Глава 1.
 

Там, где кончается власть антикварных книг,
Там, где лишь яркое небо над головой,
Ты, моя девочка, учишь чужой язык,
После чего совсем забываешь свой.
Тим Скоренко, «Сон»

***
— Ты противная, отвратительная… ты!!! Чтоб связать тебе всю жизнь с некрасивым мужем!!! 

Вот уж спасибо, прокляла так прокляла. Одна вейла - другую. И обе из древних магических родов. Хорошенько подумай - и ты поймешь, какую глупость только что сказала. У тебя три брата, погодки, самый младший одного со мной возраста. Наши отцы только и ждут, что я окончу школу и выйду замуж за кого-нибудь из этих юнцов. Выбор есть, но очень ограниченный. Женихи похожи друг на друга как… древнегреческие статуи Аполлона. По-моему, это ужасно, но некрасивый муж в моей жизни исключен. Так что списывать не дам, и не мечтай. Иди лучше, учи историю магии, пока из школы не выгнали. Будущая родственница. 

— Некрасивый муж? Ну и подумаешь! 

Хоть и не пристало взрослой колдунье семнадцати лет показывать язык такой же девице, зато какое моральное удовлетворение! Вон как она застыла — словно статуя Медузы Горгоны. И Петрификус Тоталус не нужен. Так и стой, подделка древнегреческая.

***
Вообще-то, зря я ее так. Катрин - идеальная вейла. А я - нет. У меня есть серьезный недостаток во внешности: одно ухо меньше другого. Сантиметра на два. Мне-то все равно, не мешает, а родители переживают. Говорят, что тысячу лет такого не было, чтоб в нашем роду ребенок, да еще девочка, рождался с разными ушами. Это почти уродство. Рассчитывают, что у моих детей этого не будет - если, конечно, я выйду замуж за вейла очень чистой крови. И умоляют до свадьбы не говорить о недостатке потенциальным женихам: за волосами-то его не видно. Я на всякий случай не говорю никому, в том числе и подругам в школе. Зачем лишний раз всех расстраивать?

***
— Девочки, девочки, девочки! Сегодня у вас есть отличный шанс показать все, чему я научил моих дорогих учениц за шесть лет преподавания Защиты от Темных Искусств! 

Когда мсье Шарль Луи Филипп ле Нуар говорит вот так, с придыханием, седьмой курс женской академии «Шармбатон» начинает улыбаться и прихорашиваться. Наш профессор прекрасен телом и, несомненно, опытен… в делах вверенной ему Защиты. Этого не отнять. В остальном же — чистый павлин. Пусть другие девчонки для него наряжаются, а у меня впереди выпускные и огромный выбор из трех Аполлонов. С идеальными ушами.

— Начинаем дуэль на счет три. Раз, два… 
— Таранталлегра!
- Протего! Ступефай! - тут же мысленно произношу я, наставив палочку на противницу.

Вот и все. В дуэлях побеждать легко. Жаль, что уродующие заклятия использовать у нас не принято: это считается неэтичным. А было бы забавно опробовать что-нибудь из бабушкиного арсенала. Я умею смеяться над собой и очень люблю - над остальными.

— Мадемуазель де Вальжан, вы просто изумительны! Я буду голосовать за то, чтобы вас включили в список учениц, которые поедут на Турнир Трех Волшебников покорять туманный Альбион!

Спасибо, дорогой профессор. Пусть будет туманный Альбион — для разнообразия. Там, говорят, сыро и промозгло, зато интересно: в Хогвартсе много девочек, и все они не вейлы. Да и мальчики не принадлежат к древним родам магической Франции, на представителей которых у меня скоро разовьется аллергия.

***
А вот и Хогвартс, мрачный и унылый. Его Северная башня — не исключение. В комнатах на ее восьмом этаже, куда поселили нас вместе с мадам Максим, не слишком тепло, но терпимо. Камины топятся сами собой, а ноябрьский холод остается за окном. Как и Запретный лес, об опасностях которого нас предупредили сразу же, в день приезда. 
Самое интересное занятие — разглядывать за обедом местных. Они все такие разные. Что думают люди, когда говорят «некрасивый»? Англичан невозможно сравнивать. В том числе с нами. Мы просто другие. Даже если учитывать наши недостатки — ну, в данном случае, мои.

- М-мадемуазель Вальжан?
- Да? То есть… yes? - говорить на английском еще можно, но вот думать - совсем никак. И тяжело переключаться, если нужно кому-то ответить.
- М-мадемуазель Вальжан! 
— Можно просто Люси.
— О… Люси! Можно пригласить вас на Рождественский бал?
— Да, конечно… Как мне вас называть?
— Простите?
Имя скажи, дурачок…
— Вы не назвали своего имени.
- О, да, меня зовут Джереми… Джереми о'Коннар. С-спасибо!

Не за что, чудо рыжеволосое. И ведь, похоже, они все тут вот так… с ума посходили… Каждый раз, как прохожу мимо местных парней, слышу восхищенный шепот: «О, вейла, вейла!». Но, наверное, их можно понять. Мне тоже было бы занятно поближе пообщаться… скажем, с русалидами.

***
Турнир продлится почти полгода. Делать мне тут особо нечего, потому что Кубок меня не выбрал. Не могу сказать, что я в чем-то уступаю Флер. Может, эти англичане так зачаровали его, что тот выкинул имя не самой сильной? От Хогвартса вообще два человека участвует. Видимо, справедливости не существует. 

Заниматься вместе с местными нам не разрешают: по словам директора Хогвартса Дамблдора, вейлы в классе очень отвлекают остальных учеников. Одна-две - еще ничего, но сразу четырнадцать… 

Мадам Максим пытается нам преподавать, но получается у нее плохо. И дело совсем не в том, какой она педагог - вообще-то сильный, умный и заботливый, - просто в нашей команде все перевозбуждены. И этим конкурсом, и предстоящим балом, и заданиями, в которых мы всей командой Шармбатона стремимся помочь Флер. Я тоже пытаюсь - по мере сил. С яйцом мы уже справились, теперь понять бы, о чем оно поет…
В то время, когда мы не думаем о поющем яйце и не занимаемся с мадам Максим, я пытаюсь учить английский. В основном общаюсь с британскими юношами, но и книги читаю — журналы и учебники из местной библиотеки. Хорошо, что латынь в наших книгах тоже есть: сначала ориентируюсь по ней, потом пытаюсь понять общий смысл. 

— Слезайте оттуда, мисс. Простудитесь!

Я уже час на этом подоконнике сижу. С учебником по ЗОТИ одна тысяча восемьсот… какого-то года издания. Мимо меня успели пройти не менее двадцати учеников старших курсов и один преподаватель. Все без исключения обернулись, чтоб посмотреть на вейлу, а проявил заботу лишь этот мужчина. Мне он определенно нравится. Очень интересное лицо. И голос приятный.

— Да, сэр… Могу я задать вам пару вопросов? В этой книге есть несколько непонятных мне слов на вашем языке.
— Хорошо, я уделю вам пару минут. 

Мы идем по коридору. Он впереди, а я сразу за ним.

- Куда это Снейп повел бедную Люси? Он что, может назначать отработки французским студенткам? - слышу я за спиной испуганный, но при этом возмущенный шепот.

Фи, mon cher, обратиться к преподавателю за разъяснениями прочитанного материала у вас называется «отработка»? То-то ваш Седрик все в нашу гостиную бегал и на переменах обхаживал Флер, чтобы узнать, как яйцо открывается. Его смуглая, черноволосая подружка каждый раз в лице менялась, когда вместе их видела. А вы - мистер… Визлей, кажется? - не любите «отработки»? Судя по вашему тону, точно нет.

А моего спутника, значит, зовут Снейп. Тот самый, про которого местные парни нам всякие ужасы рассказывали. Злобный, мрачный, ходит бесшумно и умеет превращаться в летучую мышь. Действительно умеет? Занятно. Ах да, еще он «некрасивый». Интересно, как они вообще понимают красоту? Если у их подружек волосы не длинные и не серебристые, а голос далек от тональности ля-минор, значит, они уродливы? Почему они думают, что восхищения внешностью, которую нам, вейлам, дала природа, достаточно для того, чтобы пойти за ними на край света? Ну, или не на край, а в ближайшую каморку - склад для швабр и метел?

Мой провожатый почему-то хмыкает под нос, смотрит на меня изучающе и открывает одну из многочисленных дверей, ведущих в классы. В помещении никого нет.

— Мисс…
— Люси Вальжан.
— Мисс Вальжан, проходите. Тут пока свободно, а на стуле явно теплее, чем на подоконнике.
— Да, сэр. Спасибо, что согласились помочь.

***
Я вполуха слушаю объяснения, честно пытаюсь их понять, но почти безрезультатно. Потому что «пялюсь». То есть смотрю на него и не могу отвести взгляд. Ужасная привычка. Родители пытались отучить меня, пока я была маленькой, но так и не смогли. Человеческие лица — самое захватывающее, что можно увидеть в этом мире. Как же на них не смотреть? 

Мне неловко и любопытно. Внешность преподавателя Снейпа далека от идеала моих однокурсниц, мечтающих выйти замуж за вейла или грезящих во сне о мсье ле Нуаре. Резкие черты лица, нарочито равнодушное и вместе с тем настороженное выражение. Он, кажется, чего-то боится… точнее, опасается. И устал, вымотан до предела. А тут еще я, со своими глупыми вопросами. 

Я чувствую, что ему холодно. Может быть, поэтому он обратил внимание на меня, сидящую на подоконнике? Сквозь старое, потрескавшееся дерево оконной рамы действительно пробирался холодный ветер. Но ему холодно не снаружи, а изнутри. Я ощущаю лед его руки, которая придерживает страницы учебника, своими ладонями, хоть и прячу их в широких рукавах синей мантии.

С трудом отвожу взгляд и, наконец, начинаю слышать.
— …действует на расстоянии всего в четверть мили.
- Миля - это около двух километров?
- Смотря какая. На земле или на воде, - поясняет он в ответ на мой недоуменный взгляд. - Смотрите… - он переворачивает страницу и случайно касается моего локтя.

Мои руки начинают нагреваться. В кончиках пальцев я ощущаю пульсацию тепла. Его становится больше. Еще больше. А теперь его уже слишком много, и я непроизвольно хватаю ледяную руку профессора в свою горящую жаром ладонь. 

Как же хорошо… Я могу это отдать. Ему точно не хватает тепла — постоянно, потому что он забирает его мгновенно. А через секунду вздрагивает и отдергивает руку.

Лорелея! Как же нехорошо получилось!

- П… простите! - сдавленно бормочу я и пулей вылетаю из класса.

***
— Люси, ты перегрелась?
Не слишком любезно, милая Катрин, но почти в точку. Нет, не успела. Вот только к счастью ли? Сумка с книгами летит в дальний угол кровати, но, повстречавшись со стенкой, со стуком падает на покрывало. Из ощеренной молнией кожаной пасти выпадают книги.

Книга! Я забыла в классе учебник. Библиотечный. И его нужно забрать. Асмодей!.. Как же теперь это сделать? Нужно возвратиться в класс. А если Снейп забрал его с собой? Это было бы логично. Значит, придется идти к нему и объясняться.

— Кэт, у тебя с собой случайно нет монографии Люка де Брасси «Об особенностях юных вейл»? Лучше на английском.

Это достаточно известное и авторитетное издание. Мне самой ни к чему это читать, но ему…

— Точно, перегрелась… Зачем тебе? 
— Надо. Показать одному… человеку. Думаю, он неправильно меня понял.
Похоже, она догадывается, в чем дело, потому что становится серьезной. 
— У мадам спроси. Она сюда целый сундук с книгами притащила.

***
В пустом классе учебника не было.

Расстроенная, я вышла в коридор. Около меня тут же притормозил один из студентов. Кажется, это тот самый Джереми о'Коннар. Или не он? Вроде бы похож: рыжий, конопатый и курносый. Ладно, не важно.

— Люси, у тебя все в порядке? Помощь нужна?
— Да. Ты знаешь, где можно найти профессора Снейпа?
— З… зачем тебе?

О, Моргана, какой трусливый взгляд. И взрослый ведь парень. Запугивает их Снейп, что ли? Вообще закономерно. Ему нечего отдавать, потому что ни внутри, ни снаружи нет источника тепла. Так что, скорее всего, на уроках у него не слишком уютно.

— Я оставила у него свой учебник. 
— Когда ходила на отработку???

Джереми, тебе никто не говорил, что у тебя очень выразительные глаза? Как у теленка — большие и глупые. 

Мы идем. Другие парни на нас смотрят и, похоже, завидуют моему спутнику. Он счастлив и так пышет жаром, что мне становится дурно.

***
Спускаемся куда-то вниз. Джереми испытывает явную неловкость. Наконец, скомканно извинившись, он покидает меня и торопливо уходит по лестнице обратно, наверх, а я спускаюсь до самого конца и стучу в тяжелую деревянную дверь с кованой резьбой по краям.

- Открыто! - доносится голос из кабинета.

Вхожу. Темно, только в углу горит магический огонек настольного светильника. Профессор Снейп сидит за столом, вычитывает и правит пергаменты. Наверное, студенческие работы.

— Добрый ве…
- Ваш учебник, мисс, лежит на столе у двери, - нелюбезно перебивает он. 
- Спасибо, - отвечаю я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. - Очень мило с вашей стороны, что вы забрали его. 

Я чувствую, что нужно быть очень вежливой. Тем более что сейчас мне придется сказать, что… Вдох, выдох, сосчитать до трех. Вдох…

— Я хотела бы извиниться.

Он поднимает голову, смотрит на меня насмешливо и вместе с тем устало:

— За что?

Ну, вот. И снова я стою, не в силах отвести взгляд. Дурацкая, дурацкая привычка разглядывать чужие лица. В особенности те, которые кто-то считает некрасивыми.

— Я правда не хотела… То есть хотела, но… Понимаете, мы, вейлы, устроены несколько иначе, чем остальные… Я принесла вам книгу, там описано…

Что я говорю! За что я пытаюсь оправдываться? Передо мной сидит человек, которому нужен Источник. И я могу ему помочь: руки, чувствуя исходящий от него холод, снова начали нагреваться. Ему - польза, мне - хорошее самочувствие. Если Источник открылся, им нужно пользоваться, иначе он сожжет изнутри.

— Уходите, мисс. 

Он резко встает, смахнув чернильницу на пол. Перо мягко планирует на ковер, кроваво-красная лужица чернил растекается по каменному полу.

***
Не следовало мне извиняться. Стоило попробовать объяснить как-то по-другому - только знать бы еще, как. Но прежде, чем он выставит меня за дверь, мне нужно к нему прикоснуться. Хотя бы один раз. Я чувствую, как внутри белой точкой зарождается свет. Он горит все ярче, и вот уже, раскаленный до предела, волнами расходится из впадинки под шеей до макушки и до кончиков пальцев. Тело становится безмерно легким, словно подхваченная вихрем, я делаю несколько летящих шагов вперед и…

Он не ожидал этого. И растерялся. А когда опомнился, я уже обнимала его крепко-крепко, так что ему трудно было вырваться из плотного кольца рук. Я чувствовала, что не хочу его отпускать. И не только потому, что мне необходимо теперь делиться с кем-то теплом. Отдавать свет хотелось именно ему. Чуть опущенные плечи. Жесткая складка губ. Напряженные руки - вот-вот оттолкнут, только ослабь объятие. Ну же, не думай больше. Не думай ни о чем. Я поймала его недоуменно-настороженный взгляд. 

- Вейлы… - тихо выдохнул он. - Так выглядит ваше… Пробуждение? Так… тепло…
— Ты… понимаешь?

Значит, не нужно было искать книгу на английском? Не нужно ничего объяснять? Да и как рассказать об этом — про свет изнутри? И про те несколько мгновений, за которые ты стал моим светом?

Я осторожно расцепила свои руки на его талии и начала гладить по спине, плечам, тихонько касаться лица, запоминая каждую его черточку. Как же хорошо отдавать! Видеть, как черты его лица становятся мягче, как разглаживаются тонкие морщинки в уголках губ, чувствовать, как расслабляется тело, а дыхание становится чаще. Как его руки наконец нерешительно обнимают меня за плечи. Теплые руки, почти горячие.

- Я люблю тебя… - шепчу я так искренне, как никогда в жизни. И понимаю, что действительно люблю его. Некрасивые люди… некрасивые - и такие непостижимо прекрасные!

— Ты вейла…. Мираж… Не исчезай…

Я не исчезну. Только поцелуй меня… пожалуйста… сейчас.