Откуда-то сверху на щеку падает холодная крупная капля и медленно, крадучись сползает к подбородку. Слизываю ее языком, ощущая странный привкус каменной пыли на пересохших губах. 

Мои руки прикованы высоко над головой и при каждом резком движении я чувствую, как с ободранных запястий начинает сочиться кровь. 
Голова кружится, глаза закрываются против воли, и противиться этому я уже не в силах: слишком долго здесь нахожусь. Потихоньку начинаю засыпать, даже сквозь полудрему чувствуя, как мышцы начинают расслабляться. Висну на руках, браслеты впиваются в израненную кожу запястий. Я терплю, пока боль становится совсем невыносимой, усилием воли стряхиваю с себя сон и встаю на цыпочки, пытаясь дать измученным рукам хоть какой-то отдых.

Так происходит раз за разом, и я уже потерял этому счет. Меня не пытали, но и не убили сразу. Просто притащили сюда и я вишу здесь, Моргана знает, какое количество времени.

Кажется, еще немного и я сойду с ума.

На щёку падает еще одна холодная капля. Для того чтобы посмотреть вверх, я вынужден неудобно выворачивать голову: там вверху небольшое, ничем не закрытое, полукруглое окно. В этот полукруг видно небо: обычное, настоящее, затянутое свинцово-серыми тучами небо. 

От нижнего края окна вниз стремительно бегут темно-серые полоски: там, в вышине, идет дождь, нудно моросящий, серый до омерзения дождь.
Как же будет по-латыни «идет дождь»? «Sub pluvia»? Нет, это, кажется, значит «под дождем». А, вот — вспомнил : «рluit».

Добраться бы до этого окна, выбраться отсюда к этому серому дождю, вдохнуть запах сырой земли, стать свободным, но нет, эти крысы сломали мою палочку. Питер, довольно кривясь и ехидно поблескивая своей лунной рукой, ломал ее у меня перед носом. Вроде отомстил за то, что я заставлял его прислуживать у себя в доме.

Устав глядеть в окно, я опускаю голову. Отцы Основатели, сколько же еще мне ждать?
Как назло в голове никаких мыслей, они словно спрятались после последней попытки Лорда применить ко мне легилименцию. Применить-то он ее применил, только ничего этим не добился, мой мозг был пуст словно начищенный до блеска котелок — ни-че-го. Абсолютная пустота. Видимо, я так успешно освободил свой разум, что теперь даже думать ни о чем не хочется.

Шорох за дверью. Там что, крысы? Попадется мне одна из представительниц вашего славного рода! Придушу голыми руками.

Хотя нет, это не крысы, они не умеют звенеть ключами над замком. Что ж, теперь либо меня убьют, либо я останусь жив. Если это Белла, то надо ее спровоцировать, может тогда не придется долго мучиться, хотя, она любительница…

Что это?! Каштановые лохмы. Только не говорите мне, что невыносимая всезнайка перешла на сторону Темного Лорда и это, наверное, ее первое задание - применить к кому-нибудь Аваду. Что у этой дурочки с лицом, почему оно в грязи и щеку пересекает довольно глубокая рана? 

Ох, надо осторожно опуститься на пол и попробовать пошевелить пальцами. Как хорошо все-таки, что она всезнайка. Сумела открыть запечатанные заклятьем кандалы. Что она там бормочет? Она плачет? И, кажется, это ее руки обвивают мою шею?
Зачем, мисс Грейнджер? Я вам не носовой платок, не надо вытирать об меня сопли, моя мантия сейчас и так далека от совершенства. Вы совершенно невыносимы! Ах, я тоже?! Что ж, возможно, что и так. Что происходит, мисс? Это очередная вылазка Ордена? Вам незачем смотреть на мои руки, мисс Грейнджер, они в порядке! Борода Мерлина! Я сказал, что они в порядке! 
Да, они сломали мою палочку. Я услышу от вас, наконец, что происходит? 
Что?! Га… Поттер победил его?

Ну, полноте, мисс Грейнджер, не плачьте, теперь у вас есть шанс жить нормальной жизнью.
Что значит - не хотите? Да не мычите вы, это раздражает!
И не мямлите! Что значит: «Я – не - хочу - жить – без – вас - сэр! Я вас люблю!»?

Получил? Сам заставил девочку сказать это четко, а ведь можно было притвориться, что ничего не расслышал. Идиот, просто старый идиот!

Теплая, вся в саже, уткнулась в мое плечо и ревет: по-детски, навзрыд, судорожно всхлипывая и вздрагивая, а я даже оттолкнуть ее не могу, не сейчас.
Мерлин дери, неизвестно из какой норы появляющуюся, жалость!

Взять ее за плечи, ощутить под пальцами ее хрупкость. Словно какая-то диковинная птица, а не девочка у меня в руках, глянуть в ее заплаканные глаза, прижаться губами к мокрой от слез, измазанной сажей, щеке.

Постараться не удивиться тому, что теплые нежные губы касаются моих, почувствовать сквозь вонь чего-то горелого ее запах.

Взмахнуть за ее спиной рукой, молясь всем богам, чтоб она не заметила этого движения и о том, чтобы не причинить ей большого вреда.

Простите меня, мисс Грейнджер, если бы обстоятельства сложились по-другому возможно мы и смогли бы…

Осторожно опустить ее, обмякшую и оглушенную, на тянущуюся вдоль одной из стен камеры каменную скамью. 

Тебя скоро найдут, девочка, замок будут обыскивать, твои друзья не бросят тебя. 

Прикоснутся губами еще раз к ее щеке, наколдовать теплое одеяло - слишком уж холодно лежать на камне. Завернуть, закутать ее. 

Неудобная палочка, слишком девичья, но ничего, на первое время сойдет.

Прости меня, девочка, это твоя война кончилась, а моя будет длиться еще неизвестно сколько.

А теперь быстрее, на свободу, под нудно моросящий, серый до омерзения дождь.


Pluit – дождь идет (лат.)