У чистого спирта три достоинства. Во-первых, если ты занимаешься зельями, его можно использовать в неограниченных количествах, не вызывая подозрений. Во-вторых, у него совершенно невинный запах. Да, от меня пахнет спиртом, а еще чабрецом, белладонной и кошачьей шерстью. Ингредиенты, знаете ли. В-третьих, он не создает иллюзий. Виски можно пить для аппетита, за компанию, для настроения, и убеждать себя в этом, даже когда твоя суточная норма равняется трем бутылкам. Если ты пьешь спирт — ты на дне. Кто бы сомневался, собственно.

Каждый раз, опустошив мензурку и переведя дух, я с сочувствием думаю о средневековых алхимиках. Как низко надо пасть, чтобы захотелось пить этот жидкий огонь, я уже знаю — сам там нахожусь. До какой же степени отчаяния надо было дойти, чтобы назвать его «водой жизни»? Во фразе «мрачное средневековье» определенно есть доля истины.

Я не алкоголик, пока еще нет. Алкоголик пьет, хочет он того или нет. Мне так нельзя, у меня пять уроков каждый день, плюс подготовка, плюс проверка домашних заданий, плюс контрольные. Такие мелочи, как работа на две тайные организации, можно даже не считать. Нет, я просто время от времени позволяю себе маленькую слабость.

Кстати, это одна из причин, по которой я ненавижу Сириуса Блэка. Он демонстративен. Он разрешает всем любоваться дивной картиной «Сириус во хмелю». Прятаться по углам — нет, это не для него, он должен быть в центре событий. Виски, и этим все сказано.

Я предаюсь своему пороку за закрытыми дверями. Никто не знает, что я пью. К счастью, даже у воображения Альбуса есть границы. Он может представить себе, что беглый преступник невиновен, что в старом школьном дневнике запрятан кусок души, что от Поттера будет какой-то толк (мне бы такую фантазию!), но он не в состоянии даже на секунду вообразить, что кто-то в здравом уме будет пить неразбавленный спирт. Если он об этом узнает, то поверит, он, как Черная Королева, способен поверить в шесть невероятных вещей еще до завтрака. Но сам не додумается, а прочим и подавно в голову не придет. Пустые бутылки не валяются, виски не пахнет, а на странности моего поведения уже давно никто не обращает внимания. Спросили как-то верблюда, почему у него спина кривая, а он отвечает: «А что у меня прямое?». Вот именно.

Это вторая причина, по которой я ненавижу Сириуса Блэка. Когда я прохожу мимо портрета его мамочки, то понимаю, что он должен был вырасти таким же, как я. Потому что я такие вопли слышал ежедневно с рождения до четырнадцати лет, с поправкой на тембр и лексику, естественно. Слово «грязнокровка» мой отец не употреблял, в отличие от многих других слов. Детство в Сохо, юность в торговом флоте, выходные на футболе… Прекрасный язык Шекспира, Мильтона и Библии… Когда-нибудь Лонгботтом окончательно выведет меня из себя, и весь Хогвартс изумится богатству моего лексикона.

Это, кстати, большая загадка — почему он до сих пор не вывел меня из себя. За номера, которые он откалывает у меня на уроках, отец хватал меня за шкирку и швырял головой в угол, а было мне тогда пять лет, а не пятнадцать. Хороший метод воспитания, между прочим, действенный. К примеру, ем я с тех пор очень аккуратно. И, в любом случае, это лучше того, что проделывала мама. «Ты меня не любишь, правда? Ты меня просто ненавидишь. Скажи, за что ты меня ненавидишь? Что я плохого тебе сделала? Я живу только для тебя, я всем для тебя жертвую, а ты меня ненавидишь. Ты хочешь, чтобы я умерла. Хочешь ведь, правда? Не бойся, я скоро умру, вы с отцом сведете меня в могилу, тогда вам будет хорошо без меня. Ты будешь счастлив, когда я умру, правда?».

Нет, это немыслимо. Стоит отвлечься, и вот они снова рвут меня на части. Тобиас и Эйлин, идеальная парочка. И еще кто-то удивлялся, что моя чистокровная мать вышла замуж на маггла. Да они просто созданы были друг для друга! Инь и Янь, Гвоздь и Молоток. И совместными усилиями они заколотили в меня такое количество гвоздей, что я их двадцать лет выковыриваю, а им все конца нет.

Так вот, у Сириуса дома имелся Молоток ничуть не меньше моего, а что до Гвоздя, то коронную арию «Вы не жалеете своего старого отца» он исполнял очень душевно, если верить Регулусу. А я ему верил, по крайней мере, в этом. Рыбак рыбака видит издалека, поэтому плод совместных усилий Гвоздя и Молотка я различу на любом расстоянии. А вот Блэк не такой, видимо, в камень гвоздь не вобьешь. Поразительно — над ним трудились эта маньячка с портрета, крысеныш Петтигрю, целая орава дементоров… А он начал поддаваться только сейчас. Очень это некстати, между прочим. Когда тебя ломают в детстве, учишься с этим жить довольно быстро. Когда тебя ломают в тридцать с лишним лет, то это уже навсегда. А он ломается, я это вижу, разрушается на глазах. Надеюсь, Альбус знает, что делает…

Ну, последняя, в честь Поттера, которого мне предстоит обучать Окклюменции. Очередной блестящий проект Альбуса по приданию профессору Снейпу человеческого облика в глазах Поттера. Состоит, очевидно, в том, что профессор демонстрирует ученику свои ужасные детские воспоминания, и потрясенный ученик рыдает у него на груди. Это Альбус в чистом виде, такой же незамутненный, как этот спирт… и такой же жгучий. Ох! Нет, спасибо, не стоит. Хотя это «не стоит» означает Думотвод, а я не люблю этот процесс. Напоминает добровольную кастрацию мозга, пусть и временную. Я как-то раз попробовал, скинул в этот омут всю гадость, которая накопилась у меня в голове, и через день чуть на стенку не полез. Следы-то все равно остаются, но ты не помнишь, что их оставило. То есть, собак я боялся ничуть не меньше, только не понимал, почему. Кстати, хороший способ довести человека до Святого Мунго — вынуть у него из головы все неприятные воспоминания. Через неделю он сам запросится в палату, оббитую войлоком, и никто никогда не поймет, что же с ним произошло.

Спирт создает защитную пленку на поверхности действительности. Я осознаю мир так же ясно, как три мензурки тому назад, но он ранит меня не так сильно. Спирт притупляет мою бдительность. Поэтому я никогда не пью перед уроками, перед собраниями Ордена, перед встречами с Лордом, одним словом, когда мне жизненно необходимо быть пьяным. Только после. Эти блаженные, затуманенные несколько часов в месяц — мои. Иногда я понимаю средневековых алхимиков…

КОНЕЦ