… И сказал Салазар: 

- Пусть будут прокляты все нечистокровные волшебники и волшебницы. Пусть ненавидят и презирают их чистокровные маги. Пусть происхождение от рода маглов считается несмываемым позором. Нечистокровки не должны держать в руках волшебную палочку, священные знания не могут быть переданы в руки тех, кто не оценит их значимости. И если хоть один чистокровный волшебник возьмет в жены грязнокровку, то его род будет опозорен навеки… 


1997 год 


Мисс Грейнджер всегда была умной девушкой. С этим соглашались все: и враги, и друзья. Разница состояла лишь в том, что друзья соглашались в открытую, а враги предпочитали говорить всякие мерзости, при этом тайно умирая от черной зависти. Сказать, что мисс Грейнджер была упорна и трудолюбива — значит, ничего не сказать. О, да… Она всегда была идеалом ученика для любого учителя. Жаль, не все могли в этом признаться.

Мисс Грейнджер любила книги: толстые пыльные фолианты, старые потрепанные томики. Она любила тишину школьной библиотеки и тяжелый дубовый стол в самом конце читального зала. Туда редко забредали даже самые стойкие. Разумеется, мисс Грейнджер нельзя было назвать противной, нудной заучкой. У нее были друзья, которых она любила по-настоящему, с той безграничной преданностью, которая свойственна лишь чистым сердцем и душой людям.

Еще мисс Грейнджер любила в одиночестве бродить по библиотеке среди высоких стеллажей с книгами, брать время от времени понравившееся издания с полки, присаживаться на старую ковровую дорожку, облокотившись обо что-нибудь и…

Она любила этот звук — тихий, мягкий шелест открывающейся книги, ее запах. Мисс Грейнджер любила проводить указательным пальцем по странице, а после не спеша вчитываться в текст.

Мисс Грейнджер любила старые легенды. Об известных и не очень волшебниках, о королях и королевах, о героях и их возлюбленных. А еще мисс Грейнджер любила истории о четырех магах — основателях школы Хогвартс. Ее интересовала все об этих людях. К сожалению, знаменитая библиотека школы не содержала в себе достаточно информации. Мисс Грейнджер могла довольствоваться только историей Хогвартса, которую уже, пожалуй, знала наизусть. 


Профессор Снейп любил одиночество, ценил его, как самую большую в мире драгоценность. Он любил свой камин и старое потертое кресло перед ним, хорошая книга и бокал вина могли сделать эту картину просто идеальной. Но… Увы… Столь приятно проводить время профессору удавалось крайне редко. Почти всегда камин в его комнате не горел, кресло давно было завалено какими-то ненужными вещами, а бокал вина заменяла чашка горячего кофе без сахара. Нельзя сказать, что профессора постоянно мучили эти издержки собственной профессии, как нельзя и сказать, что он полностью ими наслаждался.

Положа руку на сердце, следует признать, что профессору не очень нравилось быть учителем. Его бы гораздо больше устроила судьба какого-нибудь слегка странного ученого. Заниматься исследованиями была его страсть. Заниматься исследованиями вдали от шумных и неусидчивых недорослей была его мечта. Но, как известно, не все мечты так легко сбываются. 


В тот холодный декабрьский вечер в коридорах замка гудело от сквозняков, а за окном бушевала невиданная буря. Снег падал белыми пушистыми хлопьями, и ветер немилосердно крутил его в бешеном танце. Такого снегопада Великобритания не видала уже много лет. Лишь в факультетских гостиных было тепло и по-настоящему уютно. Следующим днем была суббота и, поэтому, ученики не утруждали себя подготовкой к урокам. Лишь одна Гермиона хмуро сидела в гостиной Гриффиндора и, под общий шум и гам, пыталась вчитаться в текст какой-то ужасно скучной книги.

Книга была скучной даже для нее. Но Гермиона не была бы Гермионой, если бы сейчас не заставляла себя насильно вчитываться в текст. Конечно, у ее настойчивости была еще одна причина. Ни как не больше двадцати минут назад, она с горячностью доказывала Рону, который звал ее в центр болтающей компании, что книга в ее руках истинное сокровище и променять ее на глупую болтовню у камина согласиться разве что неразумный глупец.

Так и не пересилив свою гордость, Гермиона поднялась с кресла, прижала к груди отвратительную книгу и, высоко задрав нос, вышла из гостиной навстречу гуляющим сквознякам.

Поскольку, времени до отбоя было еще предостаточно, а школьная библиотека работала до восьми, Гермиона не нашла ничего лучше, чем отправиться в это замечательное место.

Но ее ждал сюрприз. Мадам Пинс сегодня покинула свой пост намного раньше обычного. Казалось, Гермионе ничего не оставалось, как развернуться и пойти обратно. Но гордость не позволяла.

Ноги принесли ее на восьмой этаж. Туда, где в толще каменной стены пряталась мало кому известная Комната по желанию. Где-то в глубине ее головы билась мысль о том, что в гостиной сейчас тепло, а мальчишки, наверняка, приволокли от куда-нибудь сливочного пива… Гермиона со вздохом отбросила эту мысль. Застыв перед известной стеной, она закрыла глаза и…

«Чего я хочу…»

Казалось, Гермиона не успела ничего подумать, как ее потревожил звук несмазанных дверных петель. Она открыла глаза и уставилась на открытую дверь. Внутри было темно, но, как только она сделала шаг вперед, на стенах вспыхнули десятки факелов. В комнате было тепло… А еще здесь был камин и два старых мягких кресла перед ним. На подлокотнике одного из кресел лежала древняя потрепанная книга, одна-единственная в этой комнате.

Решив, что большего сегодня вечером ей точно не видать, Гермиона опустилась в одно из кресел и открыла книгу на первой попавшейся странице… 


«… И втретились четыре создателя школы Хогвартс на перекрестке двух дорог. Годрик Гриффиндор пришел с севера, Кандида Когтевран с запада, Пенелоппа Пуффендуй с юга, Салазар Слизерин с востока. И решили великие маги создать школу чародейства и волшебства, чтобы обучать там способных юношей и девушек всем премудростям колдовства. И не было между магами раздора. Жили они в дружбе и согласии….» 


Гермиона перевернула несколько страниц. 


«… Ранним весенним утром в маленьком городке встретил Салазар девушку. Была она прекрасна, как цветок, грациозна, как дикая лань. Полюбил Салазар девушку всем сердцем, и лишь одно немного опечалило его. Была его возлюбленная напрочь лишена магического таланта и росла в семье обычного крестьянина. Но не остановило эта новость Салазара. Рассказал он девушке о своих чувствах и, к его великой радости, ответила она ему полной взаимностью.

Но не суждено было сбыться мечте волшебника. Рассказала его невеста о нем своему отцу, и тот запретил ей видеться с Салазаром. Напугал ее разными историями о колдунах. И поверила девушка своему отцу. И не пожелала больше видеть своего возлюбленного. Разбила ему сердце, а сама вскоре вышла замуж за другого…

Прошли годы, и умер Салазар от глубокой старости, как мечтают все люди, и в скорбном одиночестве, чего следует опасаться в этой жизни более всего…»


Гермиона дрожащими руками перевернула страницу, потом еще одну и еще… Бесполезно… Далее книга была совершено пуста… 


Профессор Северус Снейп стремительно шел по безлюдному коридору, чтобы уже через несколько секунд натолкнуться на свою ученицу — мисс Гермиону Грейнджер.

До отбоя оставалось еще двадцать минут — поэтому он даже не снял с нее ни одного бала. А она… Всего лишь тихо пробормотала извинения и лихорадочно блистая глазами умчалась дальше, в темноту коридоров. Не странно ли? Профессор Снейп пожал плечами и повернул в ту часть замка, где по легендам пряталась одна занятная комната. Его ждал еще один вечер в обществе одной странной книги.

Но, только зайдя в комнату, очень внимательный профессор обнаружил, что книга поменяла свое местоположение… 


Иногда, когда выдавались свободные вечера, мысли Гермионы неумолимо возвращались на восьмой этаж, туда, где в мрачной комнате на подлокотнике старого кресла лежала самая невероятная из всех прочитанных ею книг. Конечно, громко сказать прочитанных.

Эта книга была… бесконечна?

Каждый раз она по каплям открывала Гермионе свои страницы. Иногда ее встречали истории про Мерлина, иногда про Основателей… Но больше никогда не возвращалась книга к истории той, самой первой… Про Салазара Слизерина. Конечно, Гермиона понимала, что история рассказана до конца и глупо надеется на продолжение, когда было ясно написано про его смерть… И все же что-то не давало покоя. 


Как неизбежно маленький ребенок делает когда-то свои первые уверенные шаги — так неизбежно приближалось Рождество. Не хрустящее и морозно-солнечное, как хотелось бы, а темное от постоянного снегопада и устойчивого северного ветра. В этом году Гермиона оставалась на каникулы в школе, и это значило, что ей предстояли две недели простого человеческого одиночества, такого же стойкого, как и северный ветер там, за окном.

Таинственная книга манила Гермиону все сильнее, и, что греха таить, она еле дождалась отъезда большей части учеников и, не обремененная тяжестью домашних заданий и вечным отсутствием времени, поспешила на восьмой этаж.

Вероятно, только одна мисс Грейнджер могла потратить рождественский вечер на странную книгу, которая ждала ее в комнате по желанию. Вероятно, но не стопроцентно.

Когда Гермиона плотно закрыла за собой дверь и по привычке направилась к горящему камину и старому креслу, тихий голос заставил ее вздрогнуть от неожиданности и легкого страха

— Сегодня отвратительная погода, не находите?

Несмотря на то, что от нее явно ожидали ответа, Гермиона не нашла ничего лучше, чем на всякий случай уточнить.

— Профессор Снейп?

— Верно. А вы ожидали встретить здесь кого-то другого?

Гермиона замялась. Наверняка, сказать, что она вообще здесь никого не ожидала было бы довольно грубо. Между тем профессор выпрямился в кресле, в его руках была та самая книга. Черные глаза профессора встретились с глазами Гермионы, и ей показалось, что взгляд не просто охватил в темноте ее сжавшуюся фигуру, но и добрался туда, в самое сердце, где жалким маленьким котенком свернулся страх.

Без резких движений профессор Снейп аккуратно положил книгу на подлокотник, а затем облокотился о спинку кресла. Гермиона судорожно сглотнула и, взяв в руки все свое мужество, произнесла.

-Простите, сэр. Я не думала, что встречу здесь кого-нибудь…

«Тем более вас…» злорадно пропищал в голове внутренний голос, но Гермиона не позволила этой мысли оформиться в речь.

Профессор все так же неотрывно смотрел на нее. Его взгляд от этих слов стал более поверхностным и … насмешливым?

— Присаживайтесь, мисс Грейнджер. Пока вы шли по коридору, должно быть замерзли. Здесь теплее.

Гермиона не посмела ослушаться. Мысль немедленно повернуться и уйти, которую она лелеяла последние несколько секунд, была благополучно отправлена на задворки сознания. Гермиона опустилась в соседнее кресло и немигающим взглядом уставилась на свои колени.

Между тем, профессор Снейп явно не собирался покидать свое кресло. Он направил палочку на затухающий камин и тот вспыхнул с удвоенной силой. Казалось, вся неловкость ситуации профессора ничуть не беспокоит.

-Сэр… — начала Гермиона, но тут же замолчала и как-то вся стушевалась под его внимательным взглядом.

Профессор насмешливо фыркнул и слегка улыбнулся.

— Вы, наверное, гадаете, что это нашло на меня, верно? Я сижу тут с вами наедине перед камином, не снимаю баллы, не гоню вас прочь, ничего не объясняю. Что ж позвольте…

Снейп кивком головы указал на книгу, лежащую на подлокотнике.

-Вам знакома эта книга, не так ли, мисс Грейнджер?

Гермиона нерешительно кивнула.

-Что ж… А вам никогда не приходило в голову откуда она здесь, кем написана, зачем? Вы не разу не подумали забрать ее отсюда?

Гермиона открыла, было, рот, чтобы что-то сказать, но задумалась. Ей всегда такой любопытной действительно не приходила в голову ничего подобного.

Казалось, профессор не ждал ее ответа. Поэтому быстро сказал.

— Это охранная магия книги. Для того чтобы она никогда не попала не в те руки. Книга сама выбирает своих читателей и показывает только то, что необходимо им в данный момент. Вы держали в руках самое большое сокровище мира волшебников, мисс Грейнджер. Книгу Общего Знания.

Гермиона удивленно посмотрела на профессора.

— Я никогда не слышала ни о чем подобном…

-А вы и не должны были. О книги мало кто знает. Она появляется и исчезает сама. Она рассказывает свои истории только тем, кого сама выберет достойным. Именно поэтому я сейчас и разговариваю с вами.

Несмотря на интерес, который Гермиона испытывала, казалось, каждой клеточкой своего тела последние слова профессора задели ее.

-То есть вы считаете, что в противном случае со мной нельзя разговаривать?

Профессор снова посмотрел на нее долгим пристальным взглядом и тихо сказал.

-Нет, я вовсе так не считаю.

Гермиона удивленно взглянула на него, но профессор вновь перевел взгляд на огонь в камине и продолжил.

-Книга Общего Знания… Одна в своем роде, неповторимая и совершенная.

Сколько книг написано в мире, мисс Грейнджер? Сотни, тысячи, сотни тысяч? Но только каждая из них имеет одного автора, или иногда несколько. Иногда в книгах пишут отвратительную неправду и некому указать на нее. Иногда книги внушают неправильные мысли, иногда губят лучшие идеи. Книга Общего Знания написана не человеком, не жалкой группкой глупцов, считающих, что знают о прошлом нечто такое, что неизвестно другим. Книга написана Миром и это делает ее правдивой и верной, потому что только глаза всего Мира видели события разных времен полностью. Мир — это люди в нем, все, что вокруг людей. Слова, порой, способны быть ложными, но чувства не обмануть. Книга Общего Знания написана не словами. Она написана чувствами многих поколений, правдивыми, истинными чувствами…

Гермиона сидела, затаив дыхание, а профессор вновь направил палочку на камин. Блики огня мерцали в его черных глазах. Прежде, чем Гермиона успела что-то спросить, профессор вновь заговорил.

-Могу я спросить, мисс Грейнджер, что вы прочитали в книге?

Гермиона слегка смутилась и опустила глаза.

— Просто история… Мерлин, Гриффиндор, Когтевран, Пуффендуй и…

-И?

-Салазар Слизерин.

Профессор Снейп удивленно посмотрел на нее…

-Почему вы запнулись, произнося его имя?

Гермиона закусила губу.

-Потому что узнала не все… Кажется, узнавать больше нечего, но…

Профессор опустил палочку на подлокотник кресла и открыл книгу. Его голос звучал еще тише, чем до этого 


«… И сказал Салазар:

— Пусть будут прокляты все нечистокровные волшебники и волшебницы. Пусть ненавидят и презирают их чистокровные маги. Пусть происхождение от рода маглов считается несмываемым позором. Нечистокровки не должны держать в руках волшебную палочку, священные знания не могут быть переданы в руки тех, кто не оценит их значимости. И если хоть один чистокровный волшебник возьмет в жены грязнокровку, то его род будет опозорен навеки…» 


Гермиона слушала, затаив дыхание. И когда профессор вновь поднял на нее глаза, не сразу смогла вернуться к реальности. Как во сне она протянула руку в сторону профессора, и тот спокойно вложил книгу в ее пальцы. Гермиона провела рукой по корешку и открыла книгу. 


«После смерти Салазара нашли в его доме письмо, написанное без сомненья его рукой. В нем было всего несколько фраз, таких далеких, казалось, от этого человека.

«Я мог стать счастливым, но не стал. Я мог жить в ладу со своим сердцем, но я убил его.» 


Гермиона подняла глаза на профессора. Тот, не дожидаясь ее вопроса, сказал.

-Первый раз книга попала ко мне в руки, когда мне было двадцать лет. И первое, что она показала мне, была история Салазара. Вам она не показала лишь одного. Той маленькой истории, где рассказывается, как Салазар полюбил вновь, ту, которая готова была последовать за ним на край света, несмотря на то, что он бы колдуном, а она простой девушкой. Но он уже однажды ощутил боль и поэтому не позволил им быть вместе, отверг ее чувства. Его ум говорил одно, а сердце другое. Но Салазар научился не слушать свое сердце. У него была клятва, данная в юности. Она удержала, как ему казалось, от глупых ошибок, которые человек способен творить под влиянием чувств.

Гермиона, пожалуй, впервые в жизни не знала, что сказать. Кое-как собрав воедино разбежавшиеся мысли, она пробормотала.

-Как глупо. Он сделал несчастным не только себя, но и многие поколения маглорожденных волшебников. Таких… таких, как я.

-Неужели вас настолько тревожит ваше происхождение. Мне казалось, что вы спокойно к этому относитесь.

Гермиона пожала плечами.

-Возможно, я погорячилась, сказав, что несчастна. Но на первых курсах это принесло мне больше проблем, чем пользы.

-Все это глупости, мисс Грейнджер. Наше происхождение не имеет никакого веса, не играет никакой роли. Это неважно, кем ты родился — важно, кем ты стал. Если бы я понял это много лет назад, то сейчас, возможно, моя жизнь сложилась бы несколько по-другому.

А сейчас я советую вам отправиться в свою гостиную. Возможно, когда вы выйдете в коридор, то вам станут абсолютно непонятны мотивы этого разговора. Там, за границей комнаты, магия книги рассеется.

Гермиона непонимающе посмотрела не профессора.

-То есть я забуду все?

Профессор усмехнулся.

-Нет, не забудите. Просто вам покажется странным и эта встреча, и этот наш разговор. Но вы никогда не забудете, почему волшебный мир разделился на чистокровных и нет. И совсем скоро вы осознаете то, о чем годами твердил профессор Дамблдор вашему другу мистеру Поттеру. Любовь — сильнейшее оружие, ее отсутствие делает нас слабыми и толкает на опасные дела. А сейчас идите. Уже давно за полночь и мне бы не хотелось снимать с вас баллы в Рождество. 


Неслышно ступая по коридорам спящего Хогвартса, Гермиона думала о словах профессора. Вопреки его предположениям, эта беседа не казалась ей странной. 


Шли месяцы, наступила весна, затем лето. Гермиона Грейнджер стала еще более задумчивой, чем обычно, а профессор Снейп все же освободил кресло в своей гостиной от бесполезного хлама. Вечерами он разжигал камин и сидел перед огнем с какой-нибудь самой обычной книгой. Вот только одиночество, которое раньше так необходимо было ему, стало в тягость.

Все чаще его взгляд искал в толпе мисс Грейнджер, и все чаще хотелось ему получить в подарок от судьбы хотя бы один тихий вечер в ее обществе.

Прошли выпускные экзамены, и мисс Грейнджер уехала из Хогвартса. Уехала навсегда, как уезжали многие выпускники до нее, и уедут после. А профессор остался в школе. Книга Общего Знания пропала из комнаты по желанию, и профессор знал, что она отправилась на поиск своих новых читателей. Он не сожалел, ведь книга и так научила его слишком многому. Но только не все знания он смог применить на практике. 


Новое Рождество подкралось незаметно. В это раз школа опустела еще больше, чем обычно. Профессор Снейп зачем-то поставил в своей гостиной еще одно кресло. Двадцать четвертого декабря вечером в его комнаты постучали. Профессор Снейп никого не ждал, но все же открыл дверь.

На пороге стояла раскрасневшаяся от мороза мисс Грейнджер. В ее волосаз запутались снежинки, а руки неуверенно теребили краешек вязаного шарфа. Когда их глаза встретились, мисс Грейнжер легко улыбнулась и совершенно спокойным голосом произнесла.

— Вы знаете… Тогда, год назад я так и не сказала вам… Счастливого Рождества, профессор.

Он улыбнулся и посторонился, пропуская ее в комнату.

— Счастливого Рождества, Гермиона.

А за окном снова, как и год назад, кружился и танцевал снег.