Утро было ужасным: Гермиона полночи провела за письмом профессору Снейпу, отвергая варианты один за другим, и потому совершенно не выспалась. Восемь, нет, десять редакций, нет… После десятой она перестала считать. В общем, все ненужные уже бумажки валялись на полу, что тоже не прибавляло оптимизма.

Глубоко вздохнув, Гермиона вспомнила еще одну причину, по которой ей не нравится суббота — не все субботы на свете, а именно эта, сегодняшняя. Как бы она ни планировала свой день, какие нелепо-длинные обходные пути ни выбирала бы, ей все-таки придется пройти мимо песочных часов с баллами факультета. Пройти с закрытыми глазами — выше ее сил, а значит, она все увидит. Увидит, что профессор Снейп снял баллы с Гриффиндора из-за ее глупой выходки в библиотеке.

А так хотелось, чтобы он поверил в правдивость ее слов. Ведь профессор Снейп как один из талантливейших зельеваров — даже директор Дамблдор признает это, а он зря говорить не будет — стремится донести свои знания и опыт до студентов. И совсем он не злой и не привередливый — просто в меру строгий и…

«Ох, ладно, Гермиона, хватит мечтать. Чтобы профессор Снейп не снял баллы, когда есть хоть малейший повод — такого просто не может быть».

В недоумении Гермиона уставилась на дверь школьной библиотеки. Она же собиралась в Большой зал, на завтрак! Но пока голова мечтала, ноги сами выбрали знакомый маршрут. Сила привычки, что тут еще скажешь?

Не устояв перед соблазном, гриффиндорка слегка толкнула дверь. Раздался еле слышный скрип. И больше ни звука. Значит, в библиотеке никого нет. Что ж, замечательно. Компания книг — одних только книг, никаких песочных часов и даже упоминания о баллах факультета — вот что требовалось сейчас Гермионе.

«Утро начинает понемногу налаживаться».

Гермиона задумавшись медленно шла вдоль стеллажей. До этого момента она часто бывала в библиотеке — пожалуй, чаще, чем в любом другом помещении Хогвартса. Но никогда раньше так не чувствовала этой атмосферы тишины, покоя и витающих в воздухе знаний — все заглушали болтливые однокурсники.

Ее внимание вдруг привлекла полка, где книги были расставлены непривычно — по размеру, не по алфавиту. Это же тот самый стеллаж, возле которого так долго возился вчера Гарри… и за которым стоял профессор Снейп.

Интересно, что же он здесь делал? О личной библиотеке зельевара в Хогвартсе ходили легенды, от глупых и дурацких, принадлежащих близнецам Уизли, до откровенно восторженных, поэтому вряд ли он приходил за книгой. Хотя… Гермиона вдруг вспомнила потрепанный томик в переплете из драконьей кожи.

«Значит, все-таки за книгой, и очень важной к тому же».

Гермиона поежилась, вспомнив сердитый взгляд профессора Снейпа и то, как побелели костяшки его пальцев, сжимавших книгу.

И именно эта книга после ее необдуманного и оттого откровенного ответа полетела на стол мадам Пинс.

Гермиона подошла ближе. Странно, но привычный порядок не нарушала ни одна деталь. А ведь книга должна — просто обязана — быть где-то здесь. В растерянности Гермиона опустилась на стул.

И увидела край переплета драконовой кожи. Книга оказалась под столом. Далеко под столом.

Accio применить было невозможно — палочка осталась в гостиной. А лезть под стол — просто верх глупости. Но природное любопытство, помноженное на гриффиндорское безрассудство, могло привести к неожиданному результату.

Гермиона залезла под стол, стараясь не стукнуться затылком, протянула руку… И в этот момент хлопнула дверь.

— …Не имеет значения, Северус. Выносить книгу из библиотеки нельзя.

Гермиона, прижимая книгу к груди, уже наполовину выбралась из-под стола и едва успела нырнуть обратно, когда услышала разговор.

— Но я еще раз повторяю…

— Ни о каких «но» не может быть и речи. Книга останется здесь, — мадам Пинс была непреклонна.

Гермиона почувствовала, что ладонь стала влажной, а книга — неожиданно скользкой, и вот-вот упадет на пол. Бесшумно падать книги не умеют, это она знала совершенно точно. И нет никакой возможности сменить руку — их всего две, и вторая как раз сейчас держится за ножку стола.

«Мадам Пинс, профессор Снейп, — мысленно взмолилась Гермиона, — может, вы уйдете куда-нибудь?»

Ботинки зельевара стоял на месте как приклеенные. Женские туфли — естественно, на мягкой подошве и без каблука, ведь в библиотеке надо соблюдать тишину — подошли к столу, постояли рядом.

В этот момент у Гермионы заныла шея, согнутая под неестественным углом, потом затекла нога и почему-то очень сильно зачесалась коленка.

— Северус, мы третий день обсуждаем одно и то же. У меня уже нет сил спорить. И вообще, мне необходим кофе.

«Да, конечно, замечательная идея. Идите на завтрак. Там еще не все съели. А даже если и все, то домовые эльфы вам добавки принесут. Ну, пожалуйста».

Второй раз за утро хлопнула дверь. Для сидевшей под столом Гермионы этот полустук-полускрип показался музыкой.

Медленно, расправляя затекшие руки и ноги, потирая ушибленный все-таки затылок, гриффиндорка выбралась из-под стола. И почти уткнулась носом в ботинки, обладатель которых так долго спорил и не желал пить кофе.

— Позвольте поинтересоваться, мисс Грейнджер, что вы там забыли?

— Э… я искала книгу, профессор.

— Под столом? Если за все время учебы вы этого не заметили, я поясню: книги хранятся на полках.

— Но эта книга валя… лежала под столом.

— И чем же вас привлекла эта книга? — тон зельевара прозрачно намекал, что вчерашний вечер вспоминать не стоит.

— Дело в том, что… — попыталась соврать Гермиона, но под пристальным взглядом быстро сдалась: — Любопытство, сэр.

— Ну, по крайней мере, честно.

— Вы же сами сказали, что я не умею врать, — выдавила из себя Гермиона, не отрывая взгляда от ботинок профессора.

На несколько минут в библиотеке воцарилась тишина.

— Мисс Грейнджер, вам знакомо выражение «дежа вю»? — неожиданно поинтересовался Снейп.

— Да, сэр, — тоном примерной ученицы отозвалась Гермиона, — в переводе с французского языка оно означает «уже было».

И, аккуратно прицелившись, она метнула книгу на стол мадам Пинс. Замерев на краю на пару секунд, — Гермиона и профессор затаили дыхание, — книга все-таки скользнула вниз.

Гермиона вышла из библиотеки, плотно прикрыв за собой дверь. Профессор Снейп смотрел ей вслед.

Впервые в жизни он не находил слов.