Пятьдесят первая свеча. У меня ее нет. Оттого немного страшно, хоть и не верю в приметы. Особенно в те, что выдумываю сама…

Как ни странно, помню отчетливо - а ведь многое из прошлого подернуто дымкой времени - семьдесят восьмой день рождения бабушки Кэтрин. Сколько мне было? Шесть или семь… Да, точно - шесть лет. Мама на кухне втыкала свечи в невозможный для нашей семьи глазированный торт и вдруг растерянно обернулась к отцу: не хватало одной штуки. Отец предположил, что при семидесяти семи горящих свечах никто и не заметит отсутствие семьдесят восьмой, и я с ним согласилась - парящие над тортом золотые язычки сияли, слепили глаза. А сколько их, не всё ли равно? Бабушка смеялась, задувая свечи, по-детски ковыряла глазурь указательным пальцем и потом его облизывала. Она умерла на следующее утро. Я почему-то подумала: это из-за отсутствующей семьдесят восьмой свечи.

Ты сластена. И обрадуешься торту, хоть и не признаешься. Ну, а свечи… свечи — моя прихоть: пусть у тебя будет настоящий праздник. День рождения. Но нет пятьдесят первой свечи.

Чего проще, взять палочку и наколдовать. Но я обещала. Нет, не тебе. Себе. Ты бы никогда не потребовал от меня отказаться от магии. И называешь дурой за то, что я это сделала. Пойми, не из жалости, не из солидарности… Просто хочу жить с тобой в одном мире. Палочка - из иного мира. Из другой жизни, если хочешь знать. Из той, где мы не были вместе и никогда не могли бы быть. Здесь мы есть. А пятьдесят первой свечи - нет.

Время позднее — начало одиннадцатого: ни к соседям, ни в ближайший маркет не сунешься. Да и сюрприза тогда не получится.

Ты, конечно, не любишь сюрпризы. Даже наша встреча чуть более года назад - при всей кажущейся случайности - не такая уж неожиданная. Я выходила из особняка Блэков (дом несколько лет пустовал - Гарри не жил в нем, - и мне взбрело в голову организовать там музей Ордена Феникса), а ты прогуливался по площади Гриммо и делал вид, будто нечаянно забрел на эту улицу. Интересно, кого ты хотел повидать? Я решила поздороваться, а ты поделился соображениями, куда мне стоит засунуть свою любезность. Час спустя ты поделился со мной фисташками - тебе досталась последняя порция орешков в забегаловке, где пришлось пережидать дождь, - а ночью мы делили постель… С тех пор многое делилось надвое. Например, жизнь - на «до» и «после». Но это уже не пугает. Потому что разделенного вполне хватает обоим, если они вместе.

Я знаю, откуда взять пятьдесят первую свечу — нужно разрезать пополам пятидесятую.