Все ученики Хогвартса считали, что ловля нарушителей после отбоя и вечернее патрулирование коридоров — самые любимые занятия профессора Снейпа. Поэтому школьники, а в особенности, гриффиндорцы, очень удивились бы, узнав, что для зельевара нет ничего отвратительнее гулких коридоров с кривляющимися черными тенями на стенах, когда за каждым углом, кажется, скрываются призраки из прошлого. Ночные патрулирования напоминали Снейпу собственную жизнь — бессмысленное блуждание в одиночестве без надежды найти выход из бесконечного лабиринта.

Возможно, именно поэтому зельевара так раздражали попадающиеся после отбоя нарушители, ведь у них всегда находились важные причины для того, чтобы игнорировать правила: первые поцелуи, объятия, свидания, даже идиотские школьные шалости. Все это казалось Северусу очень глупым, но настоящим, живым свидетельством того, что кто-то другой живет полноценной жизнью, дышит полной грудью, и ему не мерещится зловещий шепот из темных углов. Потому профессор поджимал губы и цедил сквозь зубы:

— Пятьдесят баллов с Гриффиндора и пятьдесят баллов с Райвенкло, мистер Рисстон и мисс Крейтон. В следующий раз учитывайте, что еще одно такое нарушение — и вы вылетите из школы без образования. Тогда вы сможете только торговать отвратительной сладкой ватой на Диагон-аллее, потому что больше никому не нужны необразованные оболтусы!

И удовлетворенно наблюдал, как ученики, понурившись, плелись в свои гостиные. И хотя Снейп знал, что, едва завернув за угол, они будут называть профессора «сальноволосой сволочью», ядовитая усмешка не сходила с лица зельевара.

Сегодняшний «школьный рейд» подходил к концу. Снейп в уме подсчитывал снятые баллы: сто пятьдесят с Гриффиндора, восемьдесят с Райвенкло и пятьдесят с Хаффлпаффа. Неплохо, если учесть, что это еще не день святого Валентина, когда количество кристаллов в факультетских часах уменьшалось просто катастрофически. Зельевар решил в последний раз пройти по коридору мимо кухни и спуститься к себе в подземелья, чтобы запереться в лаборатории до утра один на один с намеченным экспериментом. Собственно, утро уже было не за горами: часы показывали почти два часа ночи. Снейп хотел скорее добраться до кабинета с горящим камином, где можно будет согреть озябшие от холода руки, поэтому, проходя по коридору, не сразу заметил темную фигуру возле стены, почти слившуюся с окружающим полумраком. Зельевар уже прошел мимо, но потом резко развернулся, ощутив, как ткань мантии хлестнула по ногам, и подошел к нарушителю школьных правил... Точнее, нарушительнице, профессор понял это, увидев длинные пышные волосы и невысокий рост. Девушка стояла спиной к зельевару и, похоже, не слышала его шагов.

— Так-так, и у кого же хватило наглости, наплевав на все правила, прогуливаться в такое время? Мисс, вы в курсе, который час? — Снейп почувствовал, как накатывает тяжелыми волнами раздражение, грозящее перейти в злость, и потому его голос звучал глухо.

Она обернулась, но свет из окна не мог разогнать почти кромешную тьму вокруг, и профессор не сумел рассмотреть лица студентки. Тогда Снейп вытащил палочку и тихо произнес: «Lumos!»

Пышные каштановые кудряшки, большие карие глаза, упрямо вздернутый нос... Мисс Грейнджер... Зельевар собирался снять пару сотен баллов и подыскивал самые колкие фразы из своего богатого арсенала. Он уже открыл рот, но тут тусклый синеватый свет от палочки осветил лоб девушки.

«Заучка» — горели темные буквы на светлой коже. Заклинание Несмываемого Клейма. Оно только называлось так страшно, но на самом деле никакого вреда здоровью не причиняло, и не было таким уж несмываемым. Заклятие было безобидным, если не принимать в расчет унижение и жгучий стыд, которые испытывал попавший под его действие человек. Снейп знал, как чувствует себя тот, чей лоб жгут чернила от заклятия: оглушающий хохот Мародеров, насмешки, летящие со всех сторон, словно ножи; указывающие на тебя, как на диковинную тварь, пальцы. И кровь, приливающая к щекам, и злые слезы, обжигающие глаза.

Северус на миг зажмурился, отгоняя от себя эти воспоминания, хотя знал, что они все равно не перестанут мучить его. Тут же на зельевара нахлынуло еще более сильное раздражение. Эта девчонка не имела права будить в нем прошлое! Заклятие Клейма, подумаешь! Это не повод нарушать правила.

Снейп сердито нахмурился, глядя на гриффиндорку. Она молча смотрела на него широко открытыми глазами, сжимая в руках большую книгу (профессор знал, что за книжными страницами можно скрыть постыдные слова на лбу, делая вид, что увлечен чтением).

— Мисс Грейнджер, вы забыли, где находится больничное крыло? Вы так заблудились, что попали в противоположную от него сторону? К седьмому курсу уже пора было бы запомнить местоположение основных кабинетов, — он знал, что слова могут хлестать, как пощечины, но сейчас он именно этого и добивался, надеясь за злыми словами спрятать собственные воспоминания.

Мисс Грейнджер молчала, только тонкие пальцы изо всех сил впились в переплет книги. Вид девушки говорил: «Мне все равно, снимите хоть все оставшиеся баллы». Она смотрела на профессора, словно не понимая, кто перед ней, а потом Снейп увидел, как из глаз мисс Грейнджер потекли слезы, но она даже не пыталась их вытереть. Зельевар чертыхнулся про себя, освежая в памяти все, что знал о Заклятии Клейма. Кажется, оно не должно вызывать невротических явлений и такого безразличия ко всему. Вот ведь еще одна гриффиндорская беда на несчастную профессорскую голову!

— Идемте! — Снейп не слишком по-джентельменски схватил мисс Грейнджер за руку и потащил за собой. Она не сопротивлялась, и зельевар завел ее в кухню и включил свет.
В это позднее время кухня, конечно же, пустовала: даже домашним эльфам нужно отдыхать. Профессор усадил Гермиону на табуретку, с трудом обнаружив свободное место среди кастрюль, сковородок и прочей кухонной утвари.

Признаться, Северус ощутил неловкость, заглядывая в заплаканные глаза девушки. Он старался всячески избегать любых контактов с другими людьми, в особенности, контактов эмоциональных. Чужие эмоции в лучшем случае нервировали зельевара, в худшем — приводили в бешенство. Слизеринцы давно усвоили это, и никто, даже младшекурсники, не решались плакать при декане. Знали — будет только хуже.

Снейп поджал губы и достал палочку. Черт, ему нужен был визуальный контакт, придется опуститься на колено.

— Смотрите на меня, — получилось резко и почти грубо, но зельевар не хотел быть вежливым.

Мисс Грейнджер посмотрела на него почти испуганно, но профессор быстро прошептал заклинание, сотворив нужные пассы палочкой. Всего несколько слов, и синие слова на лбу исчезают, но кому, как ни Снейпу было знать, что это еще не все. Что обида и стыд не могут также просто испариться от одного заклинания. Зельевар поспешно поднялся и отошел подальше.

Мисс Грейнджер не шевелилась. Тогда профессор превратил ложку в зеркало и протянул гриффиндорке.

— Прошу, — холодно проговорил он. — Вам стоило пойти в больничное крыло сразу: это заклятие снимается достаточно просто. И, замечу, наложивший это заклинание человек, плохой маг, — зельевар презрительно хмыкнул, выразив свое отношение к неизвестному. — Я видел куда более изощренные варианты...

Девушка взяла зеркало в руку и на секунду взглянула в него.

«Пришла в себя», — отметил про себя Северус, увидев, что она немного расслабилась и тут же начала поспешно вытирать слезы. Потом мельком бросила взгляд на профессора и покраснела.

— Спасибо, — тихо проговорила мисс Грейнджер.

— Не за что, — Снейп снова начал прикидывать в уме, сколько баллов можно снять с Гриффиндора, но тут девушка почти шепотом произнесла:

— Это потому что я не дала списать домашнее задание по Чарам... Симус решил, что это будет смешно. И все... Все смеялись. Даже Рон, — она опустила голову.

— Смешно, но не для всех, — по инерции продолжил за нее Снейп и тут же осекся, но Гермиона как будто не слышала его слов.

— Они еще на первом курсе говорили это про меня за глаза. Что мне нужны только книги и больше ничего... — она замолчала, а зельевар замер, сжимая в ладони волшебную палочку. Северус не умел утешать. Мало того, женские слезы раздражали его не меньше, чем Рождественский ужин в Хогвартсе и еженедельные педсоветы у Дамблдора. Потому самым правильным было бы отправить мисс Грейнджер с ее переживаниями за дверь, а самому пойти в теплый кабинет и заняться тем, что приносит успокоение — зельями. Но что-то останавливало Снейпа, какое-то неясное чувство, родившееся, кажется, в тот момент, когда он увидел идиотскую синюю надпись на лбу гриффиндорки. Сопереживание... Оно появилось само, выползло откуда-то, подстегнутое воспоминаниями из прошлого. Он слишком хорошо знал, как сейчас чувствует себя девушка, и это не давало Снейпу просто уйти. Почему? Он и сам не знал.

Зельевар оглянулся. Мисс Грейнджер смущенно опустила голову, так что Снейп видел только каштановые волосы, рассыпавшиеся по плечам. Как ни странно, он понял вдруг, что не испытывает дискомфорта оттого, что находится рядом с другим, переживающим человеком. Тем не менее, зельевар так и не смог объяснить себе, почему он спросил первое, что пришло ему на ум:

— Вы знаете, мисс Грейнджер, какой самый простой опыт для начинающих алхимиков?
Она удивленно вскинулась:

— Что, простите? Опыт?

— Именно, — спокойно кивнул Снейп и с неясным облегчением увидел, что девушка наморщила лоб, задумавшись над вопросом.

— Не знаю, — через несколько секунд ответила она, немного обескураженная такой внезапной сменой интонации учителя. — Никогда о таком не слышала. А что, на этот вопрос есть однозначный ответ?

Профессор вдруг поймал себя на том, что хочет улыбнуться. Легонько, уголками губ, потому что это чувство, которое шевельнулось в душе, не могло... Просто не могло быть... нежностью. Это было странно: чувствовать тепло рядом с другим человеком оттого, что понимаешь его чувства и можешь разделить их, пускай эти чувства и не слишком позитивные. От взгляда на растерянное лицо девушки, на покрасневшие глаза и длинные, мокрые от слез ресницы зельевар подавил в себе желание сказать очередную колкость.

— Это довольно известная шутка зельеваров, мисс Грейнджер, — многозначительно заметил профессор. В глазах гриффиндорки загорелся огонек любопытства.

— Не припомню, чтобы в какой-то прочитанной мною книге была приведена хоть одна шутка, — робко улыбнулась девушка. — Боюсь, что мои друзья использовали бы эти фолианты по зельеварению только в качестве снотворного, если бы мучились бессонницей.

— В оценке умственных способностей Поттера и компании я никогда не сомневался, — хмыкнул Снейп.

Он повернулся к многочисленным кухонным шкафчикам, где хранились продукты, и, порывшись там с полминуты, достал банку с сахаром. Северус представлял себе, какими круглыми глазами смотрит на него гриффиндорка, но его охватил странный азарт, почти как в детстве, когда котел и банки с зельями были для него лучшими друзьями. Из ящика стола Снейп извлек ложку и небольшую баночку с абрикосовым джемом.

— Профессор... — послышался сзади неуверенный голос Гермионы.

— Следите за ходом опыта, — строго сказал зельевар.

Позади послышались шаги, девушка встала рядом с ним, заглядывая Снейпу через плечо. Она вытерла слезы и нервно пригладила волосы.

Профессор освободил место на столе и заклинанием сотворил огонь, слабый, как в спиртовке. Потом насыпал в ложку сахар и налил туда немного джема.

— Плавление углеводородов, — пояснил Снейп и начал медленно нагревать содержимое на огне.

— Это же термин из маггловской химии, — восхищенно прошептала Гермиона, и Северус снова ощутил это тепло. Душевное тепло...

— Наука как таковая, мисс Грейнджер, не делится на маггловскую и немаггловскую. К сожалению, это не все понимают, — Снейп сказал это довольно резко, но девушка не отстранилась, а продолжала так нахально... нарушать его личное пространство.
Сахар плавился и темнел, становился жидким, как патока.

— Теперь нужно придать форму, пока он не успел остыть, — Снейп поболтал содержимое ложки, затем сделал движение рукой, как будто хотел вылить его, коснулся края ложки кончиком палочки и быстро прошептал какое-то заклинание.

Оба волшебника смотрели, как в ладонь профессора зельеварения падает небольшой желтый леденец в форме звезды.

На секунду к Снейпу вернулось раздражение, он не знал, как отреагирует гриффиндорка на такой неожиданный опыт от профессора, который обычно подбирал для зелий только самые неприятные компоненты, вроде паучьих глаз или змеиных сердец. Северус счел свой поступок ужасно глупым, но потом, повернув голову, увидел, что Гермиона улыбается.

— Застывший жженый сахар дает леденец, джем добавляет ему вкус, — тоном отличницы проговорила она, не сводя глаз с гладкой поверхности конфеты. — А заклинание для придания формы? Откуда оно?

Снейп положил ложку на стол и, чуть помедлив, ответил:

— Вы полагаете, что первым и единственным заклинанием, которое я придумал, была Сектумсемпра?

Он отвел глаза по привычке, опасаясь, что мысли и воспоминания могут быть прочитаны. Когда маленький Северус увлекся зельеварением, ему нужно было с чего-то начинать, и первые опыты мальчика были именно такими — безобидными и даже вкусными. Тогда он еще мог бороться с навалившимися невзгодами: равнодушием родителей и их ссорами, осознанием собственной ненужности. И только в Хогвартсе, с появлением в жизни Северуса Снейпа Мародеров, он все-таки сломался, и поддержать его было некому.

— Возвращайтесь к себе, мисс Грейнджер, — устало произнес зельевар. Усталость эта навалилась вдруг внезапно, принеся с собой горькое разочарование. Эти несколько минут, проведенные на кухне в компании гриффиндорки, казались теперь слишком большим потрясением, нарушившим обычный ход одинокой жизни профессора. Он не хотел жалеть о своей минутной слабости, но теперь Северусу вновь хотелось закрыться и уйти. Так было бы проще.

Однако Гермиона удивила его.

— Вы позволите? — осторожно спросила она, протянув руку к желтому леденцу.

Снейп изумленно взглянул на нее.

— Пожалуйста, мисс Грейнджер.

Девушка аккуратно взяла с его ладони конфетку-звездочку и положила в карман мантии.

— На счастье, — смущенно пояснила она зельевару и чуть слышно добавила: — Чтобы не забывать.

И мягко улыбнулась.

Снейп смотрел на хрупкую девичью фигурку, на искреннее восхищение в глазах Гермионы, на доверие и понимание, которые легко читались на ее лице, и думал о том, что это было лучшее дежурство в его жизни. Тем не менее, он удивился, услышав собственный голос:
— В тонкой науке приготовления зелий, мисс Грейнджер, есть много простых и сложных опытов, которые могут пригодиться вам, независимо оттого, какую специальность вы выберете. Если вам нужна консультация по зельям, вы можете обращаться ко мне. Я постараюсь помочь вам.

— Обязательно, профессор.

Северус не знал, то ли это игра света, то ли девушка действительно подмигнула ему.
Создатель Заклинания Клейма сильно удивился бы, узнав, что его творение может приносить не только обиду и стыд, но и надежду.

Конец.