позволила себе улыбнуться; в конце концов, все стали чаще улыбаться с тех пор, как два месяца назад был повержен Волдеморт. Все, разумеется, за исключением профессора Снейпа, но ведь никто и не ожидал от угрюмого преподавателя чего-то другого. 

За гриффиндорским столом Гарри Поттер и Рон Уизли наконец-то обратили внимание на острые локти Гермионы Грейнджер и угомонились, как трезвые семикурсники, призванные подавать пример младшим одноклассникам. Убийство бессмертного по общепризнанному мнению и крайне могущественного мага в первый день нового учебного года было знаменательным началом последнего курса, и у обоих до сих пор было отменное настроение и тяга к шуткам на грани фола, своеобразные симптомы того, что они выжили после этой встречи. 

Терпеливо кивнув студентам, директор Альбус Дамблдор поднял руки в радушном приветствии, его белоснежные волосы и борода сияли при свете множества парящих под потолком тыкв. Хэллоуинский ужин уже почти час был в самом разгаре, и, по традиции, он должен был произнести короткую речь перед тем, как уровень сахара в крови детей взлетит до верхней стратосферы. С улыбкой и фирменным блеском в глазах, директор приготовился говорить, открыл рот… и издал петушиный крик, эхом отозвавшийся в зале. 

Ответом была ошеломлённая тишина и слегка неодобрительно нахмурившаяся МакГонагалл. Дамблдор нахмурился сам и снова открыл рот. В этот раз петушиное кукареканье сопровождалось хлопком, и на его месте появился красивый бело-красный петух, закудахтавший и направившийся по столу, поклёвывая еду из чужих тарелок. 

За слизеринским столом Драко Малфой взорвался громким, обидным смехом. Несмотря на то, что с него сняли обвинения в сотрудничестве с его отцом и лордом Волдемортом, напряжённая ситуация с Аврорами его положения не улучшала, и он не предпринимал никаких попыток скрыть своё презрение к Дамблдору. Остальные за его столом заволновались, неуверенные в своём ответе, особенно когда смех Драко был внезапно прерван самой громкой отрыжкой за всю историю Главного Зала с тех пор, как Рубеус Хагрид был ещё студентом. 

Драко захлопнул руками рот, очевидно поражённый внезапным извержением газа. К несчастью это действие не сумело заглушить новый протест пищеварительной системы, прозвучавший на этот раз дюймов на тридцать ниже. Обычно нежный оттенок его кожи и близко не стоял рядом с яркой краской, заливавшей его лицо и потемневшей, когда звук повторился в разных октавах. Хихиканье и громкий смех начались повсюду в Зале; Малфой убежал прочь, но даже удалившись из виду он всё ещё оставался слышен. У некоторых Гриффиндорцев возникли трудности в том, чтобы ровно сидеть на своих местах. 

За учительским столом Минерва МакГонагалл тщетно пыталась поймать странствующего директора, запрыгнувшего на спинку своего стула и дико размахивающего крыльями, дабы помешать любому, кто попытается его поймать. 

– Во имя Мерлина, женщина, вы же преподаёте трансфигурацию! Просто превратите его обратно! – бросил раздражённый Снейп, отмахиваясь от нескольких белых перышек, летающих вокруг его лица. Раздражение сменилось ужасом, когда вокруг его шеи обвились женские руки и потянули его назад. 

– Северус, милый, где ты был всю мою жизнь? – промурлыкала мадам Хуч. Её жёлтые глаза были полны чувственной истомы, и Снейпу пришлось постараться, чтобы скинуть с себя её блуждающие ладони. 

– Я сидел рядом с вами последние лет десять, мадам. Что, чёрт подери, тут происходит?! 

Хуч только надулась и предприняла ещё одну попытку схватить торопливо отступающего мастера Зелий. К несчастью, он врезался в стул Хагрида. Худая фигура Снейпа отпружинила от массы полу-великана, и только ловкое маневрирование спасло его от падения на пол или в руки преследующей его Прекрасной Дамы. Быстрый шаг в сторону привлёк к тому, что Хагрид оказался между ним и влюблённой Хуч, которая быстро сменила объект своей страсти. 

– Э, хватит. Что вы… Эй! Нечего… РУКИ УБЕРИТЕ! 

Опасаясь, что у него пойдёт носом тыквенный сок, Рон Уизли вцепился в плечо Гарри и взвыл, в то время как в Главном зале воцарился полнейший хаос. Хаффлпаффец взобрался на свой стул и стал распевать пошлые частушки. Несколько рейвинкловцев истерично смеялись друг над другом, а их лица превратились в многообразную палитру режущих глаз цветов. Профессор Спраут начала постоянно чихать, внезапно обнаружив аллергию – очевидно, на всё сразу. По всему залу проявлялось всё больше и больше шутливых заклинаний. Полдюжины слизеринцев упало на четвереньки и стало метаться из стороны в сторону, издавая утробные квакающие звуки и щёлкая в воздухе языками. 

– Мы должны что-нибудь предпринять! – настойчиво заявила Гермиона, но оба её друга хохотали, указывая на Симуса, внезапно отрастившего грудь, которой позавидовала бы любая девчонка в школе. «Может, теперь он перестанет пялиться на прелести Лаванды, раз у него самого такие же», раздражённо подумала она. 

– Чего ты от нас хочешь, Гермиона? – спросил Гарри, хватая ртом воздух. – Принести ему лифчик? – последний вопрос снова сложил пополам Рона, схватившегося за бока и хохотавшего до тех пор, пока Гермиона не сообщила ему, что его волосы отчего-то вспыхнули. Он дотронулся до макушки и завопил, наткнувшись на тлеющие угольки; Гарри заботливо вылил на его голову стакан тыквенного сока. 

Гермиона издала первый смешок над кислым видом Рона, вытирающего ручейки сока с затылка, но её палочка не дрогнула, когда она указала на Гарри и произнесла: 

– Finite Incantatum. 

Гарри робко покачал ослиными ушами, пока они уменьшались до нормальных размеров, и послал ей огорчённый взгляд. 

– Ну хорошо. Чего ты хочешь от нас? 

Направив Рона на кухню просить эльфов убрать явно испорченную еду, Гермиона вместе с Гарри направилась в самую гущу беспорядка, отменяя заклинание за заклинанием. Она не смогла поймать Пэнси Паркинсон, когда та пробегала мимо, цепляясь за красивые подкрученные на концах усы и визжа во весь голос. Ещё один беглый взгляд подтвердил, что усы на самом деле были внушительными пучками волос из носа. 

На другом конце Гарри пытался расколдовать знаменитую своей скромностью пятикурсницу, исполнявшую канкан на столе. Танцевальные проклятия были весьма популярны, подумала Гермиона, чуть посторонившись, чтобы не быть затоптанной буйными исполнителями легенды о Робине Гуде, хотя Милесента Булстроуд на удивление грациозно делала пируэты в своих армейских бутсах сорок пятого размера, словно они были пуантами. 

Как только префекты всех факультетов были найдены и освобождены от действий соответствующих заклинаний, события начали принимать другой оборот. Жертвы печально известного Черепашьего Чернослива Умников Уизли, как выяснилось, медленно ползали вдоль задней стены, а тем, кто отведал Рыбного Фондю, была возвращена изначальная форма прежде, чем они, бьющиеся на каменном полу, успели пострадать от нехватки воздуха. Исцелённые студенты, слегка шокированные и более чем немного дезориентированные, были отправлены по гостиным. 

Неожиданный дикий зуд и шевеление на её голове заставили Гермиону опасливо ощупать свой затылок; длинные объемные ленты вместо волос вызвали у неё интерес, а не стала ли она обладательницей шевелюры Горгоны. Когда ничего не произошло, она решила пока всё оставить как есть, принимаясь за рейвенкловца, во весь голос распевающего стихи. Она с трудом определила жанр ковбойских баллад, и задумалась, действительно ли они писались с таким же мучительным ритмом, как и то, что когда-либо писал Бёрнс в дань хаггису. 

Крэбб и Гойл были среди последних из найденных и расколдованных студентов; они неистово целовались под слизеринским столом. Гермиона равнодушно объяснила себе, что это было действием заклинания и твёрдо велела своему воображению не вмешиваться. МакГонагалл заверила её, что вся ответственность ляжет на учителей, за исключением директора, местонахождение которого обнаружилось, когда они пошли на звук ужасных итальянских любовных песен, исполняемых тонким голосом. Аргус Филч, стоя на коленях, пел серенады безразличной миссис Норрис, которая целенаправленно подкрадывалась к явно смущённому и грязному петуху. 

Взмахнув палочкой, МакГонагалл вернула директору человеческую форму. Гермиона расколдовала Филча, подхватившего свою кошку и похромавшего прочь без единого звука. Профессор МакГонагалл мягко направила своего начальника к его покоям, обнадёживающе похлопывая его по руке и обещая, что в ближайшем будущем домовые эльфы не будут подавать никакую птицу. 

Гермиона со вздохом повернулась к разгромленному Главному Залу. Еда и перевёрнутые скамьи валялись на полу, и даже Пивз выглядел впечатлённым, вылетая из двери. Её внимание привлекло какое-то движение, и, развернувшись, она увидела с неприязнью созерцавшего её Северуса Снейпа. 

Вместо того чтобы убежать, она спокойно подошла к нему. 

– Довольны собой? – тихо спросила она. 

Снейп опасно скривил губы. 

– Мисс Грейнджер, вы, может, и главная староста, но я должен поинтересоваться, не было ли у вас серьёзных и опасных травм. 

Ни разу не впечатлившись, она слегка ему улыбнулась. 

– Я разработала систему регистрации заказов для Ультрафокусов Умников Уизли летом, а когда начался учебный год – помогала им на выходных. Они были так заняты с тех пор, как был повержен Волдеморт, что я ставлю галлеон на то, что хотя бы один из них, а то и оба, спокойно крепко засыпали за рабочим местом с застрявшим в ушах Канареечным Кремом. – Она сделала паузу, а затем подняла бровь, глядя на стоящего перед ней мужчину с каменным лицом. – С вашей стороны было очень разумно делать небольшие заказы под разными именами, но я видела слишком много записей о ваших отработках, чтобы не распознать ваш почерк. 

Мрачное хмурое выражение на лице Снейпа дрогнуло, а затем и совсем исчезло, когда из его горла вырвался громкий смех. Новый взрыв смеха, и суровый мужчина на её глазах превратился в веселящегося хулигана, пытающегося заглушись свой хохот в складках своей мантии, сползая по стене и оседая на пол. В уголках его глаз выступили слёзы, а каблук его ботинка слегка отскакивал от каменного пола в такт сдавленному смеху. 

Гермиона расправила мантию на ногах, присаживаясь в нескольких футах и снисходительно наблюдая за ним, поигрывая со своими волосами. При повторном рассмотрении выяснилось, что они превратились не в змей, а в тяжёлые связки сосисок, которые отскакивали обратно, возвращаясь в изначальную форму, стоило ей их дёрнуть. 

В конце концов Снейп успокоился, его истерический хохот превратился в редкие смешки, пока он пытался вернуть себе жалкие остатки гордости. Он поднял взгляд на Гермиону, когда она прочистила горло. 

– Вы можете быть счастливы, профессор. Вы не должны были идти на такое.

– Нет, мисс Грейнджер, не могу, – мягко поправил он её. Его полуулыбка не сочеталась с серьёзным тоном. – Пока поймали только половину Пожирателей Смерти. Двоих недавно видели в Хогсмиде, вероятно, они ищут Поттера. Я сам получил несколько писем от своих бывших коллег с просьбами о помощи и убежище. Могут пройти годы, прежде чем ублюдок Снейп сможет уйти навсегда. 

– Мне очень жаль это слышать, профессор. У вас такой приятный смех. 

– Спасибо, мисс Грейнджер, – искренне поблагодарил он. – Надеюсь, я могу положиться на ваше благоразумие? 

– Конечно, – заверила она его. – Хотя я бы попросила вас сказать мне, что за заклинание вы применили к моим волосам. Оно мне понравилось. 

Снейп поднял бровь, глядя на прыгающие локоны, но ничего не сказал, поднимаясь и приводя в порядок свою мантию. Гермиона тоже поднялась на ноги, ожидая, когда он что-нибудь произнесёт; он снова пристально посмотрел на неё и вежливо предложил ей руку. 

– Ну, мисс Грейнджер? Пойдёте патрулировать коридоры? Уверен, что хотя бы один гриффиндорец нарушает правила и ждёт, когда с него снимут несколько баллов. 

– Конечно, сэр, – отозвалась она, беря его под руку. – С удовольствием.