Северус Снейп не вошел, а влетел в свои комнаты. Резко взяв с тумбочки заранее заготовленную бутылку виски, мужчина направился к окну. Одним четким движением Снейп отдернул занавеску в сторону и, облокотившись о раму окна, в смятении уставился в блестящую поверхность стекла. Но что могло ему показать стекло? Лишь отражение его же усталого лица, да чуть заметные из-за мрака на улице, бьющиеся, подобно мыслям профессора, рьяно бьющиеся об стекло окна большие блестящие снежинки. 


Мужчина был смущен, нет, скорее возмущен поведением этой … мисс Грейнджер. Да как она могла подумать! Он оторвался от созерцания своего же отражения и, пробормотав заклинание, разжигающее огонь, уселся в кресло перед камином. Апартаменты профессора Снейпа представляли собой три комнаты, не считая лаборатории. Все три комнаты были отделаны с высшим чувством вкуса, но с низшими потребностями в комфорте. В гостиной, где и находился сейчас хозяин комнат, огромное пространство занимал величественный камин, рядом с которым находилось два кресла. Пожалуй, именно это место доказывало непрошенному гостю, что в комнатах все-таки кто-то живет. Здесь, на маленьком столике всегда можно было найти раскрытую книгу и начатую бутылку виски. Остальные же комнаты выглядели абсолютно нежилыми, и главной причиной такого факта было то, что хозяина апартаментов более заботил вид лаборатории, так как именно там он проводил большую часть своего свободного и не очень времени. Профессор машинально отпил из бутылки виски и широко откинул руку с ношей на подлокотник, отчего стал походить на отъявленного пьяницу. Мужчина закрыл глаза в попытке привести весь хаос мыслей хотя бы в относительный порядок, но, в конце концов, при каждой попытке перед сознанием вставала мисс Грейнджер, снова и снова вызывая болезненное выражение лица профессора. 
Если бы не это совместное исследование! - мужчина с раздражением поставил бутылку на столик, как будто это она была виновата в возмутительном, непостижимом, да, в конце концов, просто неразумном поведении студентки. Нет, конечно, бутылка здесь ни при чем. Взгляд профессора упал на пламя в камине, лицо его приняло более спокойное выражение. Все-таки огонь всегда имел на профессора успокаивающее действие. 


Да, исследование, Северус, как сейчас видел это чуть наполненное одномуему свойственным лукавством лицо директора, растянувшееся в жуткой доброжелательной улыбке: 
- Северус, мне больше некого попросить, ты же знаешь… но не волнуйся, думаю я смогу тебе найти достойного помощника… 
Да, конечно, достойного помощника, чтобы создать как минимум пятьдесят новых видов яда. Даже, такой лопух, как Долгопус не за что бы не согласился помогать профессору. Северус уже представлял, какой ущерб может нанести "достойный" помощник и хотел, было отказаться, но оказалось, что помощником будет мисс Грейнджер. 
- Что же, я думаю, ты рад - тебе будет помогать, без преувеличения лучшая ученица Хогвартса за последний век, - директор легко подтолкнул названную девушку к профессору Снейпа. Тот, в свою очередь, сделал два шага назад: 
- Думаю, что, по крайней мере, она достаточно благоразумна, чтобы не разрушить все то, что мне придется создать за это, безусловно, короткое время. - Высказав это, он развернулся и быстро пошел по направлению к своей лаборатории, ничуть не сомневаясь в том, что девушка следует за ним. Предположения оказались не безосновательными, и только директор так и остался стоять посреди коридора, с грустью смотря вслед Гермионе. 

Один Бог знает, почему Снейп согласился взять в помощницы девчонку, но как только он узнал, что именно она будет его ассистенткой мысль от отказе уже не посещала его разум. Мисс Грейнджер не разочаровала его, она мастерски справлялась с любым заданием, которое он ей давал. Очень часто он с удовлетворением отмечал, что девчонка работала, не смотря на усталость или неприятность задания. Во всех её движениях было столько рвения и искреннего желания помочь, что Снейп невольно задумался, а что, собственно, обещал директор мисс Грейнджер за помощь в составлении зелий? Но представляете, каково было его удивление, когда профессор узнал, что девчонка ничего не просила! 

Тогда на каждом их совместном этапе работы, профессор все пристальней и пристальней наблюдал за студенткой, в то время как та все чаще и чаще устремляла взгляд своих огромных глазищ к его. С каждым вечером в лаборатории девчонка все подозрительней и подозрительней вела себя, но не забивающий себе голову всяким мусором, профессор выбрал в качестве причины действий гриффиндорки усталость. 

Мужчина под действием волнующих воспоминаний вскочил с кресла и подошел к камину. Он легко облокотился на полку камина и, направив невидящий взгляд в пламя, продолжил свои раздумья. 

Теперь он ясно вспоминал, моменты, которым не предавал раньше значения: слишком близко подходила мисс Грейнджер к нему, когда он что-то объяснял (но он глупец, был поглощен лишь тем, что он объяснял!); слишком долго она не отпускала какой-либо предмет, который подавала ему; слишком внимательно она смотрела на его руки (совсем не с той внимательность, с которой стоило бы смотреть на учителя!) 

Теперь, когда он это все подмечал в своей памяти, профессор, как бы открывал эту девочку заново. С улыбкой теперь Снейп вспоминал лицо испуганной Гермионы, когда та нечаянно дала корень молодой мандрагоры, вместо нужного корня папоротника. Он вспоминал эти необычайно большие глаза, в которых было одновременно и отчаяние и испуг и, теперь Снейп ясно это видел, изучающие нотки, как будто она пыталась запомнить его в гневе. 
- Простите, профессор, я … я… просто… я - явно в растерянности лепетала девушка. 
- Если у вас так плохо, получается говорить, может вы, наконец, принесете мне, то что я просил - с нескрываемым раздражением ответил тогда профессор. 

Теперь его сердце посетило чувство необходимости тогда быть мягче - ведь девчонка тогда, скорее всего, устала. Она явно не совсем соображала, что творит… по какой-либо причине. Это не его дело, хотя уже его. 

Воспоминания сегодняшнего вечера заставили грозу подземелий заходить в волнении из одного края комнаты в другую. 

Сегодня, как бы не старался теперь оправдать девчонку профессор, она вела себя более чем неприемлемо. Этот вечер профессор, наверное, не забудет никогда в жизни. Она опять стояла непозволительно близко, когда он ей объяснял, что ни в коем случае нельзя смешивать рок единорога и слизь флоберчервя в определенных пропорциях, тут профессор запнулся, но только по причине, того, что он не мог никак вспомнить алхимическую формулу этой реакции. Мисс Грейнджер же, видимо, отнесла эту паузу совсем к другим причинам. Девушка неуверенно потянулась к губам профессора, пока тот совсем не обращая на неё внимания, пытался вспомнить эту чертову формулу! И вот когда губы гриффиндорки были в опасной близости с его, профессор не вытерпел и быстро отошел к полкам с книгами с целью найти эту чертову формулу и удостовериться, что он все помнит правильно. Но глупая девчонка опять не так поняла его действия и, набравшись смелости, совсем неожиданно тогда для Снейпа произнесла: 
- Но, профессор, я люблю вас! Я не могу больше с этим бороться, увы, это чувство полностью поглотило меня, я не могу больше ни о чем думать, кроме, как о вас! 
И не успел, опешивший Снейп полностью развернуться, как Гермиона набросилась на него с поцелуем. Да, это было слабостью, но он позволил ей некоторое время целовать себя (хотя в кабинете Снейп, несомненно, свалил все на неожиданность поцелуя), но как только мужчина почувствовал сладостную дрожь на спине от прикосновений Гермионы, ученица была немедленно снята с шеи преподавателя. 
- Что вы делаете, мисс Грейнджер? Вы в своем уме? - опять эти глазища смотрят на него с такой надеждой, что если бы не неожиданность всего произошедшего, Северус непременно ответил более мягко, но тогда профессор не чувствовал ничего кроме возмущения и не видел ничего, кроме нарушения дисциплины и устава школы. 
- Как вы могли… вы представляете, что вы сделали?! Вы! И что вы хотите, чтобы я сейчас сделал: заключил вас в объятья и произнес клятву вечной любви? - по слезам в огромных глазах Гермионы, можно было предположить, что именно этого она и ожидала, во всяком случае, в момент, когда готовилась к признанию в любви. 
- Но я не испытываю никаких неуместных чувств по отношению к вам, мисс Грейнджер! - всхлип. 
-Я не знаю, что такого я сделал, что вы загорелись несбыточными надеждами, но… - два всхлипа. 
- Но боюсь между нами ничего, категорически ничего не может быть! - Снейп был так возмущен, что даже забыл о сарказме на некоторое время. А девчонка старалась, очень старалась не разреветься, но её хрупкие плечики все чаще и чаще вздрагивали, пока с громким всхлипом девушка не выбежала из кабинета. 

*Несчастная, глупая девчонка! Что она вбила себе в голову! Как? Как можно было выдумать влюбленность в меня?!* 


Снейп перестал мерить шагами комнату и быстро направился в спальню, на ходу сбрасывая мантию и рубашку. Нет, решительно, её влюбленность - всего лишь плод её же фантазий. Профессор сел на край большой с балдахином кровати. Ему не в чем себя упрекнуть, он не виноват, что она сама поставила себя в такое глупое положение… но разве это главное? Разве главное - быть не виноватым! Снейп горько усмехнулся и оставил в покое шнурки на ботинках, которые уже целую минуту он с некоторым остервенением пытался развязать. Мужчина запустил руки себе в волосы и уперся локтями себе же в колени. Из транса его вывел резкий хлопок, означающий только одно - кто-то аппарировал в его спальню. И, правда, перед профессором стоял Добби, Снейп даже знал имя этого домовика, так как именно он всегда занимался уборкой его комнат. Существо робко протянуло профессору письмо и, как только тот взял его, с поклоном исчезло. Мужчина болезненно поморщился, догадываясь, от кого оно может быть, письмо пахло новым пергаментом и слезами: 

" Уважаемый профессор Снейп, 
     Нет, дорогой профессор Снейп… 
       Северус, 
Я долгое время боролась с собой в виду определенных правил в школе и мнений относительно вас, как моих, так и окружающих. Но я решительно не могу ничего с собой сделать, так как вот уже более года отчаянно и, как я убедилась сегодня, безответно люблю вас. Я непременно хочу, чтобы вы знали о моих чувствах к вам, особенно сейчас. Я хочу, чтобы вы знали, что это настоящее серьезное чувство, а не какое-то увлечение. Оно полностью поглотило меня, заставляя страдать от вашего равнодушия с каждым днем все больше и больше. Теперь, когда я знаю ваше отношение ко мне, я не могла бы скрыть всю мою боль, но я желаю вам всего наилучшего в вашем дальнейшем жизненном пути, желаю вам счастья и хорошего здоровья. 
С любовью, Гермиона Грейнджер. 
P.S. Сейчас меня уже нет" 

Северусу пришлось долго всматриваться в последнюю строчку, прежде чем весь ужас от осознания смысла этого сообщения охватило его сущность. Вскочив с места, даже не приведя себя в порядок, профессор вот так полураздетый, с развязанными шнурками выбежал в коридор, напрочь забыв о каминной сети, действующей внутри Хогвартса. 
Он со всех сил, мечтая только успеть, бежал к башне Гриффиндора. Расстояние показалось профессору почти нескончаемым, но, наконец, он все же достиг столь желанную цель и без лишних церемоний с портретом полной дамы забежал сначала в гостиную Гриффиндора, и, не обращая внимание на громко выражаемое удивление гриффиндорцев, ворвался в спальню девушек. Гермиона лежала на кровати, которая была ближе всего к выходу, девушка выглядела бледнее, чем обычно. Не теряя ни секунды, профессор взял на руки драгоценную ношу и помчался в больничное крыло: 
- Только не смейте умирать…- он пытался прижать девушку к себе как можно сильнее, как бы передать часть тепла себя, как бы выражая все свое сожаление по поводу того, что он был так не внимателен к ней раньше: 
- Нет, только не умирай, прошу… Гермиона… я тоже тебя люблю, - как сумасшедший шептал профессор Снейп, неся в больничное крыло холодное тело гриффиндорки.