Я отпустил его, разумеется. 
[Набоков "Озеро, облако, башня"] 

Он лежал лицом вниз и слушал тишину. Боль пульсировала во всем теле, застывая на секунду в висках и перехватывая горло. Он судорожно втянул воздух и схватился обеими руками за горло от того, каким резким и холодным показался этот вдох.

Но он мог дышать, застилавшая все вокруг пелена тумана не была его предобморочным видением, а существовала в реальности. Присмотревшись, он мог различить очертания странного огромного помещения, а где-то высоко вверху поблескивала застекленная крыша. Он с трудом поднялся на ноги, ощущая слабость во всем теле и легкую тошноту. Туман понемногу рассеялся, и он скорее почувствовал, чем услышал шаги приближающегося человека.

Он резко обернулся. К нему приближался Альбус Дамблдор в темно-синем одеянии.

— Вот и ты, мой дорогой мальчик! — воскликнул тот, раскинув руки, будто намереваясь обнять его, но так и не закончил этот жест. Обе кисти были здоровы, заметил он.

— Директор? — выдавил он с удивлением. — Но вы же мертвы… Значит, я тоже мертв, — подумав, добавил он на тон тише.

Серьезный взгляд Дамблдора стал еще строже.

— В этом-то и вопрос, не так ли? В целом, дорогой мой мальчик, думаю, что нет.

Взгляды их встретились. Старик по-прежнему внимательно смотрел на него пронзительными, жесткими голубыми глазами.

— Нет? — переспросил он.

— Нет, — подтвердил Дамблдор сухо.

Внезапно накатила волна тошноты и головокружения, и он невольно закрыл лицо руками, сгорбившись. Дамблдор опустил руку ему на плечо, слегка поглаживая, будто утешая. Но когда он вновь взглянул в лицо директору, помимо мягкого участия на нем отражалась обреченность человека, принявшего решение.

— И что теперь? — сдавленно спросил он, с трудом заставив сведенное горло разомкнуться. — Я должен вернуться? — Туман окончательно рассеялся, и он наконец понял, где находится: в здании вокзала, напоминающем Кингс-Кросс, но совершенно пустом.

Дамблдор только кивнул.

— Зачем? — спросил он, заранее зная и ответ, и то, что ответа он не получит.

Дамблдор подержал паузу, но наконец все же произнес:

— Война еще не кончена.

— Для меня уже кончено все, — с жаром возразил он.

— Ты не можешь этого знать, мой мальчик, — улыбнулся Дамблдор одними губами. — Не ты управляешь своей судьбой.

— Ну конечно, всю мою жизнь ей управляли вы! — горечь захлестнула его, навалились усталость и отчаяние. — Оставьте меня уже наконец в покое! — продолжал кричать он. — Дайте хотя бы умереть своей смертью!

Но Дамблдор только отвернулся, поморщившись.

Ему снова захотелось закрыть лицо руками, но усилием воли он удержался.

— Вся моя жизнь… прошла в этой войне. Я не просил этого, — выдавил он тихо, задыхаясь. — Я не просил этой роли, я не могу больше, просто не могу.

— Кроме тебя было некому, — отрезал Дамблдор. — Да, мы не выбираем свои роли, но ты в любом случае обязан доиграть ее до конца. Подумай о тех, чьи жизни зависели и зависят от тебя, подумай о тех, кто был тебе дорог. О Лили…

Его передернуло.

— По-вашему, жизнь, полностью посвященная борьбе с Волдемортом, не искупает этого? У меня не было ничего другого — никогда! — он опять срывался на крик, но не мог сдержать себя. — Все остальное — Хогвартс, знакомые, занятия, Орден — это было только внешним, декорациями. У меня не осталось ничего своего, вы понимаете это!

Дамблдор смотрел на него ясными глазами, и видно было, что тот сжимает зубы.

— Но хватит, — резко оборвал его Дамблдор. — Это минутная слабость, которая бывает у каждого, и я сам не исключение. Но надо собраться. Пожалуйста, возьми себя в руки.

Волна тошноты снова накрыла его, лицо Дамблдора на мгновение помутнело, но он сумел выдавить сквозь зубы:

— Нет.

Некоторое время Дамблдор молча смотрел на него.

— Так ты отказываешься? — переспросил директор.

Он кивнул:

— Вы знаете, сколько значило для меня ваше мнение. Я верил каждому вашему слову, я бросался исполнить каждое ваше пожелание. Я стоял и молчал, пока вас убивали, потому что такова была ваша воля. Но я действительно не могу больше, мою жизнь нельзя восстановить, и не говорите, что я еще молод. Что разрушено, то разрушено. Считайте меня подлецом, трусом, предателем — нет. Я дождусь этого поезда и уеду отсюда.

В ответ на эту речь Дамблдор только пожал плечами.

— Что ж, такова судьба всех, наделенных властью, — медленно произнес он наконец. — Иногда приходится идти против желания своих подопечных — ради их и общего блага. Мне очень жаль так поступать, мальчик. Пожалуйста, прости меня, как всегда прощал, — на мгновение его взгляд стал теплым, почти отеческим. А потом Дамблдор неожиданно поднял руку и дал ему пощечину.

В ушах у него зазвенело от удара, голова мотнулась. Потом последовал еще один удар, и он ощутил во рту вкус крови. Он инстинктивно поднял руки, но закрыться так и не посмел. Удары были неожиданно сильными, и он упал на колени, опуская голову все ниже…

Он снова лежал лицом вниз. Ноздри наполнял запах крови и пыли. Тихо застонав, он с усилием поднялся на четвереньки. Перед глазами некоторое время плыли темные круги, но когда головокружение отпустило, он увидел грязный деревянный пол и пятна собственной крови, еще свежей. Комната, впрочем, была пуста: Гарри Поттер уже ушел.


fin