— Мама, не смотри ему в зубы, он же не конь!
— А ты считаешь, что уход за полостью рта -
прерогатива непарнокопытных?

Этот парень сразу не понравился миссис Грейнджер. Прежде всего, тем, что имел наглость просить разрешения встречаться с её дочерью, что уже само по себе свидетельствовало о непомерном самомнении. Кроме того, он был некрасив и отличался жуткой походкой. Заведи кто-нибудь из подруг миссис Грейнджер подобного ухажёра, она бы сказала, что это даже хорошо: чем страшнее мужчина, тем меньше охотниц его увести. Но её солнышко, несомненно, достойна была только самого лучшего. К тому же, избранник Гермионы оказался профессиональным спортсменом (а ведь всем известно: у спортсменов, даже самых неприглядных, отбою нет от поклонниц, тем более что не очень-то они и отбиваются) да к тому же иностранцем (а значит, собирался увезти её золотце в свою дикую страну, которую миссис Грейнджер ни за что не смогла бы найти на карте). И, в довершение всего, на очень качественно завуалированный вопрос о его материальном положении Виктор ответил, что получает за каждую победу хорошие призовые, которых вполне хватит и на безбедную жизнь для Гермионы, и на рождественские подарки для всех её родственников. То есть фактически изъявил желание купить девочку, как последнюю... Но вот зубы у него оказались безупречные, так что формально придраться было не к чему.

Чем дольше Гермиона наблюдала за матерью, тем больше понимала, почему её родители развелись: миссис Грейнджер в своёй непоколебимой уверенности в собственной правоте была просто невыносима.

— Хм, простите, Виктор, — с деланной нерешительностью начала хозяйка, подливая гостю чаю, — не хочу показаться бестактной, но, понимаете, это чисто профессиональный интерес... Я просто обратила внимание — у вас такая замечательная улыбка...

При этих словах Гермиона с досадой прикусила нижнюю губу и приготовилась к худшему. Ибо знала по опыту: в рот людям в нерабочее время её мать заглядывает только с одной целью — выискать какой-нибудь недостаток. Это был конёк миссис Грейнджер: по состоянию зубов оценивать характер человека.

— ...просто, знаете, — продолжала тем временем женщина самым что ни на есть любезным тоном, — мне это показалось немного странным при вашей профессии... Знаете, ко мне месяц назад обратился один хоккеист, ему на тренировке выбили все четыре резца, пришлось ставить имплантаты. А квиддич, я слышала, даже травматичнее хоккея. У вас, должно быть, очень хороший стоматолог. Хотя, может быть, я ошибаюсь...

Гермиона незаметно лягнула Виктора под столом, в надежде, что он не поддастся на провокацию. Но Виктор о причудах миссис Грейнджер ничего не знал, а потому значения жеста подруги не понял и простодушно повёлся на уловку хозяйки.

— Услуги целителя мне оплачивает клуб по условиям контракта. Владельцы за это переживают даже больше, чем сами игроки: боятся, что кто-то из нас появится в газетах с синяком или без зуба, и это испортит имидж команды. В прошлогоднем полуфинале мне бладжером три зуба выбило, так тренер даже отпраздновать победу не дал — сразу поволок меня к целителям.

В глазах миссис Грейнджер промелькнуло хищное удовлетворение. Гермиона обречённо вздохнула. В этот момент девушке как никогда захотелось извиниться перед отцом за тот скандал, что она устроила, узнав о его намерении уйти из семьи...

А после ухода Виктора миссис Грейнджер учинила дочери воспитательную беседу с предварительной лекцией о том, как глупенькие молоденькие девушки влюбляются не в тех парней, и чем это обычно заканчивается и полным набором весьма показательных примеров из собственного опыта и рассказов подруг. Зная характер своей дочери, говорила она очень спокойно, без обычных в таких случаях «Я тебе запрещаю!» и «Если ещё раз увижу...». Просто напомнила, как тяжело бывает общаться с иностранцами, и какие неприятные ситуации порою возникают из-за разницы менталитетов, как нелегко приходится девушкам спортсменов, чьи избранники вечно пропадают на тренировках и вообще себе не принадлежат (ведь их жизнь вплоть до таких мелочей, как лечение зубов, заранее оговорена условиями контракта), и как сложно, в конце концов, поддерживать отношения с человеком, живущим на другом конце Европы... А Гермиона только всё ниже опускала голову, с досадой понимая, что мать во многом права. Пожалуй, начни миссис Грейнджер давить на дочь, девушка взбунтовалась бы, как это обычно бывает с подростками, и сделала бы всё наперекор. Но та весьма умело и ненавязчиво взывала к голосу её разума, а потому с нею нельзя было не согласиться...

В общем, они расстались. Гермионе в ту пору было только пятнадцать, и она ещё не готова была бросить всё и уехать в другую страну, разорвав отношения с матерью. А Виктор находился на самом пике своей карьеры и тоже не готов был отказаться от всех перспектив ради сомнительного удовольствия угодить потенциальной тёще. И через три года на его месте, на той же самой табуретке, сидел новый избранник мисс Грейнджер: нескладный рыжий парень с веснушками на простом открытом лице...

Этот не понравился миссис Грейнджер заранее, ещё до того, как он появился на пороге её квартиры. Стоило только Гермионе сообщить, что она теперь встречается с Рональдом Уизли, как матери сразу же вспомнился неухоженный рыжий мальчишка в жутких обносках с чужого плеча. И надо заметить, Рон с тех пор, как она в последний раз его видела, ничуть не изменился. Одет он был всё так же небрежно, причёсан абы как и, что самое страшное, судя по всему, регулярно забывал чистить зубы. Конечно же, миссис Грейнджер понимала, что мальчик в этом не виноват. В больших семьях всегда так: матери просто не хватает времени, чтобы уделить внимание каждому из своих отпрысков, приучая его к порядку. И, тем не менее, столь вопиющая безалаберность автоматически вычёркивала Рональда из списка тех, кто имел право добиваться расположения Гермионы. Доверить родную дочь тому, кто о собственных зубах позаботиться не в состоянии?! Ну уж нет!!!

Гермиона поглядывала на мать скептически. За последние три года девушка пережила много такого, отчего миссис Грейнджер мгновенно поседела бы, если бы только об этом узнала. Ей довелось видеть смерть в остекленевших глазах своих одноклассников, рваные раны, разбитые головы, лужи крови на полу, пылающий Хогсмид, обрушенные башни Хогвартса, бьющихся в последних судорогах поверженных врагов. Она не раз смотрела в лицо смерти и не раз чувствовала её шаги у себя за спиной. И всё это время она чувствовала рядом крепкое плечо Рона Уизли. Старый друг, верный соратник, предсказуемый до мелочей, понятный до прозрачности, он всегда был рядом, простой и надёжный, как заклинание «Алохомора!». С ним можно было не опасаться никаких сюрпризов, не ждать подвоха, не бояться остаться без поддержки в трудную минуту... В общем, поразмышляв энное количество времени, Гермиона пришла к выводу, что именно такой спутник жизни ей и нужен.

Именно поэтому девушка приложила максимум усилий, чтобы как следует подготовить жениха ко встрече с будущей тёщей. Во всяком случае, она очень подробно проинструктировала его, как следует одеться, как себя вести и до какой именно степени белизны начистить зубы. Но Рон об этом то ли забыл, то ли просто не обратил внимания на её слова. А где-то на пятнадцатой минуте беседы с миссис Грейнджер он и вовсе подписал себе смертный приговор фразой: «Да мне как-то не до зубов было, война же».

Во-первых, после этого пришлось объяснять миссис Грейнджер, что у них там за война и почему она об этом ничего не знает. А во-вторых, выслушивать глубоко научную лекцию о том, почему война не есть повод забывать о личной гигиене, которая потом каким-то загадочным образом перетекла в обсуждение карьерных планов Гермионы, выяснение соотношения науки маггловской и магической и прочие высокие сферы. Миссис Грейнджер разливалась соловьём, а Рон всё больше краснел и всё ниже опускал голову, лишь изредка вставляя в разговор пару-тройку ничего не значащих слов, вроде «и я так думаю», «согласен» и «Гермионе лучше знать». Домой он ушел не просто подавленный, а буквально расплющенный тяжестью интеллекта и жизненного опыта предполагаемой тёщи. А на следующий день, запинаясь и отводя взгляд, объявил Гермионе, что лучше им пока повременить со свадьбой, «проверить наши чувства и всё такое».

Прекрасно понимая, откуда растут ноги у этого неожиданного решения, разгневанная Гермиона кинулась к матери с твёрдым намерением устроить образцово-показательное выяснение отношений. Но миссис Грейнджер только невинно пожала плечами.

— А по-моему, это вполне разумно. Мне тоже показалось, что этот парень не очень-то тебе подходит, и хорошо, что он сам всё понимает.

— Потому что ты объяснила, — раздражённо пробурчала в ответ её дочь.

— А ты считаешь, что я не права?! Милая, я всё понимаю. Я верю, что Рон хороший человек, верный, надёжный и всё такое. Но ведь вы же с ним совершенно разные. У вас разные вкусы, разные сферы интересов, разные взгляды на жизнь. Может быть, сейчас всё это кажется тебе незначительным, но ты только подумай, каково это: прожить всю жизнь с человеком, с которым у тебя нет ничего общего. Год или два ты сможешь закрывать на это глаза, но потом... Тебе захочется обсудить новый законопроект вашего министерства, а он начнёт рассуждать о спорте, ты будешь планировать свою карьеру, а он — количество детей и меню всех ужинов на полгода вперёд, ты захочешь сходить в театр, а он уйдёт пить пиво с друзьями... Подумай, милая, разве такая жизнь для тебя?

Гермиона подумала. И решила, что со свадьбой, пожалуй, и впрямь стоит немного повременить. И ещё немного. И ещё... И вообще, глупая это была затея...

Третий жених Гермионы, в отличие от двух предыдущих, не понравился миссис Грейнджер не сразу. Первые минуты две он казался ей вполне приличным молодым человеком, воспитанным и приятным в обхождении. Этот, не в пример своему предшественнику, не ленился следить за собой. Светлые волосы были вымыты и аккуратно причёсаны, ногти подпилены, а из ушей не сыпалась сера. И одеколоном он тоже не пренебрегал. К тому же, судя по золотому зажиму на галстуке и запонкам с бриллиантами (с настоящими бриллиантами(!), в этом миссис Грейнджер могла бы поклясться), он был неприлично богат. Но при этом Драко (Ну и имечко! Хотя чего ещё ожидать от этих волшебников?) совершенно не походил на звезду спорта или шоу-бизнеса. В общем, такой зять её почти устраивал. Почти... Иллюзию разрушил сам гость, в недобрый час лучезарно улыбнувшись. Зубы у него оказались почти сплошь золотыми, и это натолкнуло миссис Грейнджер сразу на два немаловажных вывода: первое — свои зубы ему кто-то выбил, и второе — парень склонен уделять чрезмерное внимание собственной персоне.

Гермиона поглядывала на мать с опаской. Она пребывала как раз в том возрасте, когда мнение родителей уже не имеет решающего значения, но всё ещё принимается к сведению. Ей было двадцать четыре года. За плечами остался Хогвартс, диссертация по нумерологии, три года стажировки в министерской бухгалтерии и год работы в должности первого помощника второго заместителя начальника «Отдела дебиторских задолженностей с просрочкой двести лет и более». Она уже не верила в вечную любовь, и единороги давно обходили её десятой дорогой. В её отношениях с Драко Малфоем не было ни романтической влюблённости, ни всепоглощающей страсти, ни даже малейшего намёка на сердечную привязанность. Они просто подходили друг другу. Гермионе нужен был спокойный и, по возможности, обеспеченный супруг. Достаточно спокойный, чтобы не интересоваться благотворительными программами, которым она посвящала всё свободное от работы время, и достаточно обеспеченный, чтобы их финансировать. И, главное, готовый жениться на ней прямо сейчас. А Малфою как раз требовалась в меру симпатичная жена-маггла, которую не стыдно было бы предъявить обществу со словами «как видите, я либерал не только в вопросах внешней политики». Люциус с выбором сына скрепя сердце согласился: в свете последних демократических тенденций снобизм отнюдь не приветствовался. Но для благопристойной свадьбы в высшем обществе требовалось благословение родителей с обеих сторон...

— ...и тогда папа сказал, что подарит нам на свадьбу особняк на Пикадилли и двадцать литров фирменного малфоевского шампуня, который готовит моя бабушка по секретному рецепту своей бабушки, — чтобы показать, какой это замечательный шампунь, Драко изящно, как ему казалось, мотнул головой. У миссис Грейнджер, впрочем, этот жест вызвал ассоциации с конём, стряхивающим мух с шеи. — Ну и, конечно же, моя жена тоже сможет им пользоваться. Потому что принадлежность к роду Малфоев — это особый статус, которому необходимо соответствовать. И хорошая причёска тут наиважнейший элемент. А ещё гладкая кожа, красивые зубы...

— Да, да, я заметила, — миссис Грейнджер улыбнулась так, что стали видны все четыре «шестёрки». Над вашими зубами, очевидно, поработал очень хороший специалист. Хотя, признаться, мне показалось несколько странным в таком молодом возрасте иметь столько протезов.

— Так сложилось, — ничуть не смутившись, ответствовал Малфой. — Но я, конечно же, не мог допустить, чтобы состояние моих зубов портило мою репутацию. И хоть времена были не лёгкие, я не пожалел на это ни денег, ни времени.

— Похвально, молодой человек, очень похвально, — протянула миссис Грейнджер, но по её взгляду Гермиона поняла, что и Малфой ко двору не пришёлся.

Ну, а по завершении смотрин девушке уже в третий раз открыли глаза на истинное лицо её избранника. Миссис Грейнджер поминутно охала и хваталась за голову, живописуя дочери перспективы совместной жизни с человеком, для которого социальный статус важнее всего на свете. С человеком, который готов отдать последние деньги стоматологу, несмотря на бедственное положение своей семьи, который умудряется в течение двухчасовой беседы говорить всё время только о себе и для которого жена — такой же элемент имиджа как, скажем, бриллиантовые запонки.

Первые пять минут Гермиона слушала с холодным равнодушием, затем ещё минут десять с сомнением. А потом осталось только наблюдать, как под напором материнских эмоций стремительно рушится её новая система ценностей, в которой не было места таким мелочам, как любовь и взаимопонимание. Потому что, чего уж скрывать, её не хотелось бы чувствовать себя всего лишь запонкой на чужом манжете, даже если это обеспечивало ей безбедную жизнь и широкие перспективы. И, да, она всё ещё надеялась встретить человека, который будет по-настоящему её ценить. Так что когда миссис Грейнджер в качестве контрольного выстрела всхлипнула: «Я так надеялась, что ты выйдешь замуж за любимого человека, доченька, не губи себя в этой золотой клетке», Гермиона не выдержала и со слезами бросилась матери на шею. Так она прорыдала всю ночь, а на следующее утро объявила Драко Малфою о разрыве...

Четвёртый жених Гермионы не понравился миссис Грейнджер ещё до того, как она успела заглянуть ему в зубы. Начать с того, что он был едва ли не старше самой миссис Грейнджер. Нос этого субъекта вызывал в ней жгучее желание срочно позвонить своему приятелю — пластическому хирургу, желтушный цвет лица красноречиво свидетельствовал о больной печени, а отёки под глазами о серьёзных проблемах с почками. Волосы он, похоже, в последний раз мыл ещё будучи школьником. Его глухая чёрная мантия, лишённая малейшего намёка на элегантность, являла собой неоспоримое свидетельство совершеннейшей закомплексованности своего хозяина. А, судя по степени изношенности сего одеяния, он был ещё и непростительно беден. А уж когда этот тип открыл рот, чтобы поздороваться, миссис Грейнджер с трудом подавила в себе желание немедленно выставить его за дверь. Зубы у него частью отсутствовали, частью наползали друг на друга и в целом очень напоминали страшную картинку с агитплаката, висящего в коридоре её родной стоматологической клиники.

Гермиона поглядывала на мать с недоверием.
Ей было уже далеко не пятнадцать и даже не двадцать пять. Если быть точным, последние четыре года ей было двадцать девять с половиной. Она уже защитила три диссертации, опубликовала пять научных работ по магии чисел и брошюру «Занимательная нумерология: особенности ведения бухучёта на государственных предприятиях». Теперь мисс Грейнджер была, ни много, ни мало, начальником «Отдела анализа причин не схождения дебета с кредитом в квартальных отчётах Отдела по составлению квартальных отчётов». У неё был собственный дом, собственная домработница (очень высокооплачиваемая!) и собственный счёт в Гринготсе. Она давно уже отказалась от мини-юбок и перешла с обычного увлажняющего крема на крем от морщин. Зато с некоторых пор в ней проснулась загадочная страсть к ярким оттенком губной помады в сочетании с толстым слоем угольно-чёрной туши на накладных ресницах — молоденькие стажёрки в министерских коридорах почему-то называли эту разновидность мэйк-апа «боевой раскраской модели «последний шанс»...
С Северусом Снейпом Гермиона жила уже больше двух лет, и ей, по большому счёту, было совершенно наплевать, что думает по этому поводу миссис Грейнджер. Просто не далее как вчера вечером ей удалось убедить своего бой-френда, что пора уже узаконить их отношения, а в этом случае приличия требовали предъявить будущего супруга родственникам. При всём при этом Гермиона немного волновалась. С одной стороны, знакомство с родителями невесты должно было отчасти перекрыть Северусу пути к отступлению, с другой — одна только беседа с миссис Грейнджер могла вызвать у него желание бежать от суженой как можно дальше, не разбирая пути. А этого она допустить никак не могла. Ибо не могла больше выносить сочувственные взгляды своих бывших одноклассниц, которые все давно уже были замужем, а некоторые так дважды или даже трижды. К тому же, и это удручало более всего, у всех предыдущих избранников Гермионы личная жизнь тоже вполне сложилась. Виктора Крама прибрала к рукам Чжоу Чанг. По её настоянию он ушёл из своей команды и стал тренером квиддичной сборной Китая, где сама Чжоу теперь играет ловцом. На последнем чемпионате они совместными усилиями довели команду-аутсайдера до полуфинала и, судя по выражениям их лиц на фотографиях, были безмерно счастливы, если и не в браке, то в спорте точно. Рона окольцевала и одомашнила Ханна Аббот. Приучить его чистить зубы ей, правда, так и не удалось, зато они уже успели обзавестись собственной Норой и тремя чудными маленькими спиногрызами. И даже Малфою после нескольких лет безуспешных поисков удалось подобрать для себя подходящую партию. Теперь они с супругой Габриэль, урождённой Делакур, каждое утро совместно чистили зубы, мыли уши, причёсывались и подолгу торчали в гардеробной, примеряя разные наряды и любуясь друг другом...

В общем, на эти смотрины Гермиона шла с твёрдым намерением во что бы то ни стало довести дело до ЗАГСа. Ну а миссис Грейнджер, соответственно, решила любыми средствами добиться как раз противоположного, потому как на благоразумие своей дочери уже не надеялась: видно, совсем девочка отчаялась, раз привела в дом этот кошмар. В обрамлённых морщинками глазах сверкнули и тут же пропали хищные огоньки, губы искривились в зловеще-приветливой улыбке, на какую способны только маньяки и стоматологи, и заботливая мать ринулась в атаку с решимостью, с какой вот уже без малого сорок лет бросалась с бормашиной на самый кошмарный кариес.

— Как же я рада, Северус, что моя Гермиона выбрала такого достойного человека, как вы. Добро пожаловать в нашу семью! Можете обращаться ко мне по любому вопросу. И, конечно же, я совершенно бесплатно как будущему родственнику помогу вам решить вашу проблему... хм... она как раз по моему профилю. Я давно уже заметила, что в вашем мире вовсе нет хороших специалистов в области стоматологии.

Северус улыбнулся, гордо демонстрируя все свои двадцать четыре кариозных зуба, и женщина невольно отшатнулась, испугавшись масштабов предстоящей работы.

— Весьма благодарен вам за заботу, миссис Грейнджер. В качестве ответного подарка я приготовлю вам замечательный крем от морщин. Минерва МакГонагалл, наша директриса, пользуется им уже больше шестидесяти лет и в свои сто два года выглядит на семьдесят с хвостиком...

Миссис Грейнджер как открыла рот, так и забыла его закрыть, словно сама сейчас сидела в стоматологическом кресле. А наблюдавшая за ними со стороны Гермиона довольно усмехнулась в кулак. Кажется, на этот раз её матримониальные планы выстоят против суровой материнской воли...

К тому времени, когда Снейп наконец ушёл, миссис Грейнджер была уже на грани нервного срыва. Так мерзко она ещё никогда себя не чувствовала. Даже после той тирады, что выдал пациент, которому она как-то по рассеянности начала сверлить зуб, не вколов предварительно обезболивающее.

— Гермиона, дорогая, — миссис Грейнджер говорила с трудом, её трясло, — скажи честно, чем он тебя шантажирует?
Выщипанные в ниточку брови её дочери удивлённо поползли вверх.

— В каком смысле? Ты что имеешь в виду?

— Можешь не лгать мне, Гермиона, я обо всём догадалась. У тебя растрата, да? И он узнал? Или он взял в заложники детей твоего друга Гарри?
Гермиона с трудом сдержала усмешку. Да уж, умеет её избранник произвести впечатление.

— Скажи мне, доченька, не бойся, — продолжала миссис Грейнджер, судорожно всхлипывая и запинаясь, — я помогу тебе. Вместе мы избавимся от этого ужасного человека...

Тут женщина не выдержала, порывисто обняла дочь, и слезы градом покатились из её глаз на плечо Гермионы.

— Бедная... Бедная моя...

Мисс Грейнджер крепко обняла мать и, глядя поверх её плеча куда-то в стену, произнесла спокойно и уверенно:

— Мама, напрасно ты так говоришь. Я выхожу за него по собственному желанию... Более того, мне стоило немалого труда убедить его в необходимости узаконить наши отношения.

Миссис Грейнджер вдруг затихла и слегка отстранилась, вглядываясь в лицо дочери, словно надеялась найти в нём характерные признаки безумия.

— Что ты такое говоришь?! Этого не может быть!

— Может! — Гермиона постаралась мягко улыбнуться. — Что бы ты ни думала, мама, я намерена выйти за него замуж и твоё мнение, уж извини, особой роли тут не играет.

Несчастная мать с полминуты ошарашенно хватала ртом воздух, прежде чем нашла силы и слова, чтобы хотя бы выразить своё состояние.

— Но как?! Что ты в нём нашла? Он что, любовник хороший? Нет, я этого не понимаю!.. Он же... Он же страшен, как рот бомжа, один этот нос чего стоит! Он стар, он беден, он неряшлив, характер у него такой скверный, что не приведи Господь, у него явные садистские замашки, он вести себя совершенно не умеет, он... — миссис Грейнджер запнулась...

— А ещё он бывший государственный преступник с непогашенной судимостью, — подхватила Гермиона. — Он подставил родителей Гарри Поттера и убил прежнего директора Хогвартса. Характер у него не скверный, а просто отвратительный. Он изводил меня, пока я в школе училась, и до сих пор изводит. И я порой всерьёз задумываюсь, что лучше: задушить его подушкой или удавиться самой. Голову он не моет принципиально, жиром с его волос можно дверные петли смазывать, чтобы не скрипели. Он уже трижды забыл про мой день рождения и ни разу даже не извинился, не говоря уже о подарках. Доброго слова от него и в Рождество не дождёшься. Если он вдруг где-нибудь встретит слово «комплимент», то тут же кинется искать его значение в словаре, и я уже молчу о цветах! Да и любовник он так себе, и то, только если сразу не заснёт. А когда спит, он храпит, как конь. Но, мама, думаю, если ты посмотришь в мой паспорт, то сразу поймёшь — это как раз тот случай, когда не стоит заглядывать в зубы дарёному коню.