...От книги странствий я не ждал обмана, 
Я верил, что в какой-нибудь главе 
Он выступит навстречу из тумана 
Твой берег в невесомой синеве... 

Но есть ошибка в курсе корабля! 
С недавних пор я это ясно вижу 
Стремительно вращается Земля, 
А мы с тобой не делаемся ближе... 
(с) Георгий Полонский 

Глава 1. Четверг Гермионы Грейнджер

Профессор Гермиона Грейнджер-Уизли была убеждена совершенно точно в двух истинах: чудес не бывает, и за все приходится платить. Вернее, было у нее в арсенале еще одно сакральное знание, но оно вряд ли имело хоть какую-то практическую ценность: мантия профессора Снейпа застегивается спереди на ровным счетом шестьдесят две крохотные, обтянутые тканью пуговки.
«Чудес не бывает!» - сказала про себя профессор Чар Гремиона Грейнджер-Уизли, когда в ее классе на второй неделе сентября посреди урока у пятого курса Слизерина неожиданно прямо из воздуха появился боггарт. Раз боггарт здесь, значит, кто-то его принес.
Урок был сорван. Пятикурсники разделились на две группы. Первая - преимущественно девушки - старательно испугались существа, материализующего страхи, а посему дружно залезли на парты, спасаясь от мышей, пауков, змей и прочих животных. Гермиона раздраженно подумала, что эти мыши и змеи куда глупее ее боггарта на третьем курсе - профессора МакГонагалл, сообщавшей, что она завалила все экзамены. В конце концов, ей было тогда всего четырнадцать лет. Испытывать страх не сдать экзамены казалось ей даже сейчас куда более закономерным, чем пугаться крохотной мыши, не способной причинить реального вреда пятнадцатилетней девчонке.
Вторая же группа - юноши, возглавляемые при этом настоящим атаманом в юбке Люси Малфой, - принялась гоняться за боггартом с громкими воплями «Ридикулус!», периодически промахиваясь и попадая заклинанием по товарищам, партам, стульям и прочему школьному имуществу. Когда шальной Ридикулус, выпущенный из палочки кузины Драко Хорька Малфоя, просвистел в опасной близости от профессора Грейнджер (на самом деле все еще Уизли, но она держала этот факт в тайне), терпение Гермионы лопнуло. 
- Силенцио Максима! - сказала она, взмахнув своей волшебной палочкой. Во внезапно наступившей тишине особенно громко прозвучала ее дальнейшая фраза: - По местам, живо, иначе я за себя не отвечаю, клянусь памятью Аластора Грюма!
Привычка профессора Грейнджер, показавшейся с первого взгляда довольно милой и доброй, бросаться в старшекурсников в воспитательных целях проклятиями вроде Летучемышиного сглаза всего за две недели ее преподавания стала известна всем. Пятикурсники рассредоточились по местам настолько быстро, словно имя легендарного аврора было заклинанием. Боггарт медленно подлетел к профессору Грейнджер и превратился… в худого человека с крючковатым носом. Его черная мантия была застегнута на все пуговицы, а горло — буквально разодрано в клочья.
Гермиона Грейнджер прошла войну, сражалась за Хогвартс и поймала несколько десятков Упивающихся смертью, но при всем при этом она была старше некоторых своих теперешних учеников всего на три года. В последний раз она видела боггарта на экзамене по Защите от темных искусств в конце третьего курса. И тогда будущая героиня войны действительно боялась только одного — не сдать экзамены на высший балл.
С тех пор явно многое изменилось.
Действие Силенцио продолжалось, иначе кто-нибудь из ребят обязательно запустил бы в замершего боггарта нужным заклинанием. Профессор Грейнджер судорожно дышала, глядя, словно кролик на удава, на точную копию профессора Снейпа: такого, каким она видела его в день битвы за Хогвартс, когда они с Гарри и Роном убежали из Визжащей хижины, по сути оставив этого человека умирать.
Неожиданно Снейп превратился в огромную змею, которая зашипела, готовясь к нападению, но в последний момент…
- Ридикулус! - сказал кто-то за ее спиной. Змея обиженно засвистела, превращаясь в игрушечную змейку, закрутилась на месте и исчезла с громким хлопком.
Грейнджер поспешно обернулась, уткнувшись носом в пуговицы на черном сюртуке настоящего профессора Снейпа, заместителя директора Школы чародейства и волшебства Хогвартс.
«Вот черт!» — подумала она.
- Продолжайте, продолжайте, это очень познавательно, - с преувеличенной любезностью сказал Снейп.
Последние две недели Гермиона, попадая в глупые ситуации, как назло, неизменно обнаруживала за спиной Снейпа. Она избегала смотреть ему в глаза. Оставалось лишь считать пуговицы на его мантии. За две недели она успела пересчитать их несколько раз и твердо знала — на любой профессорской мантии ровно шестьдесят две пуговицы.
«Одна, две, три…» — привычно начала считать она.
Пятикурсники переглянулись с беспокойством напополам с усмешкой — слизеринцев декан ругать не станет, а вот Гриффиндорской Заучке влетит по полной. Многие из ее теперешних учеников помнили Гермиону Грейнджер старостой школы, выскочкой и любимицей всех профессоров, а потому прозвище перешло от мисс Грейнджер к профессору Грейнджер, дав ей всего пару лет отдыха.
Снейп многозначительно поднял бровь, с сокрушением покачал головой и вышел за дверь, взмахнув полами мантии. Все несказанные им слова повисли в воздухе, будто написанные огненными буквами. «Неудачница!» — мелькнуло в голове у Гермионы.
- А правда, что вы были лучшей у всех профессоров, кроме Снейпа? - нарочито громко спросила Люси, растягивая слова в точности как Драко. Грейнджер вышла из ступора.
- Профессора Снейпа, мисс Малфой! - рявкнула она. - И через пять минут я хочу знать, кто все это устроил!
Она стремительно вылетела за дверь, даже не замечая, как развеваются полы ее мантии. Пятикурсники снова переглянулись. Все знали, кто и зачем принес боггарта.

Профессор Снейп далеко не ушел, он стоял у окна в галерее недалеко от кабинета Чар.
- Если вам так скучно преподавать Чары, мисс Грейнджер, - уничижительно сказал Снейп, даже не повернув головы, - вы могли бы поучить детей Защите от темных искусств… по утвержденной Министерством программе, разумеется. Долорес Амбридж, несомненно, будет в восторге даже в Азкабане! С новыми учебниками любой сможет стать профессором.
Гермиона даже задохнулась от презрения, которое звучало в каждом его слове.
- Я не знаю, откуда взялся боггарт. Хотя, возможно, он появился сам… - она попыталась избавиться от дурацкого чувства, что ей необходимо оправдаться перед этим человеком, одновременно не сваливая все на детей, великовозрастных паршивцев, так ее подставивших.
- Боггарты, мисс Грейнджер, не приходят по доброй воле в класс, где десяток несовершеннолетних идиотов может их уничтожить, - назидательно сказал Снейп.
В его речи Гермионе послышался намек на то, что она не смогла справиться с призраком, что обозлило ее еще больше. Он же видел! Он же знает! Ее обдало холодом от мысли, что дети тоже знают теперь, чего она боится больше всего на свете…
- Вы могли бы помочь мне… - почти жалобно сказала она.
Снейп соизволил посмотреть на нее, приподняв брови:
— Я и помог. Уничтожил боггарта. Кстати, поражен, что вы боитесь меня. Помнится мне, с вашего курса на такую глупость был способен только Лонгботтом. Если же вам нужен совет, как завоевать любовь и уважение слизеринцев, здесь я вам не помощник. Эти дети уважают только самих себя.
Так он не понял? Не заметил, не понял, что она боится не его, а за него…
У Гермионы закружилась голова. Она до крови прикусила губу, чтобы не расплакаться.
- Ведь это вы меня сюда пригласили. Если я, по-вашему, не способна к преподаванию, то зачем вы предложили мне эту должность?
Он усмехнулся:
- Вообще-то это была идея Минервы, мисс Грейнджер. Я бы ни за что не допустил вас к преподаванию на старших курсах. Самое большее - третий. Вернитесь в класс, иначе пятикурсники разнесут кабинет. До встречи на педсовете.
Он развернулся на месте и стремительно удалился. Она осталась стоять, словно пригвожденная к полу, хватая ртом воздух. Ей пришлось прислониться лбом к каменной стене, чтобы хоть немного успокоиться.
Идея МакГонагалл!
Он бы не допустил!
Ублюдок!
Неблагодарный ублюдок!
В этот момент Гермиона Джин Грейнджер-Уизли была уверена в том, что самую большую ошибку совершила в июле этого года. Они с Роном выяснили отношения до конца, решили разбежаться, дабы не портить друг другу жизнь, отметили все это дело несколькими бутылками вина, а наутро выяснилось, что она воспользовалась своим экспериментальным хроноворотом. Для чего - никто сказать не мог.
Через несколько дней она получила письмо от Северуса Снейпа, чью смерть видела в мае несколько лет назад, во время битвы за Хогвартс. Письмо от Снейпа, который намекнул, что она спасла его во время своего беспамятства. Письмо от Снейпа, показавшееся ей вполне дружеским.
Что ж, ей всегда казалось то, чего не было на самом деле…
Гермиона со стоном стукнулась лбом об стену, пытаясь загнать поглубже слезы, прежде чем вернуться в кабинет к этим ужасным детям.

В класс она зашла через пять минут, когда слизеринцы уже успели обсудить все произошедшее, сделать определенные выводы о профессоре Грейнджер и решить усердно держать оборону.
- Итак, кто это сделал? - довольно спокойно спросила Гермиона.
Добиться подобной тишины в классе ей удалось только на первом курсе.
- Какая разница, профессор? - спросила Малфой вполне по-человечески.
Грейнджер поджала губы, пытаясь сдержать гнев.
- Вы сорвали урок, выставили своего преподавателя идиоткой! - ей плохо удавалось держать себя в руках, злость накатывала волнами, она едва держалась. Пальцы судорожно вцепились в край стола, костяшки побелели. - Вы считаете, что мне должно быть все равно, кто в этом виноват?
Она оглядела класс, попытавшись увидеть на лицах ребят, сидящих перед ней, стыд, страх - хоть что-то непохожее на равнодушие. После войны Слизерин перестал считаться факультетом только для чистокровных или сборищем будущих темных магов, однако предубеждение к нему было прежним. Но нынешние пятикурсники поступили в Хогвартс, когда сама Гермиона только-только научилась нарушать правила под бдительными очами Долорес Амбридж и Инспекционной дружины. Эти студенты не до конца еще поняли, что чистота крови не играет решающей роли для будущей карьеры, а родители большинства были приговорены к поцелую дементора.
Это были несчастные дети, как казалось Гермионе. Но у этих несчастных детей были очень и очень острые зубы.
— Я жду!
- Ну допустим, боггарта принесла я, - нехотя поднялась Люси. - Но совсем для других целей.
Грейнджер судорожно выдохнула. Мало ей было Драко Малфоя, отравлявшего своим присутствием все ее школьные годы. Теперь вот Люси, родственница с континента, похожая на Драко как две капли воды, а пуще того — на Люциуса, в честь которого ее назвали, и которому она усердно подражала.
И Люси, в отличие от Драко, нельзя было сказать: «Заткнись, хорек».
Иногда необходимость держать себя в руках просто выводила Гермиону.
Оценить поступок Люси по достоинству она в тот момент была не в состоянии.
— Мисс Малфой, покиньте класс.
За всю историю существования Хогвартса ни одного ученика не выгоняли из класса.
- Ничего себе, - в наступившей тишине неожиданно внятно прозвучал голос Грегори Лима.
- Покиньте класс, мисс Малфой, - повторила Грейнджер.
Губы Люси задрожали. Гермиона, похоже, становилась свидетелем невиданного зрелища — представитель семейства Малфой теряла самообладание.
— Я не собиралась срывать ваш урок, профессор Грейнджер, честное слово!
- Однако ты это сделала. Выйди вон, - преподавательница настолько разозлилась, что забыла о необходимости соблюдать субординацию. - Мистер Лим может отправиться следом.
Люси Малфой вспыхнула, словно спичка.
- Прекрасно! - воскликнула она, швыряя учебник в сумку.
- Потрясающе! - сказала она, ногой отталкивая стул.
- Только не надейтесь, что я приду на следующий урок! - добавила она, обернувшись у самых дверей, дунула на длинную светлую прядь, которая то и дело падала на лицо, и вышла.
Гермиона Грейнджер обвела класс тяжелым взглядом:
— Кто следующий?
Грегори Лим чуть помедлил, затем встал и направился к двери.
— Похоже, профессор Снейп дурно на вас влияет. Была милая, добрая девушка…
- Покиньте класс, мистер Лим! - окончательно сорвалась преподавательница, стукнув ладонью по столу.
Встали близняшки Булстроуд, удивительно непохожие на старшую сестру. Один за другим учащиеся покидали класс… Через две минуты перед профессором Грейнджер сидел непонятно как попавший на факультет глуповатый магглорожденный Энтони Спирс, которому удавались из всех предметов только Чары.
Прозвенел звонок.
- Идите, мистер Спирс, - хриплым шепотом сказала профессор, складывая свои вещи и готовясь идти на обед.
Как только за мальчишкой закрылась дверь, Гермиона уронила голову на сложенные руки и разревелась, словно маленькая девочка.
Не только потому, что сама - сама! - только что уничтожила свою репутацию строгой, но справедливой героини войны для этого курса.
Потому что поняла одну очень важную вещь.
Самую большую ошибку в своей жизни Гермиона Джин Грейнджер допустила, влюбившись на пятом курсе в своего преподавателя Зельеварения Северуса Тобиаса Снейпа, потому что все остальные ее поступки были продиктованы странным, необъяснимым чувством к этому мрачному человеку.
«За все надо платить», — угрюмо подумала Гермиона, размазывая по лицу крупные злые слезы. На обед она так и не пошла.