- Доволен?!! 

- Да как тебе сказать… 

- Как есть!! Уж будь любезен!!! 

- Не очень. Халаты у них такие… Едкая лимонная желтизна. Режет глаз. И выбивается из общей цветовой гаммы. 

- …ты… издеваешься? 

- Ничуть. Я просто с тобой откровенен. 

Это прозвучало так…непосредственно, что Малфой не нашелся с ответом. Помолчал с минуту, раздумывая, насколько можно верить в искренность подобного сенсационного заявления, и вернулся к прежней теме разговора. 

- Сев, что ты вытворяешь? – не сказать, чтобы Люциус совсем успокоился. Тем не менее, орать он перестал. - Ты хоть понимаешь, что это не Хогвартс? Это в твоей дурацкой школе под носом у твоего дурацкого, близорукого во всех смыслах директора ты самовыражался, как хотел. А так … Что, если бы поймали? 

- Не поймали ведь. – резонно возразил Снейп и, как ни пытался, не смог удержаться от иронии, рискуя снова довести приятеля до белого каления: – Меня вообще уж сколько лет ловили – и ни «ваши», ни «наши» не поймали. И «этим» не дано… А в целом ты, конечно, прав, Люци. Это не Хогвартс. Это, на мой вгляд, гораздо лучше: вкусно, тихо, светло, вежливо… Медичка такая перед обедом заходила – знаешь, её даже халат не портит. Хотя кошмарный все-таки цвет. 

- Сев… ты что, обратил внимание… на женщину?... 

- И даже на вид из окна. В целом, неплохо. Маглов на улице многовато, но что поделать – Лондон как ни крути. Не Хогсмит…Люци, тебе дурно? 

- Голова закружилась. С непривычки. Сначала дама, потом вид – на моей памяти ты впервые снизошел до рассматривания чего-то, что нельзя покрошить соломкой и покидать в котел. 

- Ну-у-у, это ты преувеличиваешь…- ухмыльнувшись, протянул Снейп. – Кроме того, все это даже забавно. 

- Сев, у тебя и чувство юмора есть??! 

- Не язви. Тебе не идет, да и практики не хватает. Забавно, что мне понадобилось попасть в Мунго, чтобы увидеть жизнь с новой стороны… 

- Ну да, подобная широта горизонтов, надо полагать, только из больничного окна и открывается… - Малфой явно пренебрег советом собеседника. – Подумать только, четвертый этаж, а сколько прозрений… 

- Пятый. 

- Все равно невысоко. Сбежать можно. 

- Да? И как же ты это видишь? Что тебе подсказывает твое «внутреннее око», мой дорогой? – более удачная пародия на Трелони вряд ли получилась бы даже у близнецовУизли. 

Малфоя это не смутило. 

- Ну, как – обыкновенно как: Вингардиум Левиоса – и вперед, на грешную землю. 

- Люци, ты гений… - восхитился экс-профессор. – Я, правда, сомневаюсь, что во всем здании найдется хоть один человек, который бы вообще пожелал досрочно покинуть столь гостеприимную обитель, тем более, подобным способом. Как-то всё больше долечатся – и в дверь норовят выскочить. А если вот, например, кое-кто с пятого этажа и захочет, то увы… лишен технической возможности…такая, представляешь, незадача…-Снейп развел руками. - Палочки-то нету. 

- То есть? – опешил Малфой. 

- Отбирают. Все самое дорогое. Еще при поступлении. И пижаму выдают. Слава Мерлину, что хоть не такого же мерзкого ядовитого цвета. 

- И всё? 

- Всё. Предполагается, что людей, ставших жертвой заклятий различного происхождения и степени тяжести, всё мирское перестает интересовать по определению. 

- Но ведь в данном случае это не заклятие… то есть… ну, ты понимаешь… 

- Понимаю. Не заклятие. Скорее проклятие. Проклятие того, кто много на себя берет. 

- Сев… Тебе не кажется, что это все-таки как-то … как-то… - Малфой замялся. 

- Как-то «как»? – вдруг заинтересовался Снейп. 

- Ну, я не знаю… несправедливо, что ли… 

- КАК?! – и бывший преподаватель зельеварения, гроза студентов и головная боль педсостава совершенно несолиднейшим образом – зато от души – расхохотался. – Лорд Малфой так далеко зашел в своей благотворительности, что желает поспособствовать восстановлению исторической – не побоюсь этого слова – справедливости?.. Люци, скажи мне честно – ты адекватен??? А то знаешь, есть ведь и двухместные палаты… Можно похлопотать… 

Лорд Малфой обиделся и промолчал. Снейп между тем безуспешно боролся со смехом. 

- Справедливость…и я слышу это…это… от человека… того самого… который… Люци, да после того, что ты сделал с нашей Фемидой, ты просто обязан на ней жениться. 

Блондин презрительно скривил губы. 

- Вот еще. У нас не Восток. Многоженство запрещено. 

Брюнет насторожился. 

- Люци, ты это о чем? 

- Об этой твоей…как ее… Фемиде. Две истеричные бабы в доме – это уже чересчур. С меня и Нарси хватит. 

- Шутишь? 

- И не думаю. 

Снейп резко перестал веселиться и с подозрением уставился на собеседника.

- Люци… ты хоть знаешь, кто она такая? 

- Я что, по-твоему, должен помнить всех, кого я… гм… ? - возмутился мистер Малфой. – Да еще по именам… - и отвернулся с крайне оскорбленным видом.

Через минуту-другую, так и недождавшись никакой реакции, противник многоженства рискнул взглянуть на приятеля. И остался вполне доволен результатом. Более того, результат превзошел его самые смелые ожидания – определенно, экспромты всегда удавались Малфою лучше, чем заранее спланированные действия. 

«Мерлин мой… Так бы всю жизнь на него и любовался: сидит, молчит… челюсть, правда, слегка отвисла, и глаза как-то уж очень широко раскрыты… то ли от удивления… то ли от ужаса… да какая в сущности разница… главное, что в целом вид как у нормального живого человека – в кои-то веки раз… а не как у желчной ходячей энциклопедии…н-да, если знание – сила, то незнание – мощь…» 

Тут мистер Малфой не справился с нервами, тщательно подавляемый до сего момента смех вырвался наружу, и идиллическая картина была безнадежно испорчена. 

Потенциальный экспонат музея Мадам Тюссо, всегда отличавшийся умом и сообразительностью, мгновенно понял, что его провели. Закрыл рот. Прищурился. Негодующе уставился на шутника. Короче говоря, обиделся. В свою очередь. 

- Сев, да ладно тебе. Не дуйся, - сияющий от радости Люциус безуспешно пытался создать хотя бы видимость раскаяния. – Знаешь, в чем заключается, на мой взгляд, глобальное различие между тобой и человечеством? 

- Догадываюсь. – в ответ раздалось хмурое малоразборчивое бурчание. – В том, что человечество моет голову хотя бы раз в неделю. Вы меня об этом уже в свое время информировали, милорд. 

- Нет, ну что ты… Основное отличие заключается в том, что, разговаривая с тобой, я зачастую ощущаю себя идиотом. Когда же речь идет об общении с остальными, то в дураках, как правило, остаются они. Но если – редчайший случай, вот совсем как сейчас – ты с человечеством меняешься местами, то … ради таких минут стоить жить… - Малфой все еще улыбался своим мыслям. 

Однако собеседник быстро вернул его к реальности. 

- Масштабные у Вас жизненные цели, как я посмотрю. 

- Какие есть. Не то, что у некоторых, конечно. Спасение мира нам не потянуть. Я, собственно, когда тебя спрашивал, другое имел в виду… 

- Я, собственно, тебя прекрасно понял…Я, Люци, не считаю это справедливым. И даже законным то, что они сделали, не считаю. Скорее, закономерным… 

- Сев, да какая к черту закономерность! Неблагодарность это с их стороны. Черная… Столько лет действовать в интересах этого дурацкого общества, чтобы потом получить от него же в награду десять квадратных метров с видом на маглятник?.. 

- Интересов общества, Люци, не существует. Как не существует ничего общественного – мнения, цели, собственности. Подобные вещи могут быть только личными. Кто первым произвел подмену понятий и задекларировал – громко, настырно, фанатично – «моё» как «наше», тот и повел толпу за собой. Беда лишь в том, что толпа переменчива, и ведущий ее находится впереди всех только до тех пор, пока она не повернула обратно. Отсюда и такие вот эксцессы, о которых мы с тобой говорим. 

- Но, Сев… Нельзя же так огульно… - поразился Малфой глубине снейповского цинизма.– Ты хочешь сказать, что люди не видят разницы между добром и злом? 

- Люди – каждый человек в отдельности – безусловно, видят. Особенно те, кто на себе испытал и то, и другое. Однако, я подчеркиваю, что сложившаяся ситуация – результат реакции масс . А для масс, друг мой, - ты не поверишь – нравственная категория значения вообще не имеет. Гораздо важнее уровень эмоционального напряжения, яркость образов, фееричность, если угодно. 

- Сев, это слишком. Этого не может быть. Это на тебя больничная обстановка так повлияла – усилила мрачность и без того отнюдь не радужного восприятия мира. Ты же не считаешь, что люди неспособны адекватно оценивать реальность? 

- Смотря по каким критериям… Ты сороку видел когда-нибудь? 

- Ну? 

- Не нукай. Не аристократично. Так вот, сорока, Люци, хватает все блестящее. Увидит что-нибудь – цап, и в гнездо тащит. При этом, заметь, происхождением своей находки не интересуется, историю ее существования не учитывает и спектральным анализом на предмет установления точного состава не занимается. Процесс бездумного коллекционирования. Уловил сходство? 

Малфой хмыкнул. 

- А различия есть? 

- Есть. В отличие от настоящих знатоков своего дела, она не расширяет коллекцию за счет новых приобретений, а просто с пугающей частотой обновляет экспозицию при относительно постоянном количестве экспонатов. 

На лице несостоявшегося поборника исторической справедливости отразилась напряженная работа мысли. 

- Сев, я все-таки так до конца и не понял: то у тебя любой склонный к эпатажу товарищ способен повести за собой толпу, то ты заявляешь, что наши драгоценные массы сами делают свой выбор. Что ж им тогда не выбрать что-нибудь поприличнее? 

Снейп пожал плечами. 

- Полагаю, массы, мой удивительно наивный друг, изначально формируют в своей среде подобных «склонных к эпатажу». Поэтому и впоследствии выбор у этих масс невелик. 

- То есть, проще говоря… - начал Малфой, с трудом «переваривая» всё услышанное и пропуская язвительное обращение мимо ушей. 

- Проще говоря, - резюмировал Снейп, переходя, дабы облегчить приятелю понимание сути, к конкретным примерам, - в нашем обществе и Хороший, и Плохой имеют равные шансы на успех. Это раз. Если массы не развлекать целенаправленно, они заскучают и будут развлекать себя сами как умеют. Восхищаться Хорошим и воевать с Плохим. Потом, наоборот, с восторгом вспоминать Плохого и устраивать гонения на Хорошего. Это два. Когда массам надоест, они от прежних символов избавляются, что тоже вносит в общественную жизнь некоторое разнообразие. Это три. 

- Да… может быть… но чтобы так … 

- А как еще, Люци? В конце концов – не худший вариант. В Азкабан бывшего героя войны упечь все-таки постеснялись, а Мунго – прекрасная альтернатива. Разница, само собой разумеется, есть, но всё больше в области бытовых условий. А по смыслу так и вообще: что одно, что другое...

Несмотря на то, что мистер Малфой большую часть жизни прожил, руководствуясь скорее интуицией, нежели логикой, и вовсе не стремился к упорядочиванию своего существования и подчинению его хоть каким-нибудь, пусть даже и вполне разумным правилам, «закономерности», выведенные Снейпом, привели его в состояние полной растерянности. 

- Но, Сев… Это же… это же совсем ни в какие ворота… как же так можно – ни здравого смысла, ни системы ценностей… 

- Ну, почему же, - криво усмехнулся новоявленный философ-пессимист. – Система как раз есть. И не одна. Но это совсем другая история, и мы с тобой сейчас данный вопрос обсуждать не будем… Из поединка с системой – здравоохранения, к примеру, или любой другой – вообще невозможно выйти победителем. Можно, в лучшем случае, остаться при своём. При своём уме, хотя бы. 

Люциус искоса посмотрел на задумавшегося приятеля и после непродолжительного молчания осторожно задал давно мучивший его вопрос, стараясь максимально смягчить формулировку: 

- А что… с умом тоже…не все в порядке? 

- Да брось. Сей факт скандального сумасшествия получил беспрецедентно широкое освещение в нашей прессе. Все нормальные граждане верят, и только бывшей правой руке Темного Лорда требуется услышать подтверждение из уз уст бывшей левой руки Вышеназванного. Ты ж сам читал: «на почве перенесенной психологической травмы, связанной с убийством одного из величайших волшебников современности». – Снейп практически слово в слово процитировал один из Ритиных опусов. 

- Значит, все-таки правда. 

- Конечно, правда. А что ты хочешь? Я бы посмотрел на тебя, если бы тебе с подобной регулярностью являлся в любое время дня и ночи призрак Дамблдора. 

- Ха! Что и следовало доказать – во всех бедах виноват этот чокнутый маразматик!!! – Малфой оседлал своего конька. Общаться на эту увлекательную тему Люциус мог часами, причем даже в режиме монолога. – Это я тебе точно говорю, как бывший Председатель Совета Попечителей Хогвартса бывшему декану Слизерина. Твой старый, лицемерный, выживший из ума интриган даже после смерти угомониться не может!! 

- Ну, в каком-то смысле, он хотел как лучше. Он, вроде как, пытался объяснить, успокоить... 

- Ага! Представляю: «Мальчик мой, в моей гибели нет ничьей вины… Моя смерть была неизбежной необходимостью, и ты, я уверен, прекрасно это понимаешь. Не стоит так себя изводить. Хочешь лимонную дольку?..» - в представителе древнего магического рода явно почил великий пародист. А может, и не почил. Может наоборот, ожил и стал подавать большие надежды. 

Представление имело успех, несмотря на черный юмор и взыскательную зрительскую аудиторию. 

- Вот видишь. По сравнению с тем, что вытворяет он, мои сегодняшние как ты изволил выразиться «фокусы»… 

- Твои сегодняшние «фокусы», Сев, чуть не довели меня до инфаркта. И если под действия твоего покойного директора еще можно попытаться подвести какую-то логическую базу, то твоя дикая выходка… 

- Логическую базу?? – не к месту развеселился Снейп. – Из разряда «совесть замучила»?? 

- Не смешно. Я за всю свою карьеру при Шефе так не дергался, как за тот час, пока сидел в магловском ресторанчике через дорогу от Мунго. Приличный, между прочим, ресторан. Один из лучших. А я даже поесть не смог нормально. 

- Меню-с не понравилось? 

- Нервы-с разыграли-сь!!! Ты совершенно напрасно считаешь меня бессердечным негодяем… Я как представил, что ты там расхаживаешь по коридорам, да еще в таком жутком обличье… Как тебе эта идея вообще в голову пришла – непонятно… 

- Это был самый приемлемый вариант. Не вызывающий подозрений. Как Северуса Снейпа меня бы моментально скрутили, а как Гилдерой Локхарт я даже имел определенный успех. К примеру, у той медички… 

- И что ты ей сказал? 

- Пишу книгу. После первого тома моей автобиографии под названием «Волшебный Я», который когда-то семь недель возглавлял список бестселлеров магической Британии, меня осенила блестящая идея написать продолжение, ибо жизнь победителя банши и пятикратного обладателя приза «Ведьмополитена» за лучшую улыбку столь поучительна и интересна, что достойна быть увековеченной в мировой литературе. Вот, хожу, собираю материал, вспоминаю, беседую с другими пациентами… Да-да, название уже тоже придумал – «Чокнутый Я». Прелестно, правда? 

- Да понял я, понял… - смеясь, отмахнулся Малфой. – Я только одного не понял: зачем тебе это понадобилось? 

- Ты, однако, собственник, Люци. Претендуешь на эксклюзивное право пользования такой причиной как «скучно»? – иронично поинтересовался Снейп. – Я засиделся в четырех стенах. Мы все засиделись. Пришла пора разнообразить нашу жизнь, вот я и решился на эту авантюру… Риск, игра, опасность… Если быть до конца честным, мне этого немного не хватает. Как, впрочем, и тебе, иначе ты бы меня не страховал. 

- Знаешь, кто ты после этого??!!! – взвился соучастник авантюры, видимо, не сочтя подобную причину достаточной для оправдания столь высокой степени риска. 

- Знаю. Ты абсолютно напрасно считаешь меня последней сволочью. Что у нас на календаре? 

Сбитый с толку неожиданным вопросом Люциус растерял весь свой пыл. 

- Июль... 

- Точнее. 

- Тридцатое… вроде… 

- Неправильно. Тридцать первое. У него День Рождения. И оставить в такой день Мальчика-Который-Выжил… 

- Из-Ума, - встрял Малфой. Просто не смог удержаться. Хотя и старался. Правда-правда. 

- …в Мунго, без внимания, без подарка – это как-то… несправедливо, не находишь? 

Блондин замер, уставившись на Снейпа, и не ничего ответил. Вероятно, счел издевательский вопрос риторическим. Или просто от изумления временно утратил дар речи. Однако, закравшееся в его мысли подозрение, столь же жуткое, сколь и правдоподобное, привело Малфоя в чувство быстрее, чем Энервейт. 

- И… что ты ему подарил??? 

- Ну, учитывая тот факт, что в интересах пациентов, а также в целях соблюдения надлежащего режима лечения блокирующее поле на всем пятом этаже подавляет любое проявление магической активности – от Люмоса практически до Авады, выбор был крайне невелик. А за пределы этажа находящимся там на лечении пациентам проникнуть невозможно. Поэтому я остановился на самом простом и действенном – зелье. 

- Сев, - от волнения у Малфоя сел голос. – Ты его … отравил... Отравил, да?.. 

- Что ты! Мерлин с тобой. Так не интересно… Феликс Фелицис, Люци. Одна порция – ровно на сутки. И веревка. 

- Зачем?.. 

- Завтра узнаем. Из газет. А в более широком смысле – затем, что у человека должна быть свобода выбора. 

- И что, по-твоему, он выберет?..- Малфой не совсем уловил ход снейповских мыслей и задал вопрос практически наугад. 

- Да понятия не имею. Эти «склонные к эпатажу» личности порой так непредсказуемы…- Снейп махнул палочкой и призвал из шкафа в углу малфоевского кабинета бутылку огневиски и пару стаканов. – Либо наш именинник там повесится, либо он оттуда все-таки сбежит. В любом случае, успех гарантирован... Отпразднуем?..