Когда в затемненной комнате такой холодный воздух, кажется, что ещё секунда — и он зазвенит, отдаваясь острым эхом от ряда стеклянных банок, стоящих на старых стеллажах.
В полутьме сложно заметить что-либо еще, очертания предметов размыты, и все тонет в безмолвии.
Но непосвященный просто не слышит музыки. Соло фарфоровой чашки перебивается шутливой песенкой пестика, растирающего плоды ферульника, ему вторит хор дорогих хрустальных флаконов.
Но немолодой волшебник волей дирижёра отдал право играть первую скрипку чугунному котлу, по-королевски возвышающемуся в центре лаборатории. Как возле капризной девы, всё здесь крутится вокруг этого черного пузатого сосуда.
Только для него тонкие пальцы зельевара танцуют танго, неторопливо двигаясь у разделочной доски, а после скользящим движением сбрасывают несколько мелко порезанных стеблей пеларгонии в закипающее зелье.
Хронометр задает ритм, и тело волшебника невольно подчиняется ему: ещё пять частей воды, шаг вперёд, ступая на носок, чтобы взять из бокового шкафа склянку крови тигра-альбиноса, три шага назад, поворот к стеллажу, плавно поднимаясь на цыпочках, тело тянется вверх к банке сушёных ярко-красных цветков лядвенца Бертелотти, быстрый разворот, и мантия — волной по худой спине. Но нет времени обращать внимание на холод, ласкающий позвоночник: ещё секунда промедления — и все усилия пойдут прахом. Последний ингредиент — и маг вдыхает облако пара, поднимающегося над котлом. Запах дразнит, изменяясь на ходу, силясь обмануть зельевара, то прикинется мармеладно-мятным, то выкинет на поверхность жасминовые нотки. Волшебник хмурится, изображает неуверенность на лице, поддается на уловку, играя разочарованного Мастера. Зелье подхватывает забаву и всё дальше затягивает человека в тенета сомнений. Но когда черта, отделяющая реальность от игры истончается, и уже кажется, что ничего не получилось, зельевар грозно говорит: «Хватит».
Зелье, как прирученная собачка, испускает темно-лиловый пар с ярким, присущим только ему, леденцовым ароматом. Волшебник накрывает котел, и еще несколько минут на его лице видна полуулыбка. Он чувствует себя счастливым.

*~*~*~*~

Шершавый запах книг будоражит. Для неё он навсегда останется предвестником тайн, которые она с детства мечтала отгадать. Она рада любой попытке заманить ее на охоту за новыми знаниями. Ей кажется, что каждая буква таит за собой неведомое и невозможно разобрать, желает ли она, чтобы открытие свершилось. Но не будет охотница интересоваться ее мнением, она уже видит нить, нужно лишь легонько потянуть за нее, и в руках волшебницы окажется ключ к разгадке. И неважно, что в пылу работы незаметно проходят годы, а глаза коллег полны зависти к ее успехам, и друзья замучили вопросом: «Зачем ей это надо?». Она стремится к недостижимым доселе высотам. В этом ее счастье. Ей не нужен никто, почти никто. Но когда загадка из былой неприступной горы превращается в холм, она понимает, что неведомое открылось ей. Она не упивается победой, ее пытливый ум требует новых вопросов и скоро впереди снова возвышается еще одна кажущаяся недосягаемой вершина. Это ее счастье недолговечно.
В вековом доме, спрятанном ото всех за высоким забором, увитым диким виноградом, укрыто её истинное счастье. Никто не знает о нем, даже близкие друзья. Она хранит его в тайне, как пираты берегут своё сокровище.
Она придет раньше него, чтобы приготовить ужин и еще час с замиранием сердца будет ждать звука его шагов. Когда часы пробьют восемь, она не находя себе места, будет бродить, словно неприкаянная душа, из одной комнаты в другую. Но через десять минут дверь откроется, и родной голос произнесет слова, от которых теплым мёдом разольется счастье в её душе:
— Я дома.

*~*~*~

Когда всё готово, он поднимает глаза на циферблат — маленькая стрелка доходит до восьми.
— Пора домой.
Ему до сих пор не верится, что его принцесса живет с ним в этом старом полуразвалившемся доме. Каждый раз зельевар боится, что она уйдет, и по вечерам его будут ожидать лишь одиночество и пустота. Но когда он запирает за собой скрипучую ржавую калитку и видит, что окна освещены, он понимает: его счастье ждет его.