— Я не могу подвергать вас такой опасности. Работа двойного агента слишком опасна!

— Но.. Ты не можешь бросить меня и ребенка!

— Я делаю это только ради вас самих!

— Но почему я должна жить именно с этим глупым и невоспитанным Поттером?

— Он сумеет тебя защитить. Он хорошо к тебе относится. Пойми, если бы дело было только в тебе, все было бы значительно проще. Ты — взрослая женщина и сильная волшебница, ты можешь постоять за себя. Но у тебя скоро будет ребенок, и ему необходима нормальная семья, дом и защита!

— Неужели мы вместе не защитим его?

— Нет, Лили, я уже все сказал тебе. Можешь обижаться на меня, можешь считать меня подлецом, но ты хотя бы будешь жива. Вы будете живы.

— А что если Джеймс узнает, что ребенок не его? А если все узнают?

— Я не вижу причин для такого беспокойства. С чего бы всем это узнать? Внешность... Цвет волос и глаз у меня и Поттера почти одинаковый. А характер... я считаю, что характер ребенок наследует у того, с кем живет.

— А вдруг он будет точной твоей копией?

— Вдруг, не вдруг... Лили, это уже детали. Сейчас важнее ваша безопасность. Лили... Может быть, война скоро закончится, и я заберу вас.

— Обещаешь?

— Да, я думаю, она скоро закончится! Но пока — сиди тихо, и никому ни слова!

— Хорошо.

Стройная женщина обняла высокого худого мужчину, затем, вытерев слезы и улыбнувшись, исчезла. Вслед за ней исчез и мужчина.

Он даже не знал, кто у него будет: сын или дочь. На ближайшее время ему предстояло забыть о том, что у него была — могла бы быть — семья. 

* * * 

— Джинни, я вынужден сказать тебе это. Прости, но я не могу встречаться с тобой. Это слишком опасно. Все, кто был мне близок, умерли. Я больше не могу подвергать опасности тех, кого я люблю. Особенно тебя.

Джинни грустно кивнула.

— Но война когда-нибудь закончится...

— Наверно... Должна закончится! Но... кто знает, что будет после нее... то есть, буду ли я...

— Жив?

— Ну да... Не будем загадывать, ладно? Я, правда, люблю тебя, но не могу быть с тобой. Сейчас.

— Я понимаю...

— Будь с родителями, они смогут тебя защитить.

— Хорошо. 

* * * 

— Как это может быть?! Я же копия отца! Все так говорят!

— Гарри, видишь ли... Я тоже много думал о том, как это возможно, и пришел к выводу, что ты — метаморф.

— Как Тонкс? Но я же не могу отращивать себе нос и все такое.

— Не все метаморфы такие, как Тонкс. Способности метаморфа могут варьироваться: от очень сильных — когда волшебник может принимать любую форму, до самых незначительных. Истинное лицо метаморфа... это то лицо, которое он сам считает истинным. Видимо, пока ты рос, образ Джеймса сохранялся в твоем подсознании, и ты сам сделал себя похожим на него. Постепенно.

— А я могу научиться делать такие же вещи, как Тонкс?

— Ну, при должном обучении...

— Нет, погодите, о чем мы вообще говорим? Я — сын профессора Снейпа?! Я — Гарри Снейп?!

Профессор Снейп фыркнул из темного угла, в котором он до сих пор сидел. Когда он узнал, что в школу должен приехать Гарри Поттер, его захватило непривычное волнение. Он готовился встретиться с сыном, тщательно скрываемым, давно оставленным сыном. Он строил догадки: насколько мальчик будет похож на него? Что ему досталось от мамы? Он почти полюбил этого мальчика и даже начал жалеть, что не открыл тайну, когда Гарри осиротел. Но когда он увидел Гарри... Он увидел копию Поттера. Парень настолько был в восторге от этого наглого, самодовольного мародера, что стал похож на него, как портрет! Почти. Только глаза — мамины. В Гарри не было ничего снейповского. Он был живым символом неудавшейся любви Снейпа, живым доказательством того, что Лили, Джеймс и Гарри прекрасно жили и без всяких Снейпов. И тогда он возненавидел мальчишку. Он старался перевоспитать его, но все его старания только проявляли поттеровскую наглость и самовольность.

— Я бы не назвал тебя Гарри, а предпочел бы более древнее и благородное имя, вроде Грегори или Энтони. Или Северус, в конце концов.

— Надеюсь, вы теперь не станете меня переименовывать, профессор? Я привык к своему имени!

— Поттер, какой же вы невоспитанный и непочтительный мальчик. Настоящий Поттер. Не вижу смысла в том, что вам открыли ваше истинное происхождение, это совершенно ничего не изменило.

Гарри промолчал. «Всю жизнь я считал себя Гарри Поттером, сиротой. А на самом деле, выходит, я и не Поттер, и не сирота. И не Гарри, в общем-то».

— О, неужели вы не нашли, что ответить, мистер Поттер?

— Профессор... сэр, а почему же вы не забрали меня, когда мои мама и... приемный папа умерли?

— По той же причине, что и с самого начала. Я все еще оставался двойным агентом.

— А...

Директор Дамблдор довольно улыбнулся и встал.

— Почему бы вам двоим не отправиться в подземелье? Думаю, вам есть, что обсудить наедине. А я пока займусь другими директорскими делами, не такими интересными. 

*** 

— Мисс Грейнджер, вы уверены в своем решении? Это может быть опасно. Он может еще вернуться когда-нибудь. Никто не может гарантировать, что мы все... предусмотрели.

— Да, профессор...

— И я — не самая приятная в общении личность, мисс Грейнджер.

— Профессор...

— И со временем я не стану приятнее, не надейтесь.

— Профессор, мне все равно. Я люблю вас и не уйду, пока вы не разрешите мне остаться с вами. Война кончилась, Волдеморт побежден, у вас больше не осталось отговорок. Может быть, когда-нибудь он вернется, но вы не можете вечно жить в состоянии боевой готовности и лишать себя обычной мирной жизни. Вам тоже нужна семья!

— Я могу и...

— Профессор... Северус, пожалуйста!

— Ну, хорошо. Но если вы сами...

Договорить ему не дали: стройная девушка с пышными волосами крепко обняла его за шею, закрыв рот поцелуем. Ему не оставалось ничего другого, как ответить на поцелуй.

Она была права: однажды он уже отказался от своей любви, от своей семьи ради спасения их и всего человечества. Зачем ему делать это снова? Что он, Гарри Поттер какой-то?

А ведь Гарри унаследовал кое-что от своего настоящего отца... 

* * * 

Мало, кто бывает в этом старом особняке. Но кто бы ни заходил в него, все обращают внимание на старую фотографию, очевидно, забытую прежними владельцами. Краски давно потускнели, да и фигуры почти перестали двигаться, но все же на ней отчетливо можно было рассмотреть четырех человек, семью: в центре — высокий хмурый мужчина, длинные волосы его постоянно падают на лицо. По правую руку от него стоит молодой парень, с растрепанными волосами, торчащими во все стороны. Он мало, чем похож на мужчину, разве что хмурым выражением лица. По левую руку от мужчины — девушка. На лице ее легкая печаль. Перед ней стоит мальчик лет шести. Непоседа: сморит то прямо и серьезно, то оборачивается к маме и улыбается ей, а она улыбается в ответ. Иногда он пытается убежать с портрета, но ловит взгляд отца и возвращается. А лицом он очень похож на отца, только глаза мамины.