Густой туман повис над Прядильным переулком, скрыв слабый свет в окне маленького дома. Впрочем, даже не будь тумана — вряд ли глаз маггла различил бы хоть незначительный отблеск: едва теплившийся в камине огонек почти не согревал и не освещал комнату. Неслышно было и как потрескивали сырые дрова — этот уютный звук заглушала барабанная дробь дождя. Сквозняк гулял по пустым гулким комнатам, стремясь погасить и без того хилое пламя огня, грозя задуть единственную свечу... Он противно завывал и забирался под мантию сидевшего в кресле человека. Его руки безвольно повисли, плечи поникли, голова склонилась набок. Тусклые отсветы огня лишь подчеркнули глубокие темные тени под глазами и острые скулы. Дождь за окном усилился, маленькая лужица на подоконнике разрослась, и вода тонкой струйкой потекла на пол. Человек даже не шевельнулся. Только когда волшебная палочка выпала из его рукава, он встрепенулся и проводил ее усталым взглядом.

Если бы здесь оказался кто-то из преподавателей или выпускников Хогвартса, он с ужасом узнал бы в этом человеке бывшего профессора зельеварения Северуса Снейпа. Он сильно постарел: седые пряди перемешались с антрацитовыми, черные глаза ввалились. И без того худощавый, он сильно осунулся, от его идеальной осанки осталось лишь воспоминание. Снейп горько вздохнул. Три года существования в этом маггловском домике полном болезненных воспоминаний о детстве, о Лили... Он покачал головой. Двадцать лет прошло с тех пор, как она погибла, а в его памяти по-прежнему осталась милая пятнадцатилетняя девочка... Это случилось по его вине. Как бы хотелось убедить себя, что это не так! Но это он, именно он не сумел защитить любимую... И это страшная правда.

Отвратительное воспоминание снова наполнило разум — полет вверх тормашками на глазах множества студентов, и главное — его спасает именно она. Стыд и ненависть заполняют все его существо, и вместо благодарности он бросает презрительное: «Мне не нужна милостыня!»... Снейп поднялся, чтобы налить себе огневиски. Бутылка на камине оказалась пуста. Он выругался — не зло, а скорее устало, словно пытаясь обмануть себя, показаться себе чуть более «в порядке». Тяжелый вздох — придется спускаться в кладовую. В гостиной скопилось несколько газет. Северус поднял «Ежедневный пророк» и вернулся в кресло, забыв, зачем покидал его. Множество радостных публикаций о том, как прекрасна жизнь в освобожденном магическом мире. Гарри. Гарри. Гарри. Несколько номеров подряд. Горькие складки у уголков губ проявились отчетливее. Северус опоздал прийти к Дамблдору.

Еще одна отчетливая картинка всплывает в памяти — руки, словно чужие, мелко крошат ингредиенты; точные взмахи палочки, четко отмерянные дозы... Раствор в котле уже закипает. Мутная жидкость скоро станет зельем для Лили. Лишь перед тем, как добавить последний компонент, он на мгновение замирает. Боль вгрызается в его душу, напоминая, что именно волосы Джеймса Поттера придадут нужные свойства вареву: навсегда изменят гены их с Лили ребенка. Рука застывает в воздухе лишь на короткий миг, и вот уже прядь летит в котел, и на мгновенье жидкость делается кроваво-красной. Густая, темная, она на глазах бледнеет и становится прозрачной, как слеза. Легче легкого сказать себе, что это необходимо: как будет выглядеть Лили, если малыш унаследует длинный крючковатый нос? Что сделает с ними Темный Лорд, узнав, что ребенок верного члена ордена феникса — от его слуги? Нетрудно догадаться. Но вот своими руками приготовить зелье, которое сделает твоего ребенка ребенком твоего давнего врага — это трудно.

Северус склонился над кипящим котлом. Идеальное зелье. Это все, что он может сделать для любимой. Последний взмах палочки — и огонь погас. Еще взмах — и в ответ на его «Accio» в руке оказываются склянки, не указанные в рецепте. Единственный раз в своей жизни Северус Снейп позаботился о вкусе: бросил в зелье пару щепоток ванили и мяты. Тонкая струйка потекла в хрустальный флакон. Нежный аромат наполнил комнату. Северус с силой заткнул пробку, будто запечатывая вместе с содержимым свои чувства.

Зелье удалось на славу... О, зельевар знал свое дело! И все же, каждый раз видя лицо мальчика, он внутренне содрогался от отвращения. Его сын с лицом Джеймса — жесточайшая пытка длиной во всю его жизнь. Больнее только называть мальчика «Поттер», снова и снова бередя прошлое, да слушать Дамблдора, уверяющего, что мальчик пошел в мать. Эти глаза... Директор прав: это ее глаза. И все, не помни он в мельчайших подробностях каждый час, каждый миг — он и сам поверил бы в то, что отец ребенка Джеймс. Какая ирония — делить с этим гриффиндорским павлином своего сына, с отвращением смотреть на родную душу... Куда уж там «Crucio»!

Воспоминания снова завладели им. Нежная, милая Лили: такая смелая и отчаянная, и в то же время такая робкая... Ее теплые руки на его плечах, ее нежная кожа... Память почти не сохранила ощущений, остались только слова — горькие и сухие, как опавшие листья. Он прижал руки к лицу, словно останавливая непролитые слезы. Если бы только Лили не узнала в тот день, что он примкнул к Упивающимся Смертью, она бы ни за что не согласилась на брак с этим гриффиндорским павлином!.. И может быть, сейчас они бы вместе воспитывали сына. Гарри носил бы фамилию своего настоящего отца — Снейп. Вот так все могло бы быть... Но этому не суждено было сбыться. Горькая правда номер два.

Внезапно рука со страницей замерла. Фото подруги Гарри Поттера магглорожденной мисс Грейнджер и младшего Уизли. Снейп помрачнел. Такая юная и светлая, и в то же время серьезная, рассудительная и умная, но — по-гриффиндорски — смелая и отчаянная. Эта девушка годилась ему в дочери, но он никак не мог забыть ее взгляда. Там, в Визжащей хижине, когда он лежал на полу, под действием временного яда, в ее глазах показались слезы, и выражение невыразимого горя застыло на лице. «Северус...» — прошептала она, и в этот миг она была невероятно похожа на Лили. На мгновение ему показалось, что всю свою жизнь он ждал этого взгляда — полного сострадания и... Ему никогда не хватит смелости закончить мысль о том, что же еще промелькнуло — или только почудилось? — в этом незабываемом взгляде. Но друзья увели ее, и больше Северус ее не встречал — лишь фотографии этой лохматой всезнайки в «Ежедневном пророке». Милая, добрая девочка... Отчаянная, но не импульсивная. Она не повторила бы ошибок Лили... И это правда номер три.

Он открыл еще одну газету, и еще... Нет, магический мир не простит ему смерти Дамблдора, и ему никогда не найти себе места в этом мире. У него никогда не будет работы. Когда сбережения закончатся, одному из лучших зельеваров и специалистов по темным искусствам ничего не останется, кроме как тихо умереть... Потому что он их враг. Страшная правда номер четыре.

Но не в его характере — сложить руки и смиренно ждать конца. Он мог бы попробовать обратиться к бывшим последователям Темного Лорда... Но теперь они знают правду: правду номер пять, правду о том, кому служил Северус Снейп.

Стопка газет полетела в камин. Бумага медленно потемнела с одного края, превратившись в пепел, но не сгорев... Он не нужен никому в этом мире. Уже три года никто не знает о том, что он жив. Все считают его погибшим — что ж, скоро все будет именно так. Очередная печальная правда. И, по большому счету, для него неважно, кто победил в этой войне. Его сын так и не узнает, кто его настоящий отец, и будет до конца жизни ненавидеть его. Это — правда номер шесть. И еще много острых граней правды.

Входная дверь с протяжным скрипом открылась — и порыв ветра пронесся по дому. Свеча, затрепетав, потухла. Бывший профессор уронил газеты на пол, потеряв к ним интерес.

Наверное, усталый разум сыграл с Северусом Снейпом злую шутку, но в гостиной ему послышались осторожные шаги. Так приходила мать... Он не успел погрузиться в воспоминания: из гостиной донеслись голоса. Он прислушался.

— Видишь, здесь никого не может быть — оглянись вокруг! Такой грязи я не видела даже в комнатах братьев! — произнес высокий женский голос.

Обладательница второго голоса неразборчиво запротестовала.

— Тебе показалось, — настаивала первая. — Это все гроза. Пойдем же...

— Сейчас, я только поднимусь на второй этаж, — на этот раз девушка говорила громче, слова разобрать удалось; она помолчала и добавила, как ему показалось — смущено: — Чтобы быть уверенной...

Ответом ей был тяжелый вздох.

— Смотри, Джинни, там, у окна — следы! — вскрикнула она, и Снейп, вздрогнув, инстинктивно потянулся к палочке. Рука нашла только жесткую ткань — палочка выпала и укатилась, а он так и не поднял ее... Тем временем голос продолжил: — Нет, всего лишь лужа... Опять обозналась, — показалось, или девушка всхлипнула?
Теперь он узнал эти голоса — младшая Уизли и мисс Грейнджер.

— Гермиона, не плачь. Ты же видела, как он... — девушка запнулась, — как это произошло. Наверняка тело забрали слуги Темного Лорда, а ты все гоняешься за призраками.

Гермиона повысила голос:

— Разве ты на моем месте не искала бы Гарри? — она замолчала на секунду,
«Поттер? Причем здесь муж Уиз... То есть теперь миссис Поттер?» — пронеслось в голове профессора. И будто в ответ на его мысли, Гермиона продолжила, и голос ее прозвенел в напряженной тишине:

— Я люблю его, понимаешь?

Снейп невольно подался к двери, желая слышать каждое следующее слово: он вероятно, ослышался... Этого не могло быть!..

Прогнившая половица громко скрипнула под его ногой.
Несколько быстрых шагов — и дверь распахнулась. Мисс Грейнджер ворвалась в комнату... и застыла, пораженная.

Гермионе и в голову не пришло подумать наперед, что же она скажет этому человеку, встретившись с ним лицом к лицу. Снейп же, замерший среди комнаты, просто не знал, что сказать.

Повисла тишина.

Джинни, видимо, иначе расценила повисшую паузу и с тихим хлопком аппарировала.

Этот звук вывел Гермиону из оцепенения.

— Профессор Снейп... Я искала вас... Хотела, чтоб вы вернулись... домой... — последние слова она произнесла почти шепотом.

— Я дома, мисс Грейнджер, — холод в голосе почти скрыл горечь и боль. — Если вы не поняли.

Девушка опустила голову. Ей вдруг стало нестерпимо стыдно... Столько времени искала этого человека, мечтая о том, чтобы вернуть ему доброе имя, столько сил вложила — казалось, нет никого в магическом мире, к кому бы Гермиона Грейнджер не обратилась с вопросом: «Где может скрываться бывший директор школы волшебства?». В отчаянии, она даже прибегла к помощи таких неприятных людей, как Малфои и Рита Скитер. Долгими часами она бродила вдоль ветхого заброшенного дома, вглядываясь в темные окна. А сегодня и вовсе — прокралась в его дом, ворвалась в комнату и теперь стоит перед ним... Так глупо... А он и не хотел никуда. Быть может, все, чего он желал — это тишина и покой... Единственное, что она смогла, это выдавить, глотая слезы:

— Простите, сэр... Я думала... Я привыкла считать, что Хогвартс — ваш дом...

— О, да! Прибежище всех сирых и убогих!

— Нет, сэр! Это не милостыня! — она замотала головой, и влажные кудри упали на лицо — Вы ведь и сами прекрасно понимаете, вы великий ученый!.. Да и в школе не найти лучшего преподавателя!..

Девушка подняла глаза. В глазах ее плескалось такое отчаяние, как и у Лили. На миг ему показалось, что ее глаза — зеленые...

— Возвращайтесь, сэр, — тихо попросила она, и добавила: — Ну, пожалуйста...

Он смотрел на нее молча, стараясь взять себя в руки.

Лили...

Нет, не она.

Другая девочка стоит перед ним сейчас, но взгляд ее также умоляет его пойти с нею, прочь от тьмы и страха, от боли прошлого, от горьких воспоминаний.

Он не пошел тогда, и это была одна из самых больших ошибок. Но согласие пойти сейчас — не станет ли еще одной?.. В его душе столько лет не было ни намека на надежду... Тьма поглотила ее, не оставив места светлым чувствам. Он почти перестал замечать глухую тоску в груди, привык к пустоте и одиночеству — и вот сейчас просящий взгляд этих вишнево-карих глаз будит в нем старые чувства, — те, что, казалось, были давно забыты, неимоверными усилиями задушены в душе... Он не хотел бы пережить это крушение вновь.

— Вы нужны нам, сэр.

— «Нам»? Если мне не изменяет память, вы закончили школу в прошлом году... И кажется, решили посвятить себя изучению арифмантики?

Взгляд девушки прояснился. Да, она не была бы заучкой Грейнджер, если бы учеба не увлекала ее, как и в школьные годы.

— Да, сэр. Профессор Вектор согласилась сделать меня своей ассистенткой. Я заочно учусь в Магическом Университете, — с гордостью ответила девушка и немного нахмурилась, пытаясь понять — откуда он знает. Легилименция? Или он следил за ее жизнью?

— Почему же вы не в школе?

Она нервно хихикнула над странной фразой. Будто маггл спрашивает малыша, отчего же он пропускает уроки.

— С разрешения профессора Макгонагал, я ищу вас...

— С разрешения или по приказу директора?

Гермиона густо покраснела.

— Это была моя инициатива... Никто уже не верил, что я найду вас... — она упрямо вскинула голову. — Маги уже разучились верить в чудеса... А я верила... Это чудо, что я нашла вас, сэр!

Девушка с видом победителя в упор смотрела на него. Это было так удивительно и даже немного... забавно. Он с удивлением ощутил, что хочет усмехнуться. Однако вместо этого Северус лишь выпрямил спину и сухо ответил:

— Нашли. Только я маг, и не верю в чудеса.

Отчаяние и боль исказили милое юное личико, но через мгновение она снова просияла:

— Нет, сэр, вы — полукровка. Я знаю!

Такая смешная и нелепая — она так и осталась той всезнайкой...

Лили была другой, совсем другой...

— Идемте, сэр? — робкий вопрос прервал его мысли. Девушка до сих пор пристально всматривавшаяся в его хмурое лицо, протянула руку, приглашая аппарировать вместе.

Кажется, она неправильно поняла его молчание?

Снейп огляделся. Лили... В сущности, все в этой комнате напоминало о ней — множество коротких встреч, дорогих моментов, от которых щемило в груди и непроизвольно вставал в горле ком. Его взгляд вернулся к Гермионе. Заметив это, девушка оживилась:

— Ну, вы готовы?

Она сочла, что он прощался с домом?!

Снейп собрался уже развеять ее иллюзии, но неподдельная радость в девичьих глазах, и эта протянутая рука... Такая открытая, такая по-гриффиндорски прямая...

Он осторожно коснулся маленькой теплой ладошки.

Может быть, она и не Лили... Но сумела разбудить в его душе огонек надежды. И это правда номер N — самая счастливая правда.