В три часа после полудня из ее груди вырвался радостный вздох, а стопка бумаг, которая еще неделю назад напоминала самую высокую башню Хогвартса, теперь не могла соперничать и с собачьей будкой. Это означало только одно — Гермиона Снейп свободна идти домой, кормить мужа ужином и наконец позаниматься с Рози и поиграть с Хьюго. Плечи волшебницы сами собой расправились, а на лице появилась улыбка. Обычные семейные хлопоты сейчас не казались ей в тягость. Все что угодно, только не девятичасовое сидение за бумагами.

— Домой, — повторила Гермиона, наслаждаясь одним только этим словом. — Тихий семейный вечер — это все, о чем она мечтала в последнее время. Из-за работы она почти в течение целого месяца появлялась дома тогда, когда детям нужно было ложиться спать, а мужа уже поздно было радовать стряпней. — Домой, домой, — снова повторила она и забарабанила пальцами по старому столу.
Тот скрипнул от возмущения и мстительно вытолкнул из своих недр нижний ящик. Как раз на пути волшебницы.

— Ах! — она споткнулась, и судя по тому, как заныл большой палец на ноге, не обошлось без жертв. — Вот еще... попался на дороге! — Гермиона в сердцах пнула вредную мебель. Удар оказался настолько сильным, что передняя стенка ящика отлетела мгновенно, а за ней последовали неизвестные деловые бумаги, до этого мирно лежащие и давно всеми забытые.
— Ну вот, погляди, — обратилась она к столу. — Все из-за тебя... Я была бы уже дома!

Стол даже прогнулся от негодования: было еще два часа до окончания рабочего дня. Волшебница посмотрела на разлетевшиеся в беспорядке листы, должностные записки двадцатилетней давности, которые, по правде говоря, давно можно было сжечь. Но как это часто бывает, не успеешь выбросить что-нибудь ненужное, как оно сразу кому-нибудь становится необходимым. Гермиона машинально пробежала по первой строке одного из документов, где обычно ставилась дата.
— А какой сегодня день?

Так как в комнате никого, кроме нее не было, а старый стол занял позицию молчаливого, равнодушного наблюдателя, ей пришлось самой же себе отвечать:

— Сегодня вторник, и, если я правильно помню, к нам заглянет Гарри. Господин вредный стол, у вас больше нет ничего, что вы могли бы выбросить на пол? Нет? — переспросила она, не услышав привычный скрип. — А жаль.

Один взмах палочки, и стопка старых запросов и прочий результат магической бюрократии вернулся на старое место.

— Как бы я ни стремилась домой, но Гарри не тот человек, с кем бы я хотела там встретиться.
Стопка бумаг на столе больше не вызывала досады: теперь перспектива остаться на работе еще на несколько часов не казалось ей ужасной.

Миссис Снейп имела в виду именно всем известного волшебника Гарри Поттера. Нет, она не поссорилась со своим другом, у них хорошие отношения, и они даже дружат семьями. Почти. То есть Гарри, Гермиона и Джинни дружат, а Северус делает вид, что это его не касается. Но все дело в том, что, когда приходил заместитель главы секретного подразделения Отдела Тайн, их дом превращался в театр военных действий. Одно только появление Поттера приводило в бешенство обычно уравновешенного и холодного мистера Снейпа. Ну а если вышеназванный Поттер открывал рот и, не дай Мерлин, советовал что-нибудь зельевару, все сотрясалось от крика:
— Каким местом вы обычно думаете, Поттер?!

В первое время Гермиона пыталась вмешиваться, но тогда не только муж, но и друг стремились перетянуть ее на свою сторону. И умная волшебница нашла один-единственный правильный выход: махнуть на них рукой и исчезать на кухне всякий раз, как только начинался очередной спор, под предлогом, что нужно приготовить что-нибудь вкусное детям. Муж, который ставил семью превыше всего, ее отпускал. А друг, тяжело вздыхая, понимал, что вставать между ребенком и печеньем смерти подобно, не спасет и былая слава победителя.

Итак, Гермиона удалялась на кухню и уже оттуда наслаждалась битвой титанов. Эти двое стоили друг друга.

Мистер Снейп, ещё будучи преподавателем в школе Хогвартс, был всеми уважаемым волшебником. А кто подобное чувство к нему не испытывал, обычно отправлялся на отработки, где с каждым новым вымытым котлом накапливал в себе почтительное отношение к зельевару.

Мистер Поттер тоже был хорошо известен как первоклассный маг и человек, с которым шутки плохи. Наиболее полно это почувствовал на своей шкуре Драко Малфой, когда по наивности или по глупости сказал несколько фривольных комплиментов миссис Поттер. В белого хорька выпускника Слизерина уже превращали, что не могло показаться последнему необычным, но вот в таком облике убегать от воспылавшей к нему любовью девочки-фретки ему еще не приходилось.

Миссис Снейп могла поклясться, что все бури (или, как их называл Гарри, обсуждение рабочих вопросов) проходили одинаково.
Начиналось все с ритуального скрежетания зубами, что переводилось как: «Добрый день, мистер Поттер. Надеюсь, у вас все хорошо в семье».

Гость на такое приветствие только мило улыбался, что еще больше распаляло хозяина дома.

Обычно заместитель секретного подразделения Отдела Тайн протягивал хозяину какой-нибудь свиток. (Мистер Снейп много лет назад начал работать с Министерством, благодаря все тому же Гарри Поттеру. Обязанность зельевара заключалась в консультации научных работ, чаще всего иностранных волшебников.)
— Что это?
— Трактат мистера М.
— И? — как всегда с сарказмом и иронией в голосе.
— В своих исследованиях он опередил всех, кто работал и работает по этому вопросу.
— С точки зрения нелепости идей?
— Да! То есть, нет.

В этот момент наступала тишина, последние две-три минуты безмолвия, а потом начиналась буря.
— Поттер, какого Мерлина?! Это полная чушь!
— Почему вы так решили?
— Вы это читали?
— Да.
— И вы не заметили, что в этом в псевдонаучном труде нарушено два закона Правеля?
— Заметил.
— Так какого гиппогрифа вы суете мне эту писанину?
— Начальник считает, что, возможно, пришло время пересмотреть законы Правеля.
— Что?! Поттер! — имя гостя произносилось уже с совсем невообразимым рычанием. — Кто вас учил зельеварению?
— Вы! — терпение Гарри тоже было не безграничным.
— Вы — нахальный...
— Профессор, прочитайте его выводы, — прерывал поток оскорбительных эпитетов в свой адрес Гарри.
— Я прочитал. Это ерунда, чушь, вздор, нелепость, — Снейп говорил это, обычно просматривая работу ученого еще раз. — Хотя... — за время повисшей паузы он успевал все обдумать. — Если отбросить этот бездарный... тупой вывод... здесь я абсолютно не согласен... хм... а это не лишено смысла...

В эти моменты Гермиона, сидящая на кухне, понимала, что ее муж снова попался на удочку заместителя секретного подразделения Отдела Тайн.

И все же миссис Снейп не могла не поражаться терпению Гарри. У зельевара был, мягко говоря, непростой характер, с ним было сложно. И никто так не понимал это, как Гермиона.

Он вскипал от простой просьбы, которую по известным только ему причинам, воспринимал как приказ.
Если сказать: «Северус, нужно сводить Хьюго в больницу», — то о мирном вечере можно было и не мечтать.

Умной жене приходилось начинать издалека:

— Хьюго хлюпает носом.
— Сварю ему перечное зелье.
— Боюсь, что это не простуда.
— А что?
— Похоже на аллергию, ты знаешь — маггловская болезнь...
— Надо сводить его в больницу!
— Маггловскую?
— Святого Мунго, конечно!
— Но когда? У меня завтра много дел, да и вся неделя очень напряженная.
— С этим не стоит затягивать. Я все сделаю.
Пять минут разговора, немного хитрости, и Гермиона добивалась, чего хотела. И так приходилось решать все вопросы.

Она привыкла, что в доме почти не бывает гостей. Приходили только старые знакомые, такие как Минерва МакГонагалл или мадам Помфри, для которой профессор так и остался вечным пациентом. Раз в год набиралась смелости Джинни. С чужими людьми Северус всегда был холоден и пресекал любые попытки завести с ним знакомство, даже соседское.
Но что интересно, с Гарри Северус вел себя совершенно по-другому. На первый взгляд могло показаться, что он ненавидит Поттера. Но это было не так, иначе и ноги гриффиндорца не было бы в их доме. Гермиона, Гарри и сам Северус знали, что беседа начнется с перебранки, где Снейп будет выпускать пар, а Поттер будет ему подыгрывать, а потом начнется нормальная работа, как в течение всех этих восьми лет.

Бывшая мисс Грейнджер однажды спросила друга, не устал ли он от этого многолетнего спектакля, на что Гарри рассмеялся:
— Нет, не устал. Он по-другому не может, а мне несложно. Я так плохо играю роль профана в зельеварении?
— Прекрасно играешь. Так хорошо, что иногда и Северус начинает тебе верить. А он до сих пор не может свыкнуться с мыслью, что ты можешь говорить о зельях с ним на равных.

Вот поэтому Гермиона старалась задерживаться на работе, когда ей было известно, что Гарри собирается зайти к ним. Она уставала от их постоянных перебранок, не спасала иногда и кухня.

Часы в углу громко пробили пять раз и отечески посоветовали ей собираться домой. Гермиона сама не заметила, как пробежало время.
Она с сожалением отложила в сторону служебную записку мистера С., который сообщал, что не мог прийти на работу восемнадцатого числа сего месяца, так как в его ванной комнате бушевала баньши, а неумытым чиновник не решился идти в Министерство Магии, потому что рассматривал это как неуважение к оному институту власти.

Входная дверь дома Снейпов приветливо скрипнула, признав хозяйку, а в холле зажглись свечи. Было на удивление тихо, поэтому Гермиона решила, что Гарри уже ушел. И как она ни любила своего друга, но тихий семейный вечер ее привлекал больше.

— Северус!
Две чашки и опустошенная вазочка печенья свидетельствовали, что гость у них все-таки был.
— Северус, ты дома?
— Да, — отозвался муж, закрывая за собой дверь, ведущую в лабораторию.
Гермиона бросила на него мимолетный взгляд, но этой секунды ей хватило, чтобы заметить: что-то что-то с Северусом было не так. Обычно он не носил дома мантии, а сегодня вдруг надел выходную. Их, конечно, у него две, абсолютно одинаковых, но это не значит, что он стал бы надевать мантию в обычный день.
Гермиона присмотрелась повнимательнее; ей очень не понравилось и выражение его лица: виновато-сконфуженное.
— Как прошел твой день, милая?
А вот такой вопрос её муж не задал бы никогда. Не успела она подумать, что что-то здесь не так, как ее правая рука сама выхватила палочку, а губы произнесли:
— Petrificus Totalus!

Тело «Северуса» замерло и с грохотом упало на пол.

— Браво, Гермиона, — еще один Снейп, в такой же выходной мантии, стоял в дверях кухни и аплодировал ей. — Наш дом и так считают негостеприимным, а ты еще и последнего гостя изваляла по полу.

Палочка волшебницы только секунду была устремлена в грудь Снейпа, а потом исчезла в складках мантии.

— Что за маскарад? — строго спросила миссис Снейп.

Муж даже не удосужился ответить, только и делал, что насмешливо смотрел на свою копию.

— Кто это? — уже истерично спросила Гермиона. Она только сейчас поняла, что вместо обездвиживающего заклятия могла произнести что-то более опасное.
 Не догадываешься? — переспросил муж, неохотно отводя взгляд от все больше впадающего в ярость лже-Северуса.

— Гарри? — Гермиона бросилась к гостю. — Северус, что это за шуточки?
— Я тут ни при чем! — для подтверждения правдивости своих слов он поднял руки вверх. — Всё идеи мистера Поттера.
— А что мне оставалось делать?! — наконец подал голос Гарри, пытаясь встать: с него только что сняли заклятие, поэтому его движения были несколько заторможенными. — Вы же не захотели становиться мной!
— Вот еще!
— Так! — Гермиона уже устала от их препирательств. — Что здесь происходит? — она встала в любимую позу Молли Уизли: уперев руки в бока.
— Это была его идея тебя разыграть, — наябедничал Северус, копирую манеру своего сына Хьюго показывать на обидчика пальцем.

Поттер не смог найти слов от накатившегося на него смеха: таким он зельевара никогда не видел. Он долго не мог остановиться: ему — как любили говорить дети — будто смешинка в рот попала. Хозяин дома уже начал хмуриться, а Гермиона, напротив, зачарованно смотрела на гостя. Лицезреть мужа, смеющегося, словно ребенок, с алыми щеками и глазами, полными слез, ей не приходилось. Она понимала, что это копия ее Северуса, но, все же, как приятно видеть любимого человека хохочущим уже несколько минут, открытого, а не застегнутого на все пуговицы сюртука. Почему он не может быть таким хотя бы иногда, чтобы она могла знать, что с ним все хорошо, что у них все хорошо.

Настоящий Снейп заметил замешательство супруги и ревниво вставил:
— Поттер останется здесь еще на два часа. Не стоит ему разгуливать с такой физиономией.
— А-а, вы тестировали новое оборотное зелье, — догадалась она.

Но они ее уже не слушали.

— Это, кстати, ваша физиономия, профессор!
— Мне не хочется, что бы кто-то корчил на моем лице рожи.
— Ничего я не корчу!
— Чаю, — все-таки вмешалась Гермиона. — Гарри, будешь?
Она быстро собрала грязные чашки и убежала на кухню, чтобы дать возможность этим двоим перекинуться дежурными гадостями без нее.

Когда она вошла в гостиную, было на удивление тихо. Они редко так быстро успокаивались, но через мгновение Гермиона поняла, в чем дело. Пока ее не было, они поменялись местами, и теперь ее муж сидел спиной к ней, а Гарри старательно хмурился, что выходило у него из рук вон плохо.
— Ты — Гарри, — бесцеремонно ткнула она пальцем в гостя, — у тебя левый уголок рта дергается.
Но тут встал второй Северус и самой широкой улыбкой сказал:
— Милая, когда ты запомнишь, что я пью чай с сахаром?

Гермиона застыла: друг напротив друга стояли два улыбающихся Северуса. И отличить их было невозможно.
— Ну, знаете... — но она тут же нашла выход, хитро улыбнулась и добавила: — Раз у меня два мужа, буду целовать обоих.
— Вот еще!
— Конечно!

Ответили они хором.

— Мой Северус ответил бы: «Вот еще».

Уже ночью муж сказал ей только одну фразу:
— Я счастлив, что ты меня терпишь таким, какой я есть.
Она наклонилась к самому его уху:
— Я тебя не терплю... — Снейп заметно напрягся, потом попытался придать своему лицу безразличное выражение, и Гермиона, чтобы не мучить его больше, добавила: — Я тебя люблю.