Глава 1. Такое вот утро!

Ничего не бывает хуже, чем ощущение, что хуже уже быть не может. Потому что тогда обязательно случается что-нибудь, доказывающее вам, что и здесь вы ошиблись.

Все началось довольно прозаично — я опоздала на работу, потому что не услышала будильник. Как можно не услышать будильник, который вопит «Вставай, соня!» или, ещё лучше, «Оторви уже свою задницу от кровати!», спросите вы. По крайней мере, начальник спросил. Ну, не так прямо и спросил, он же не знает, какой у меня будильник, но все же подробности моего опоздания его заинтересовали. А дело все в том, что Косолапус, этот бесполезный комок рыжего меха, не нашел лучшего места для сна, чем на моем будильнике. А магические вещи, они, знаете ли, все с норовом. Достаточно вспомнить эти ужасные шахматы Рона. Однажды, разозлившись за что-то на Рона, я, в порыве страсти, бросила об стену одну из фигурок. Крашеный кусок дерева вернулся на место, но когда позже мы решили сыграть партию, стоило мне протянуть руку к белому коню, как он пребольно укусил меня за палец. Вообразите!

Так вот, у будильника моего характер тоже не из легких. Он, очевидно, посчитал, что я имею прямое отношение к действиям кота, а потому решил вот так подло отомстить.

Утро, в итоге, было ужасным. Сначала я никак не могла обнаружить свою палочку. На ночь я всегда кладу её на тумбочку рядом с кроватью, но ведь этой ночью там устроился Косолапус! После рыжего недоразумения (это я о коте, Рон тут не при чем) остается только хаос и неразбериха. И я даже не могла воспользоваться призывающим заклинанием!

Бросив поиски палочки, я решила поставить себе кофе. Благо, у меня была газовая плита, которую можно было использовать без применения магии. Я поставила джезву на плиту, налила туда воды и насыпала кофе. После этого я вернулась в спальню искать треклятую палочку. Через какое-то время, обнаружив её трусливо прижавшейся к плинтусу, я, с победным «Нашлась, дура ты эдакая!», прошествовала на кухню. Тут-то триумфу пришёл конец, и я серьезно задумалась над тем, кто ещё из нас двоих дура. Кофе явно не рассчитывал вариться столько времени, и попытался наглым образом сбежать.

Благо, я смогла использовать палочку, чтобы устранить последствия извержения кофейного вулкана.

Допрос начальника не сделал безкофейное утро более приятным, а замечание дорогой коллеги, миссис Шотхэнд, старой брюзги с наполеоновскими замашками, о белом пятне на моей черной мантии (хотя, клянусь, для неё это было все равно, что пятно на моей репутации) почти заставило меня расплакаться.

Конечно, я не позволила себе такой слабости, я вообще редко плачу. Я бы даже сказала, никогда, если брать в расчет только последние пять лет. Другими словами, последний раз я плакала на выпускном вечере в Хогвартсе. Тот раз, когда мы с Джинни решили попробовать Белиз, который нам, к слову сказать, очень понравился, и устроили просмотр магловских мелодрам — тоже не считается.

Так что, я собрала все свое мужество, и принялась за работу, состоявшую, в основном, в разгребании бумаг за прошедший месяц, написании отчетов, и прочей бюрократской чепухи. Работа в Министерстве порой бывает такой скучной!

Так я думала до тех пор, пока не пролила кофе (без которого мой день уже по определению нельзя считать сложившимся) на невероятно важные документы. Здесь было сразу два огорчающих момента: к документам нельзя было применять магию, так как они сами по себе были магическими, и любое вмешательство могло быть расценено как мошенничество, и второе — я так и осталась без кофе.

Проклиная все на свете, особенно свою неловкость, я отправилась с повинной к начальнику. Анорфиус Рэдхорз — дяденька в принципе безобидный. Абсолютно седой в свои пятьдесят, с маленьким брюшком и добродушным лицом, он иногда напоминал мне Санта Клауса. Но было одно «но». Он становился сущим монстром, если дело касалось плохо выполненных обязанностей. Даже опоздание каралось им не так сильно, как неуклюжесть, безалаберность и лень. У меня был, как вы поняли, первый случай.

— Мисс Грейнджер! — удивительно, сколько эмоций, слов и нецензурных выражений можно вложить в мое имя.

— Мисс Грейнджер! — умоляю, прекратите! Я все поняла! Я каюсь!

— Мисс Грейнджер! — а вот это уже удар ниже пояса…

— Простите, мистер Рэдхорз, — промямлила я.

Вообще, я не мямлю. Я сильная, уверенная в себе женщина, которая умеет отвечать за свои поступки и постоять за себя, когда первое не удается. Но это разочарование и вселенская усталость в глазах начальника, и так и не выпитый кофе, и пятно на моей репутации от кошачьего наполнителя для туалета, который я больше никогда не буду покупать (реклама-то была! А он оказался похож на липкую муку). Не замямлишь тут!

— Я даже не представляю, что теперь делать, — устало произнес мистер Рэдхорз, откидываясь в высокое кожаное кресло с резными ручками.

Я виновато опустила голову. В тот момент я мечтала о двух вещах: чтобы в мою голову, которую я всегда считала умной, пришла блестящая идея, которая ответила бы на вопрос «что делать?», или, поскольку надежда на это была мала, просто провалиться сквозь землю. Но это было ещё более невероятно, потому что ниже находился Отдел Тайн, а туда без специального пропуска — никак нельзя.

Нет, мне оставалось только радоваться, что мой начальник — непосредственно начальник Департамента Неправомочного Колдовства. Потому что в отделах нашего департамента, как и всегда в подкатегориях крупных организаций, все, кто имел хоть какую-то власть, считали себя крупными управленцами, и гоняли подчиненных только так. Отдел же по Контролю за Бесконтрольным Колдовством был под крылышком у самой крупной административной единицы нашего Департамента — мистера Рэдхорза. Говорят, он сам вышел из наших, бесконтрольных, долго пробирался по карьерной лестнице, и достигнув таких высот, не забыл родной отдел.

В общем, меня оставили в живых. До обеда. Видимо, если бы я не предоставила решения проблемы к обеду, то главным блюдом была бы я.

Вот примерно в этот момент, выходя из кабинета мистера Рэдхорза, абсолютно не имея идей, как исправить причиненный мною ущерб и восстановить документы, я и подумала, что хуже уже быть не может.

Ох, как наивна я была! Впрочем, то, что я была неправа с определением отвратности моего положения, выяснилось довольно скоро. Собственно, мне стоило просто войти в комнату, где обычно, кроме меня, трудились ещё трое работников нашего отдела: уже выше названная миссис Шотхэнд, почти мой ровесник Робби Стэндфорт, помешанный на карточных играх, и Ундина, довольно молодая немка, приехавшая однажды в Англию на стажировку, и оставшаяся здесь, так как обнаружилось, что мужчина её мечты живет именно в этой стране.

Ни одного из выше перечисленных коллег в комнате не обнаружилось. Зато рядом с моим рабочим местом на стуле вольготно расположился человек, которого…нет, я не «меньше всего хотела видеть», которого здесь просто не должно было быть, если бы день был хотя бы на троечку. Но так как сегодня все явно шло наперекосяк, я даже, вполне возможно, могла бы догадаться, или увидеть знак, погадав на кофейной гуще, если бы мне все-таки удалось выпить кофе, о том, что увижу его. Нет, не так: Его.

— Профессор Снейп?

— Добрый день, мисс Грейнджер, — профессор поднялся со стула и сделал шаг в моем направлении.

— Да какой уж он добрый! — буркнула я, не зная, куда себя деть.

Конечно, я могла бы броситься к нему на шею с воплями «Сколько лет! Сколько зим!», или сухо пожать руку, или протянуть эту самую руку, чтобы он её поцеловал, но не один вариант не казался мне достойным вариантом приветствия профессора Снейпа.

Сам профессор пристально разглядывал меня. Мне даже не по себе стало от его взгляда. Собственно, мне всегда было от него не по себе, но сейчас это было другое «не по себе».

Закончив осмотр, он удовлетворенно (по крайней мере, мне так думается) хмыкнул и жестом предложил присесть. Он! Мне! В моем кабинете! Предложил сесть! Каков нахал.

Я с самым деловым видом, на который только была способна, прошагала к своему столу. Села. Деловито поправила бумаги, некоторые из которых покрылись желто-коричневыми пятнами от кофе. Кофееее. Это все, что мне было нужно.

— Может, кофе? — предложила я.

Проявила воспитанность, так сказать. По крайней мере, профессор должен был так подумать. На самом деле мною руководили исключительно эгоистичные мотивы.

— Да, спасибо. Черный без сахара, — ответил профессор.

Какая неожиданность, подумала я саркастично. Я подошла к кофейному столику, легко ударила палочкой по поверхности и произнесла заказ «эспрессо без сахара, и двойной эспрессо с сахаром». Через секунду заказ оказался передо мной.

— Отделу Магического Обслуживания повысили зарплату, — хмыкнула я, протягивая профессору чашку, — Ещё неделю назад заказ приходилось ждать по полчаса.

И в этот момент произошло страшное. Не знаю, дрогнула ли у меня рука от того, что жгучая зависть к Отделу Магического Обслуживания закипела в моей крови, или чашка оказалось слишком тяжелой ношей для меня в этот тяжелый день. Одно ясно, нельзя переносить чашки с горячим кофе, держа только блюдечко, а не саму чашку. И тем более нельзя делать этого над людьми, особенно над сидящими, особенно над мужчинами.

Чашка соскользнула с блюдечка, и кофе оказался прямо на мантии профессора Снейпа. В самом неприятном, при данных обстоятельствах, месте.

Профессор издал непонятный звук — нечто среднее между шипением и рычанием, в любом случае, что-то нечеловеческое, и вскочил со стула.

Я попыталась стряхнуть жидкость с мантии руками, но стоило мне прикоснуться к профессору, как он отскочил от меня на метр.

— Не подходите ко мне! Ооо! Страшная женщина!

— Хм, а у вас там, под мантией, брюки есть, — с робкой улыбкой спросила я.

— О. вам интересно? — прорычал профессор, — Сейчас узнаете!

И он начал расстегивать свою всегда застегнутую на все тысячу пуговиц мантию.

То, с какими интонациями он сказал это «Сейчас узнаете» заставило меня серьезно задуматься. Неужели, нет?

«Ох, вот теперь уже точно хуже быть не может!» — подумала я.

И тут же пожалела об этом.

— Мисс Грейнджер, что здесь происходит? — раздался голос мистера Рэдхорза.

Я обернулась — он стоял в дверях с полным возмущения, негодования и раздражения лицом.

«Дерьмо», — подумала я. По-другому не скажешь. Интересно, как давно он тут стоит?

— Мистер Рэдхорз, — пролепетала я, готовая пуститься в пространные объяснения по поводу того, что здесь происходит.

— Замолчите, несносная девчонка! Сначала вы портите важнейшие документы, потом какие-то мужчины демонстрируют вам наличие брюк у них под мантиями прямо на рабочем месте! Что вы себе позволяете?

Я просто не нашлась что ответить. Я почувствовала, что заливаюсь краской, частью от смущения, частью от гнева.

— Мистер Рэдхорз! — гневно произнесла я, — Вы…

Но мне не дали закончить.

— Послушайте, произошло досадное недоразумение, и… — сделал вялую попытку оправдаться профессор Снейп.

— Я не желаю ничего слушать! Вы уволены, мисс Грейнджер! — зло выкрикнул Рэдхорз.

— Что? Да как вы!…Да вы!… — у меня просто не было слов.

— Собирайте ваши вещи и выметывайтесь отсюда. Чтоб завтра ноги вашей здесь не было!

Я глубоко вдохнула. Потом выдохнула.

Нужно просто успокоиться.

— Послушайте, мистер…

— Я сказал, не желаю ничего слышать!

Я замолчала.

— То есть на хорошее рекомендательное письмо мне можно не рассчитывать? — поинтересовалась я.

Профессор Снейп хмыкнул (напрасно, сейчас ему ой как не поздоровиться! Вот только Рэдхорз уйдет…)

— Вон! — с красным от гнева лицом выплюнул Рэдхорз, и развернулся, чтобы покинуть нас.

— Вы должны будете выплатить мне пособие! — крикнула я ему в след. 

Около минуты после ухода Рэдхорза в комнате стояла тишина. Я бессмысленно перекладывала вещи на своем теперь уже бывшем столе с места на место и пыталась сдержать слезы обиды.

— Не работа и была, — услышала я голос профессора, и в следующий момент тяжелое пресс-папье полетело в его сторону.

— Вы в своем уме? — воскликнул он, ловко увернувшись от снаряда, — Сначала поливаете меня кипятком, теперь кидаетесь чем попало! Вы решили меня покалечить?

— Так вам и надо! Я из-за вас работу потеряла! Если бы вы не решили продемонстрировать, что у вас под мантией!…

— Я просто хотел снять её, пока кофе не просочился сквозь мантию и не намочил брюки, которые, да, есть на мне! И если бы вы не были такой неуклюжей и не облили меня кипятком!…

Я поняла, что в разговоре на повышенных тонах нет смысла, тем более, что я действительно немного виновата, поэтому примирительно произнесла:

— Зато не придется придумывать, что же делать с теми бумагами, которые я испортила.

Я взглянула на профессора. Он деловито направил палочку на кофейное пятно на мантии и произнес высушивающее и очищающее заклинания. Выглядело это очень смешно, если учесть, ГДЕ находилось пятно, и я рассмеялась. Вскоре смех превратился в истерический, и очнулась я, только когда стакан холодной воды был вылит мне на голову.

— Какого черта!? — воскликнула я.

— Поднимайтесь, забирайте свои вещи и пойдемте. Нам нужно поговорить, я и так потратил на вас слишком много времени. 

— И куда мы идем? — поинтересовалась я, когда мы оказались в Атриуме.

Профессор остановился.

— В безопасное место.

— Безопасное? — спросила я.

— Нас не должны подслушать, — раздраженно ответил профессор.

— Ну, тогда мы могли бы зайти ко мне, — предложила я и отчаянно покраснела.

Когда я произносила эту фразу в последний раз… кажется, месяц назад…

— Хорошо. Пойдемте, — прервал мои воспоминания профессор и направился к каминам.

Через минуту мы уже были в моей квартире, которая сохранила все следы моего сумасшедшего утра: разбросанная по полу одежда, переставленная в ходе поисков палочки мебель. Книги и свертки в состоянии беспорядка находились вообще всегда. Стены были увешаны особенно большим количеством списков, таблиц и расписаний. На стеклянном столике толпился батальон посуды, преимущественно чашек с остатками кофе. И это была только гостиная! Что творилось в спальне, я и представить боялась.

Но я ведь не собиралась приглашать туда профессора…

Несколькими движениями палочки я привела комнату в более или менее приличный вид и предложила профессору присесть на диван (уже представляя, как будет выглядеть черная мантия профессора, украшенная шерстью Косолапуса).

— Кофе? — спросила я.

— Нет, благодарю. Ещё одной чашки от вас я не вынесу, — ответил Снейп, — Итак, о деле. Вам, возможно, известно, что до сих пор продолжаются поиски некоторых бывших Пожирателей Смерти.

Я кивнула.

— Нам, из надежных источников, поступила информация о местонахождении одного из них.

Я вопросительно подняла бровь.

— Это замечательно, но какое отношение это имеет ко мне?

— Был бы очень благодарен вам, мисс Грейнджер, если бы вы воздержались от вопросов хотя бы на время моего рассказа, — сердито сказал профессор.

— Простите, сэр, — кротко ответила я, чувствуя себя первокурсницей на первом уроке Зелий.

— Разыскиваемый нами Пожиратель скрывается на своей яхте. Именно поэтому нам так долго не удавалось его найти — он все время перемещается с места на место. Так же нам стало известно, что он зарабатывает на жизнь тем, что устроил на своем судне нечто вроде игорного дома. Для маглов.

— Как же он, бедняжечка, с маглами общается? — усмехнулась я, но поймав грозный взгляд профессора, замолчала.

— Главная проблема в том, что мы не можем так просто попасть на яхту и арестовать Эйвери.

— Эйвери? Так это Эйвери?!

— Что вы орете, как раненный гиппогриф?

— Эйвери! — повторила я изумленно.

— Предупредите меня заранее, сколько раз вы собираетесь повторить эту фамилию, чтобы потом я мог продолжить без того, чтобы меня прерывали.

— Просто я почему-то не ожидала, что это будет Эйвери, — ответила я.

— С вашего позволения, я продолжу. Дело в том, что мы не можем передать эту информацию в аврорат, так как наш источник…не желает быть раскрытым. Нашему слову там не верят, и вышло так, что поимка Эйвери лежит на плечах профессора Дамблдора, а соответственно и моих.

— Но ведь Гарри и Рон…

— Несмотря на то, что они работают в аврорате, и Поттер — наш последний герой, это не значит, что они с Уизли имеют у себя в отделе какое-либо влияние. Они слишком молоды, чтобы их слова принимались в серьез. Сейчас им лижут за… ботинки, и целуют землю, на которую ступает их нога, но реальных дел не доверяют. Влипать в истории в школьных коридорах и ловить преступников — две большие разницы.

Я кивнула, не решаясь перебивать.

— Нам с профессором Дамблдором удалось достать приглашение на яхту Эйвери для семейной пары — мистера и миссис Бэйкер. Сама пара будет некоторое время находится в Хогвартсе, в то время как… наши люди заменят их.

— Мм, отличная мысль, — произнесла я, когда пауза в рассказе профессора затянулась.

— Вы не хотите спросить, кто будут эти «наши люди»?

— А вы можете сказать?

— Могу.

Снова повисла тишина.

— Ну так скажите, — раздраженно сказала я.

— Вы и я.

— Что?

Мое лицо, должно быть, выглядело забавно. По крайней мере, профессор явно наслаждался моим видом.

Когда я таки взяла себя в руки, и придала лицу нормальное выражение, профессор продолжил:

— Видите ли, то, что мистером Бэйкером буду я — не вызывает никаких сомнений. Что до миссис Бэйкер — ею должна быть умная сильная ведьма, — я зарделась, — желательно молодая и привлекательная, и я никак не возьму в толк, почему профессор Дамблдор выбрал вас.

Ах он…хам!

Я зло взглянула на профессора.

— Но, так как я не смогу предложить другой подходящей кандидатуры, директор настоял, чтобы я встретился с вами и сообщил все, что я вам сообщил. Теперь осталось только узнать ваш ответ.

С этими словами Снейп откинулся на спинку дивана, и, скрестив руки на груди, выжидающе взглянул на меня.

— Какой ответ? — спросила я неуверенно.

— «Да» или «нет», — устало ответил профессор, — Я говорил директору, что вы нам абсолютно не походите, — тише добавил он.

Ах вот как! Из чувства противоречия я просто обязана была согласиться.

Сделать приятное профессору Снейпу, и отказаться? Ну уж нет!

— Отлично, профессор, я согласна.

Профессор даже не старался скрыть своего разочарования.

«Так ему и надо!» — подумала я.