Закрываю дверь за последним, слегка перебравшим хмельного, клиентом и устало опускаюсь на ближайший стул. День сегодня выдался суматошный, но - грех жаловаться - прибыльный. А все потому, что на носу Рождество. Бутылки со «Старым Огденским» идут на «ура».

Разминаю пальцами плечи и шею. Ох, Розмерта, годы уже не те, правда? Разве лет десять назад ты жаловалась бы на усталость, проведя весь день на ногах? Встаю и направляюсь в кухню. Пожалуй, глоточек-другой любимого лекарства не повредит. Что-что? Ах, нет, да я совсем не об этом! Поверьте, если бы я лечилась тем же средством, которым традиционно «лечатся» многие мои клиенты, то давным-давно спилась бы - на такой-то работе! Или вы думаете, что в «Трех метлах» подают только пиво и огневиски? Да будет вам известно — это не так.

Признаюсь в своей маленькой слабости: что бы ни случилось - устала я, больна или просто не в настроении - меня всегда выручает шоколад. Горячий, густой, умопомрачительно пахнущий шоколад. Одна чашка - уж если совсем плохо, то две - и я снова принимаю мир таким, какой он есть. А это немало.

Наливаю в медную турку сливки и ставлю на огонь. Выбираю плитку шоколада: пусть сегодня это будет молочный, он помогает расслабиться после напряженного дня, как никакой другой.

Вижу, вы недоумеваете: не перепутала ли я паб и кондитерскую? Спешу успокоить - конечно, нет! Я ведь говорила: горячий шоколад - моя слабость, а слабости не выставляют напоказ… На самом деле мало кто из завсегдатаев моего заведения может похвастаться, что пил шоколад, приготовленный Розмертой. Таких людей совсем немного. По пальцам пересчитать можно. И я выбираю их сама.

Ломаю плитку и кладу несколько долек в подогретые сливки. Осторожно помешиваю, глядя, как плавятся коричневые кубики, и считаю: один, два, три… Досчитав до двадцати, снимаю турку с огня. Теперь осталось только добавить… Но позвольте не раскрывать все секреты сразу.

Да, я сама выбираю тех, кому вместо кружки пива можно предложить чашечку горячего райского блаженства. Знаю, что они оценят. Не терпится узнать, кто эти избранные? Ну, пожалуй, ничьих страшных тайн я не выдам, да и шоколад как раз готов, а целая турка для меня одной - многовато. Передайте мне кружку, пожалуйста. Да-да, вон ту, глиняную. На свете нет ничего вкуснее шоколада в толстой глиняной кружке, щедро политого апельсиновым сиропом. Минута - и вы убедитесь в этом сами.

Мой рассказ? Нет, я вовсе не забыла о нем. Если умеете слушать — слушайте.

Само собой, Альбус. Сколько его знала, он всегда любил сладкое, а мой горячий шоколад называл пищей богов. Мне это льстило, конечно, но я была уверена - угощение достойно такой похвалы. Для Альбуса, как, впрочем, и для всех остальных, был составлен особый рецепт: половинка плитки молочного, два яичных желтка, взбитых с сахаром и сливками, и ложка клубничного сиропа в чашку. Альбус неторопливо пил, а я в это время делилась с ним новостями… Некоторые сказали бы - сплетничала, но только не Альбус. Как ни удивительно, но он всегда находил время навестить мой паб и переброситься со мной словечком-другим. И выпить очередную чашечку радости, обязательно. Три года назад я перестала готовить шоколад по этому рецепту. Он предназначался только для одного человека и вряд ли подойдет кому-то другому.

Удивлены? Чему же тут удивляться? Каждый человек уникален, вкусы никогда не повторяются. Вот почему я не использую один и тот же состав для разных людей. Но вы, кажется, хотели услышать историю полностью?

Конечно, еще Минерва. О, это просто: я люблю кошек. Они всегда рядом со мной. А Минерва к тому же невероятно умная женщина. Вполне обоснованно считаю ее своей подругой, хотя по возрасту она годится мне в матери. Правда, теперь госпожа директор не слишком частый гость в моем заведении, и оттого наши посиделки приносят мне еще больше радости. Рецепт для Минервы прост: молоко плюс не очень сладкий темный, ложечка сахара и много взбитых сливок в чашку. Пара глотков - и вся ее строгость спадает, она жмурит глаза от удовольствия - настоящая кошка! Признаюсь, в такие моменты мне хочется ее погладить, уверена, она начнет мурлыкать без всякой трансформации.

Есть еще… А, нет. Вряд ли эти господа будут вам интересны. Не без гордости скажу, что мне удалось угодить вкусам почти всех моих «шоколадников». Почти. Одна неудача меня таки постигла. Одна — за тридцать лет, что я держу паб.

Удивительно, но я практически не помню его студентом, тогда как некоторых его однокашников помню слишком хорошо. Притом, что он вовсе не из тех, кого можно назвать неприметным, напротив, стоит ему появиться, как все взгляды моментально устремляются на него. Не слишком приязненные взгляды. Он заходит в мою вотчину три-четыре раза в год, с тех пор как в восемьдесят первом стал преподавать в Хогвартсе, выбирая время для своих визитов так, чтобы не встретить здесь студентов. Обычно он появляется в конце лета, перед началом учебного года, потом незадолго до Рождества и раз-два весной. Почти всегда молчит, занимает один и тот же столик недалеко от входа, пьет черный-черный, без добавок и сахара, чай, расплачивается и уходит. Его считают неприятным типом. У меня свое мнение на этот счет, но им мало кто интересуется: как правило, люди склонны думать, что их точка зрения - единственно верная.

Вы правда хотите узнать? Ну что же… Он скорее необщителен и угрюм, нежели злобен. Да, мне приходилось слышать его ядовитые, жалящие отповеди тем, кто имел неосторожность навязывать ему свою компанию. И что же? Каждый имеет право на уединение, не так ли? Со мной же он всегда предельно корректен, пусть и немногословен. Вероятно, потому, что я не пытаюсь разговорить его или, напротив, излить ему свою душу, блеснуть знанием человеческих характеров. Ведь именно этого обычно ждут от хозяев таких заведений, как моё.

Имя? Как, разве я не назвала его имя? Северус Снейп. Так его зовут, правда, он предпочитает обращение «профессор Снейп», и мне не трудно оказать ему эту маленькую услугу. Вот с ним-то меня и постигла досаднейшая неудача.

Нет-нет, дело не в том, что я не смогла найти для него особый рецепт, и не в том, что рецепт оказался не подходящим. Нашла, нашла, хотя мне пришлось потратить на это не одну неделю. Шоколад, конечно, горький, черный. Тут и раздумывать нечего. О сахаре лучше позабыть - какой уж тут сахар! Скорее, перец. Его-то я и добавила в чашку, поражаясь, что рецепт для такого сложного человека оказался таким простым. И промахнулась. Вкус получился отличным, но… не тем, который был мне нужен. Откуда я знаю? Просто знаю, уж поверьте. Большего, увы, сказать не могу.

Какие только варианты я не перепробовала после! Перец, бренди, коньяк, ром, кофе, жареный миндаль… даже соль! Все не то.

И что бы вы думали, это было? Полынь. Да-да, она самая. Настоянная на отменном огневиски. Удивительный, одновременно сладковатый и горчащий вкус, терпкий, согревающий… Он подошел бы Северусу Снейпу идеально. Я с нетерпением стала ждать следующего его визита, чтобы … чтобы услышать сухое: «Нет, спасибо, Розмерта»! Он отказался. Первый, кто отказался от моего шоколада! Вряд ли в тот момент он мог обидеть меня сильнее. Я, конечно, ушла. Содержимое чашки отправилось в раковину. Никогда бы не стала пить чужой шоколад сама. После этого долго не могла взять в руки любимую медную турку — казалось, что волшебство больше не получится.

Время прошло, я успокоилась и … принялась выжидать подходящий момент. Вы получите от меня свой шоколад, профессор, раз уж рецепт найден. Не люблю, когда работа пропадает втуне. Но Снейп оказался стойким человеком. Сколько лет я его соблазняю? Десять, не меньше. Ответ по-прежнему один: «Нет, спасибо, Розмерта». Это стало игрой, в которой мне выпала роль Змия. Каждый раз, когда Северус посещает мое заведение, я искушаю его зельеварское обоняние изумительным, с ума сводящим запахом горячего шоколада…

Увы, выигрывает пока он. Но, скажу по секрету, мне кажется, еще немного — и я возьму реванш! Как? О, вы обязательно это узнаете, но сначала… Не желаете ли еще чашечку? Темный, ваниль, взбитые сливки и немного карамели… Язык проглотите!

***

Продолжение следует…