(Маленькая пьеса в пяти действиях для мастера зелий и трех высокородных особ) 


Действие первое

Школа волшебства Хогвартс. Теплица номер восемь. 30 октября, 6:18 по Гринвичу. Туман. 

Профессор Снейп, коленопреклоненный, стоял на сырой земле и подвязывал серебряным шнуром приставьюн среднерусский, когда раздался легкий стук — как будто в стекло бросили несколько камешков. Северус быстро вытер руки о робу и вышел на улицу.

Еще не рассвело, и за пределами душной теплицы было довольно прохладно, но профессор не чувствовал холода — он был весь нетерпение. Большая бело-черная неясыть, слетев с козырька теплицы, бросила ему в руки довольно объемный свиток, запечатанный лентой и сургучом. Северус посветил себе — так и есть, герб Малфоев: змей, оплетающий лилию — официальное послание.

Северус знал, что будет в этом свитке — приглашение на светский прием по случаю ежегодного празднования Хэллоуина в доме Малфоев, — и все же холодные пальцы мастера зелий немного дрожали, когда он ломал печать и разворачивал свиток. Ну вот, так и есть: «...имеют честь пригласить... парадная мантия... свиток-портключ...». Ну что ж, в этот день будет праздник в школе, а значит, ни о каком посещении светских мероприятий не может быть и речи. Нужно написать высокородной чете вежливый отказ — но не сегодня, завтра. Пусть думают, что Северус пытается совместить их праздник со своим расписанием.

Однако вместе с официальным свитком было скручено еще одно письмо — на тонкой бумаге изящным почерком Нарциссы:

«Дорогой Северус,
Полагаю, ты уже прочел приглашение и, наверное, сейчас раздумываешь над тем, какую же причину для отказа изобрести на этот раз. Прошу, Северус, не нужно ничего изобретать и придумывать — приходи. Мне так хочется видеть хотя бы одно знакомое лицо среди всех этих „нужных людей“ из Министерства! Кто, как не ты, понимает, что это будет очередная демонстрация преуспевания нашей семьи — невообразимо скучный вечер.

Я надеюсь, что Драко также сможет отпроситься из Школы на один вечер: мы с Люциусом уже подписали прошение директору, и, надеюсь, директор не найдет причин, чтобы не пустить сына на праздник к родителям. Особенно если будет знать, что за учеником присмотрит его преподаватель. Дамблдор ведь доверяет тебе, Северус.

Еще раз прошу оказать мне услугу и прибыть в Малфой-мэнор 31 октября в семь часов вечера.

С нетерпением ожидающая тебя,
Н. Малфой.» 

Северус вздохнул. Сунул свиток в карман мантии — большой, не потеряется. А маленькое письмецо аккуратно сложил вчетверо и убрал в нагрудный карман, в тот, что слева.

Все-таки Нарцисса попросила его... Можно сказать, что и лично — сложно представить, чтобы она прибыла в Хогвартс в середине учебного года без видимой причины — не такая уж Северус важная птица по их меркам. Значит, несмотря на все мнимые и не очень причины, все доводы против, придется «почтить своим присутствием» этот светский раут.

Светало. 


Действие второе

Поместье Малфоев. 31 октября, 20:07 по Гринвичу. Переменная облачность. 

Северус стоял в тени, в дали от огней, освещавших разбитый прямо в саду помост для танцующих. Только что распорядитель объявил первый танец, — и в который раз высокородный Люциус вывел в круг супругу, Нарцисса положила холеные пальчики на плечо мужа — и они закружились в вальсе. Северус смотрел и не мог наглядеться: тонкий профиль, волосы, убранные лентой, изящный изгиб шеи, взгляд из-под опущенных ресниц — на него? Но ведь его не разглядеть здесь, в тени. Нет, не разглядеть.

Вдруг за спиной послышался легкий шорох, шуршание листвы. Потом смех — неестественно громкий — и, наконец, из кустов с высоким бокалом в руке появился юный мистер Малфой. Он был чрезвычайно бледен, однако аристократическая бледность его щек с лихвой компенсировалась ярким румянцем на носу.

— Прфессор, — попытался выговорить сложное слово юноша. Выговаривалось не то чтобы совсем плохо, но — могло быть значительно лучше. За спиной молодого человека снова раздался смех — на этот раз с легким мелодичным взвизгиванием, из чего профессор Снейп сделал верное заключение о присутствии в кустах юной мисс Паркинсон.

— Чем обязан, Драко? — строго спросил Северус, помня, однако, что сейчас Драко не под его опекой и с утренним похмельем молодого человека придется сражаться не Северусу, а мадам Помфри.

— Я хочу вам кое-што скзать... — жарко зашептал юный мистер Малфой, вплотную приблизившись к Северусу и дохнув на него пряным запахом дорогого перегара. — Я фсе знаю, прфессор. Фсе-фсе, — договорил высокородный Драко Малфой, роняя бокал и укладывая руки на грудь мастера зелий.

— Фсе-фсе? — недобро усмехнулся Северус. — Да неужели? Назовите мне двенадцать способов использования драконьей крови. И напомните, кто открыл их — раз уж вы действительно знаете все!

Драко отпрянул и быстро заморгал.

— Вы не пнимаете, прфессор. Я ж вижу, как вы глаз от матери оторвать не мжете. — Что?! А вот это уже гораздо серьезнее, гораздо. Мальчишка совсем не дурак. Он мог сделать и верные выво... — Фсе время на нее смотрите. А ведь я весь в нее. И глаза, и стать, и волосы — и манеры! — Снова руки Драко оказались на плечах профессора зельеделия, а приоткрытые губы потянулись к Северусу за поцелуем.

Мерлин, что он мелет! Какие точные наблюдения и какие неправильные выводы! Жаль, нельзя с Люциусом поделиться достижениями его сына в слежке: уж кто-кто, а тот бы смог научить Драко устанавливать причинно-следственные связи. Или это ошибочные выводы хихикающей — нет, повизгивающей — мисс Паркинсон?

— Послушайте меня внимательно, мой милый мальчик, — оттолкнув мальчишку, ледяным тоном начал Северус, — и постарайтесь запомнить мои слова на всю жизнь. Хотя, учитывая ваше нынешнее состояние, это будет неимоверно сложно. Ничего, думаю, мне не раз представится возможность напомнить их вам в течение еще, как минимум, двух с половиной лет. Итак: никогда не играйте с женщинами на желание — или хотя бы никогда не проигрывайте. Женщины, каким бы благородным ни было их происхождение и каким дорогостоящим — воспитание, не имеют никакого понятия о том, что для джентльмена является допустимым поведением, а что нет. Ваше поведение было недопустимым. Боюсь, мне придется обсудить его с вашим отцом.

При этих словах Драко побледнел окончательно, и стало заметно, что он вовсе не пьян — лишь слегка навеселе.

— О, профессор, пожалуйста, не говорите ничего отцу! Это глупый спор, не знаю, как меня угораздило. Пожалуйста, профессор! Я отдраю все котлы, пробирки, мензурки и реторты в лаборатории — только не говорите отцу!

— Не могу вам этого обещать, мистер Малфой. Как и того, что сегодня оставлю без внимания мистера Паркинсона. А вот он! Прошу меня извинить, мистер Малфой.

И, услышав, как смех в кустах вдруг превратился в глухое бульканье, профессор зельеделия отбыл в направлении упомянутого господина, весьма довольный собой.

На землю упали первые капли. 


Действие третье

Поместье Малфоев. 31 октября, 20:48 по Гринвичу. Переменная облачность, локальные дожди. 

Холодный осенний дождь нарушил планы танцующих, все приглашенные вернулись в дом, и в бальном зале по одному велению хозяина зажглись свечи, многократно отразившиеся в зеркалах, хрустале люстр и бокалов.

Северусу было неуютно в яркой комнате, и он поспешил ретироваться в смежный зал, где гости уже рассаживались за карточные столики. Там было тише и безопаснее: можно сделать вид, что следишь за игрой, или вот-вот займешь чье-то место за столиком — одним словом, в твои намерения не входят ни мазурка, ни, тем более, вальс.

Северус устроился в углу с книгой, принесенными с собой избранными переводами из «Поэтики магов». Он полностью погрузился в размышления неизвестного автора о природе магического, когда краем глаза заметил какое-то движение в кресле слева, и по легкому флеру профессор понял, что находится в обществе Нарциссы Малфой.

Он позволил себе глубоко вдохнуть — и это было единственное, что он мог себе позволить.

— Получаешь удовольствие, Северус? — чуть-чуть насмешливо улыбнулась Нарцисса.

— Да... Я... — Он показал Нарциссе обложку книги. — Недавно коллега из Пражского университета прислал вещицу — довольно любопытная. Общая теория волшебства... — Он не знал, о чем говорить с Нарциссой, и клял себя за это на все корки.

На книгу Нарцисса не взглянула.

— Прости за то, что вынудила тебя придти. В Хогвартсе сейчас, должно быть, самый разгар веселья.

— Не знаю. Мне нет дела до развлечений юнцов. Все эти игры в плавающие яблоки, конкурсы на самую страшную рожу, прости, на самое страшное лицо, вырезанное из тыквы. Полная чепуха.

— А мне всегда нравились наши праздники. Знаешь, иногда я очень скучаю по Хогвартсу. Особенно по потолку в Большом зале. Люциус говорит, что даже в моей гостиной мы не можем себе такой позволить — а ведь гостиная совсем маленькая.

— Да? — Северус не знал, что на это ответить. Он в совершенстве умел дерзить, грубить и ехидничать, но полусветские беседы с Нарциссой Малфой не давались ему уже который год. Глупый разговор. Зачем она пришла?

— Посмотри, — Нарцисса взглядом указала на танцующих — пары было прекрасно видно, несмотря на колонны, отделявшие один зал от другого. — Видишь эту красотку рядом с Люциусом? Хороша, правда?

Северус не знал, что сказать. Подтвердить, что девица действительно хороша? Опровергнуть слова Нарциссы?

— Я уверена: они любовники. Посмотри на них. Нет, не на лицо — по лицу никогда не догадаешься о том, что внутри. Посмотри на руки — так можно обнимать только любовницу. Любовницу. — Последнее слово Нарцисса почти выплюнула.

Северус не заметил, что комкает страницы своей дорогой книги, с боем добытой, втридорога перекупленной в букинистическом магазине на Ночной аллее — никакого пражского коллеги, конечно же, не существовало. Больше всего в этот момент Северусу хотелось быстро встать, подойти к Люциусу и одним ударом сломать тому нос. Чтобы кровь брызнула на дорогой наборный паркет.

Северус почти увидел красные пятна на полу.

Но он никогда этого не сделает — не из-за Люциуса, не из-за паркета, не из-за мнения общества и статей в «Пророке». Из-за этой женщины, которая сидит сейчас в соседнем кресле и, улыбаясь, смотрит на мужа, танцующего со своей очередной пассией.

Нарцисса мимолетно коснулась руки Северуса, забрала книгу и, как будто читая ее, стала медленно разглаживать смятые станицы.

— Не нужно так, Северус. Ни ты, ни я не можем ничего сделать. Ничего. — Северус непонимающе посмотрел на нее.

— Милый Северус, я ведь вижу, что он небезразличен нам обоим. Но ни у тебя, ни у меня нет никаких шансов, мы — в этом смысле мы для него прошлое. Мы ему не интересны. Знаешь, мне было бы спокойнее, если бы он уходил к тебе. Бывал у тебя. Чем эти бесконечные девицы. Мне даже жаль их. Ведь самое страшное в том, что он их не любит. Он никого не любит. И преклоняется только перед одним... — закончила она шепотом.

Северус на секунду прикрыл глаза рукой. Нет, он не будет переубеждать Нарциссу, не будет говорить ей, что не любит Люциуса, что любит не его, а... Всего этого он ей не скажет. Пусть у нее будет иллюзия, что она не одна со своими чувствами. Но никогда до сегодняшнего вечера Северус не думал, что положение его настолько безнадежно. Шансы его и раньше казались почти равными нулю, и Нарцисса — светская львица, привыкшая к роскоши, — никогда не согласится быть с ним. Теперь же он понял это со всей очевидностью: Нарцисса любит Люциуса до беспамятства, видит все его недостатки, знает обо всех низостях, им совершенных, и все равно любит. И Северус бессилен что-либо изменить.

Секунда — и Нарцисса опомнилась. С улыбкой она вернула книгу Северусу, взяв с него обещание (которое — и оба это понимали — никогда не будет выполнено) дать почитать это в высшей степени любопытное сочинение.

За окнами, на секунду озарив сад, сверкнула молния. 


Действие четвертое

Поместье Малфоев. 31 октября, 22:52 по Гринвичу. Буря. 

Северус стоял на крыльце и дышал воздухом, насыщенным влагой. Гроза то уходила, то возвращалась с новыми силами, и в вспышках молний Северусу чудились какие-то тени.

На плечо знакомо легла рука в белой перчатке.

— Уже уходишь, Северус? Не простившись? Как это... не похоже на тебя.

Северус обернулся — и конечно, перед ним стоял не кто иной, как Люциус Малфой — с двумя фужерами с жидкостью, цветом и запахом напоминавшей огневиски. Не то, чтобы Северус был Люциусу не рад, но и приятной неожиданностью эту встречу назвать было трудно.

— Давай выпьем, Северус. Ужасно скучный прием, Нарцисса была права: надо было сделать что-нибудь похожее на наши школьные праздники или даже вечер в маггловском стиле, — говорил он, подавая Северусу бокал. — Министерство, было, уверилось в нашей лояльности. Но вечно этот мой консерватизм, приверженность традициям... «От добра добра не ищут», — передразнил он кого-то. — Решено, в следующем году сделаем прием на маггловский манер. Ну, твое здоровье! — И они одновременно выпили.

Северус почувствовал, как у него слегка занемел язык, а потом сделалось так невообразимо легко и захотелось поделиться всеми тревогами и горестями, в особенности хотелось без утайки рассказать о событиях сегодняшнего вечера.

Одновременно с этим Северус понял, что зол. Чудовищно зол на себя. Потому что он вполне мог — и должен был! — ожидать от Малфоя такой подлости.

— Ну вот, вижу, что ты уже почувствовал, что это не простой огневиски, а... Как там у магглов в сказке? Волшебный?

— Золотой, — сквозь зубы пробормотал Северус.

— Северус, не злись, не нужно. В конце концов, веритасерум — это всего лишь повод к доверительной беседе. Возможно только, не самый приятный. И потом, я даю тебе честное слово, что задам один вопрос. И твой ответ останется между нами. А ты знаешь, моему слову можно верить.

Внутренности Северуса свернулись в тугой узел: профессор доподлинно знал, что за вопрос хочет задать ему Малфой. Ведь тот видел, как Северус сидел сегодня рядом с его женой, как они разговаривали... А Люциус Малфой как никто умел наблюдать и сопоставлять факты. Ну, вот вы и прокололись, мистер Безупречный шпион Северус Снейп! Так позорно и бездарно прокололись.

— Скажи мне, милый друг, — с обманчивой ласковостью начал Люциус, — скажи мне... Чье дело для тебя важнее, кому ты служишь на самом деле: Лорду или Дамблдору?!

Совсем рядом в землю ушла молния, на секунду сделав лицо Малфоя похожим на японскую маску.

«Себе», — хотел сказать Северус, но...

— Дамблдору, — ответил он и внутренне расслабился.

Люциус довольно развязно ухмыльнулся. Он был не в себе — от него разило алкоголем и слишком сладкими женскими духами. Очевидно, встречался с... Северус вспомнил, как произнесла это слово Нарцисса.

— Откровенность за откровенность, Северус. Внутренняя политика Лорда мне тоже не внушает доверия. Уверенность в завтрашнем дне все уменьшается и уменьшается, а... — Часы в холле начали бить. — О, уже одиннадцать. Ну, не буду тебя задерживать. До встречи в нашем маленьком дружном клубе! — бросил он через плечо и исчез в недрах дома.

Северус перевел дух. За весь день это был самый изматывающий разговор. А, может быть, и за всю жизнь.

Впрочем, нет. Бывали переделки и похуже.

Дождь усилился, но гроза, погремев, ушла куда-то на восток. 


Действие пятое

Школа волшебства Хогвартс. Большой зал. 1 ноября, 10:09 по Гринвичу. Ясно. 

Утром, уже после завтрака, на стол перед профессором зельеделия легли три письма. Они были от разных людей, однако текст в них был до смешного одинаков:

«Искренне надеюсь на то, что наш разговор останется между нами». 

Занавес