Избегай сладости, которая может стать горечью.
Публий Сир

Ну и как ты чувствуешь себя теперь, когда бросил меня? Легко ли тебе? Спокойна ли твоя душа? Помнишь ли ты о том, что было между нами? Или сразу забыл, бесповоротно и навсегда?

Я не плачу - не могу. Выплакала все слезы еще тогда, полгода назад, а вместе с ними - и все свои чувства. Любовь, нежность - все ушло, оставив лишь тусклые отблески в моей душе да несколько случайных фотографий в ящике стола. Я перебираю их, перелистываю воспоминания, словно чужой дневник. Наш первый поцелуй, наши вечера у камина, последняя ссора. Снова и снова я словно отматываю видеокассету назад, пытаясь понять, где же ошиблась. Что сделала не так. Почему я теперь одна. Без тебя.

Я устала ловить жалостливые взгляды своих друзей. Я слышу, как они шепчутся у меня за спиной: «Неужели она все еще любит его?», «Нельзя жить прошлым», «Ей пора начать все заново». Когда я часами лежу на своей кровати, уткнувшись в подушку, мама садится рядом, гладит меня по волосам. «Все проходит, дочка, - говорит она. - И любовь, и боль - все пройдет».

Они все. Ничего. Не. Понимают.
Нет во мне никакой любви! Я тебя ненавижу!

Это чувство сжигает меня изнутри. Мне хочется выть. Царапать стены, впиваясь в них ногтями. Хочется сделать тебе больно.

Как ты мог меня бросить? За что?

Ты подарил мне целый мир. Ранние рассветы и капли утренней росы в саду. Жужжание шмеля в разморенном солнцем воздухе. Шуршание разноцветных листьев под ногами. Дрожь паутинки на ветру. Первая снежинка, тающая на твоих губах. Тепло твоих пальцев. Звездные ночи. Твоя улыбка.

Говорят, что подарки не забирают назад. Почему же ты у меня все отобрал?

Иногда я словно просыпаюсь. Выныриваю из темноты, в которую ты меня отправил, и мне становится стыдно. В самом деле, ты ведь ничего мне не обещал. Я сама все придумала. Надеялась и мечтала за двоих. Так какое право я имею обвинять тебя?

В детстве, когда я делала что-то плохое, а потом жалела об этом, я шла в церковь. Там, справа от алтаря, в углу, висит образ Девы Марии. Я становилась на колени и читала молитву, которой научил нас отец Донахью в воскресной школе: «Радуйся, Мария благодатная, Господь с тобой; благословенна ты между женами…», и так десять раз, а потом «Отче наш». А после было время беседы. Рассказывать о своих грехах Богоматери было много легче, чем исповедаться священнику или признаться родителям. Она смотрела на меня с небес и понимающе улыбалась. И я знала, что все можно исправить, и улыбалась ей в ответ.

Ты отнял у меня и это. Я проводила на каменном полу долгие часы, умоляя о прощении и помощи. Но взгляд, обращенный ко мне с иконы, так и оставался укоризненным. Молитвы таких, как я, плохо слышны небу. Ведь мои губы до сих пор помнят сладость греха. А в моих снах я грешу с тобой снова и снова.

Я всегда знала, что полюблю раз и навсегда. И у нас все будет так, как положено. Помолвка. Белое платье. Церковь, полная гостей. А после — первая брачная ночь. Ради тебя я перешагнула через свои детские мечты. Отбросила правила. «Пусть все будет потом, - думала я, - это неважно». Каждую ночь, спеша к тебе длинными коридорами, я затыкала уши, чтобы не слышать голос маленькой девочки, певшей по воскресеньям в церковном хоре. «Он меня любит, - говорила я той себе, - любит, понимаешь? Хоть и молчит об этом». Но я и не нуждалась в твоих словах. Достаточно было взглядов, прикосновений, поцелуев. Я упивалась своим грешным счастьем. Может быть, за это меня и наказали.

Камень, к которому я прижимаюсь щекой, кажется не просто холодным — ледяным. Таким же ты был в нашу последнюю встречу. Я плакала. Просила тебя не уходить, не оставлять меня. Ты не спорил, не возмущался, не негодовал. Просто молчал. И все.

Все закончилось.

Больше нет нас.

Только я.

Одна.

Навсегда.

Я пытаюсь смириться, но не могу. Не выходит. То, что ты сделал со мной, с моей жизнью — это неправильно. Нечестно.

Слышишь? Нечестно!

Впрочем, ты всегда говорил, что предпочитаешь играть по своим правилам. А честность была лишь редким исключением из них.

Мы с тобой очень похожи. Я ведь тоже теперь редко бываю честной. Даже сама с собой. А может, совсем наоборот - наконец-то перестала себе лгать. Я пытаюсь раскаяться в своих грехах, но не чувствую себя виноватой. Я любила тебя. И только это важно.

Есть и еще одна причина, по которой мои прегрешения не кажутся мне такими уж ужасным. Я беременна. Только это удерживает меня, заставляет жить. Значит, и грех может принести пользу.

Ради нашего сына я постараюсь простить тебя. За ночи без сна. За искусанные в кровь губы. За боль, поселившуюся в моем сердце. За мое одиночество.

За то, что ты умер.