Они друг друга ненавидели. Неистово, яростно, до помрачнения рассудка. Они все время ругались, спорили, выставляли друг друга в невыгодном свете.
Она ненавидела его за испорченную молодость, за то, что он так грубо унижал ее эго, пренебрежительно относился к знаниям, добытым ею с такой кропотливостью и любовью.
Он же ее ненавидел за всезнайство, за сухую логику поступков. Он не видел в ней жизни, а только узнавал себя.
Именно поэтому Северус Снейп так хотел, чтобы Гермиона Грейнджер исчезла из его жизни. Именно поэтому Гермиона Грейнджер хотела, чтобы Северус Снейп исчез из ее.
С первого курса ее учебы в Хогвартсе все пошло наперекосяк: предвзятость из-за Гриффиндора, дружбы с Гарри Поттером и магллорожденности. Он не видел в ней человека, так думала Гермиона. Но при этом вначале старалась защищать его перед друзьями — все-таки, играли роль элементарные воспитанность и тактичность.
А вот Снейпу было все равно: он просто не хотел никого понимать. Все дети казались ему ленивыми, глупыми и посредственными. Он просто старался не замечать того, что среди такой серой массы может найтись самородок. Блестящий необработанный камушек, способный при солнце засиять сотнями лучей, ослепляя глаза.
Или Северус просто видел в ней себя: молодого, пытающего доказать, что он чего-то стоит, требующего признания... Скорее всего, так и было.
И потому они скандалили. Если раньше Гермиона пыталась сдерживаться, в силу того, что Снейп все-таки преподаватель, а она — староста, то теперь ругань и обмен колкостями на уроке стали просто неотъемлемой его частью. Ученики шли на пару в ожидании новой сцены, новой темы для сплетен.
Это уже стало притчей во языцех: ненависть между Гриффиндоркой и Слизеринцем. Именно так и их и называли...
— Мисс Грейнджер, вы меня сегодня поражаете своим умом.
— И не только сегодня, сэр.
И люди слушали. Они испуганно смотрели на обмен колкостями, постепенно привыкая к данному порядку вещей...
— Какого цвета ваше зелье, мисс Грейнджер?
— Аквамаринового, сэр.
— А должно быть зеленым!
— Я не виновата, что у вас проблемы с цветоразличением. Добавление паучьих лапок на 32 минуте, как вы написали на доске, не может дать зеленый цвет. Это надо было делать раньше.
Снейп скрипел зубами, но засчитывал зелье.
Когда они сталкивались в коридоре, то не могли спокойно пройти мимо друг друга.
— О, опять в библиотеку? Мне вас жалко, мисс Грейнджер. Все время там проводите.
— Не думала, что вы следите за мной, профессор. Но я не польщена.
— Ну что вы, что вы... Не устали от книжной пыли? Голова не заболит от такого количества мыслей?
— В отличие от большинства моего окружения я могу думать. Спасибо за заботу. Но я еще и ем, поэтому разрешите откланяться.
И так было почти каждый урок, почти каждый день. Стычки, остроты, колкости, бесконечные сарказм и ирония...
Они друг друга ненавидели. Они искали любой шанс, чтобы задеть друг друга, побольнее ударить в уязвимое место, сломать и растоптать противника.
Они противостояли друг другу. И под их знамена встали факультеты, преподаватели уже не знали, как остановить это буйство.
Это была война. Они сражались между собой, как настоящие воины, — будто до последней крови, до последнего вздоха.
Северус Снейп и Гермиона Грейнджер ненавидели друг друга. Они презирали каждой частичкой души, лелея и взращивая это чувство. Они алкали несчастья соперника, ждали случая, чтобы нанеси сокрушающий удар по эго.
Они ненавидели. Но от ненависти до любви один шаг, об этом знали многие, наверное, знали и они.
Гермиона Грейнджер с огромным облегчением окончила школу, забрала свой диплом и исчезла в направлении университета. Северус Снейп заперся в своих подземельях и остался преподавать тонкую науку зельеварения. Они больше никогда не виделись, о чем непрестанно благодарили Мерлина.
От ненависти до любви всего лишь один шаг. Они не знали, что им и оставался лишь этот шаг, но они его не сделали.