– Гермиона! – камин зашипел, взорвался зеленым, да так внезапно, что женщина за столом подпрыгнула и едва не свалилась со стула. – Гермиона, ты дома?

В сполохах магического огня показалась голова лучшего друга. Вид у него был такой, будто он только что встретил на улице десяток Волдемортов, мирно жующих мороженое. Взлохмаченный, очки набекрень – для героя магического мира Гарри выглядел очень несолидно.

– Гарри, что за пожар? Что стряслось? Что-то с Роном? С Джинни? Что? – Гермиона тоже переполошилась.

– Да нет, с ними-то все нормально. А вот… слушай, я к тебе зайду прямо сейчас? Разговор есть срочный. И не каминный.

Ответа Поттер не дождался, его голова исчезла из камина, чтобы минуту спустя появиться уже в комнате вместе с остальными частями тела.

Садиться герой не стал, от чая тоже отмахнулся и с места в карьер огорошил подругу:

– Снейпа уволить собираются!

Гермиона смотрела на него непонимающе.

– Подожди, что значит уволить? Как уволить? Не может быть, Минерва ни за что…

– Да при чем тут Минерва? Это ж министерские, я сам слышал. Правда, помнишь Катчера из Департамента образования? Он сегодня с одним типом из правопорядка трепался … э-э-э… в мужском туалете в министерстве. Ну, а я… ну… короче, я в кабинке был. Они меня не видели.

– Хм, Гарри, давай ты расскажешь по порядку. При чем здесь мужской туалет?

– По порядку я попробую. Я начало не очень понял… а из того что случайно услышал и потом еще подслушал в образовательном…

– Ты еще и подслушивал!

– Гермиона, это ж для дела! Я должен был разобраться, что они там против Снейпа затевают.

– Разобрался?

– Да вроде. В общем, как я понял, у вас недавно на зельях ЧП было? Пацан, говорят, пострадал серьезно?

Гермиона отвела взгляд. Да, происшествие действительно случилось на зельях. По словам Снейпа, студент из Равенкло проигнорировал соблюдение техники безопасности даже после требования преподавателя; по словам же самого студента, оный преподаватель допустил преступную халатность. Кто прав, кто виноват, Минерва разбиралась долго, расспрашивала других студентов, беседовала с деканами, успокаивала родителей пострадавшего – одним словом, неприятная была ситуация. Но ведь все утряслось, кажется. Парень повалялся, конечно, в лазарете, но Поппи поставила его на ноги, и он уже вот неделю как исправно посещает занятия.

– Я думала, эта история уже закончилась, – Гермиона прикусила губу. – Почему вдруг в министерстве заинтересовались?

– Потому что – ты, может, и не знаешь – папаша этого Уитклифа не последний человек в департаменте правопорядка. И он, видимо, остался недоволен исходом дела. Похоже, сыночек его убедил, что Снейп все нарочно подстроил. И они вместе состряпали жалобу в Совет Попечителей. Ну, тем, естественно, пришлось с жалобой идти в образовательный – сейчас с этим строго, ты в курсе. Теперь, Катчер сказал, Снейпу грозит служебное расследование на предмет соответствия занимаемой должности. И ума много не надо, чтобы догадаться – заинтересованная сторона приложит все усилия, чтобы проверку Снейп не прошел. Для многих этот случай – слишком лакомый кусок, чтобы упустить. Да что я тебе рассказываю – ты ж лучше меня знаешь, с каким скрипом Снейпа обратно в Хогвартс удалось протащить.

Гарри сел, переводя дух, а Гермиона вспомнила, как три года назад МакГоннагал обивала пороги министерства и Попечительского Совета, добиваясь разрешения снова принять Северуса Снейпа на работу в школу. Геройство геройством, а нынешние власти не спешили забывать снейпово упиванческое прошлое и на этом основании раз за разом отказывали Минерве в ее ходатайстве. В конце концов, гриффиндорская кошка, а ныне директор взбеленилась и нагрянула прямиком к Кингсли. Через два дня прошение МакГоннагал было подписано, а еще через неделю Северус Тобиас Снейп снова был официально зачислен в штат сотрудников школы чародейства и волшебства. Гермиона эту историю знала прекрасно, потому что, во-первых, сама уже преподавала тогда трансфигурацию, а во-вторых, была частой гостьей на чайных посиделках в директорском кабинете.

Конечно, подобное возвращение не прибавило Снейпу популярности в коридорах власти. Конечно, все это время там оставались люди, желающие убрать такую неудобную фигуру, как хогвартский зельевар. Было ли дело в мести или страхе, старых обидах или зависти, а только сейчас интриганы получили шанс добиться своего. Нет, этого допустить нельзя ни в коем случае.

Гермиона подняла голову. Гарри смотрел на нее испытующе.

– Что еще ты услышал?

– Да, в общем, пока немного. Проверки не избежать, но кто проверяющие, еще не утверждено или не раскрывается. Проверять, видимо, будут только Снейпа, больше ни про кого не говорили. Катчер сказал, что папаша Уитклиф будет добиваться увольнения, а может, даже и уголовного наказания потребует. Это уж смотря кому и сколько на лапу даст. Гермиона, что делать? Опять к Кингсли идти?

– Нет, к Кингсли не пойдем. Пойдем к Минерве. Прямо сейчас.

Пока шли по школьным коридорам, слава Мерлину, уже пустым, Гермиона в который раз думала, насколько близко к сердцу сейчас воспринимает Гарри все, что имеет хоть какое-то отношение к Снейпу. Впрочем, он и раньше никогда не был равнодушен к зельевару, просто после войны и [i]тех[/i] воспоминаний вектор отношения поменялся. Если прежде Гарри Поттер Северуса Снейпа ненавидел, то теперь он его боготворит. Однажды, вскоре после победы, Гермиона завела со своим другом осторожный разговор об этом и до сих пор вздрагивала, вспоминая, как он тогда на нее посмотрел – голодный, у которого грозят отобрать кусок хлеба – и еле слышно сказал: «Он ведь один из них остался. Он один». Больше они к этой теме не возвращались.

Если директор и удивилась их позднему визиту, то, верная своей привычке всегда держать марку, не подала вида. Гарри с жаром принялся излагать дело, но, желая рассказать Минерве как можно больше, постоянно перескакивал с одного на другое, пока Гермиона не остановила его жестом и не досказала остальное сама.

Минерва непроизвольно сделала пальцами движение, будто выпустила когти. Гарри заметил и поежился. Нынешняя директриса Хогвартса всегда славилась суровым нравом, какой и положен дочери шотландских гор, но в гневе ее лучше было обходить десятой дорогой. А сейчас она явно гневалась. Пробормотав что-то на гаэльском, Минерва постучала пером по столешнице и пристально посмотрела на своих бывших самых беспокойных студентов.

– Что вы думаете об этом, молодые люди? Ситуация, безусловно, гаденькая. Но раз делу дан ход – а меня, между прочим, Совет даже в известность не поставил! – Северусу от расследования не отвертеться. Что ж, пусть едут, а уж мы их тут встретим…

– Надо, наверное, Снейпа предупредить… – Гермиона не успела договорить, как Минерва перебила ее.

– Не надо! Не сейчас, во всяком случае. Этот упрямец еще, чего доброго, вздумает взбрыкнуть и пустит все мои старания мантикоре под хвост. Я ему скажу, конечно, но … попозже. Сильно попозже. Эту проблему мы должны решить сами. Гарри, Гермиона, я ведь могу на вас рассчитывать?

– Конечно, профессор, я готов все сделать…

– Я знаю, мой дорогой, – Минерва мягко и сочувствующе улыбнулась Гарри, и он, сбившись, сказал не то, что хотел вначале:

– … что попросите.

Гермиона кивнула:

– Я тоже, директор. Без сомнения, я с вами. Но не стоит ли нам посвятить в проблему других учителей?

– Пожалуй… – Минерва покачала головой, – нет. Чем меньше народа знает тайну, а наш план должен оставаться тайной для Северуса, тем лучше. К тому же, прямое отношение к случаю с мистером Уитклифом имеет только Филиус как декан. Он и так крайне уязвлен поведением мальчика, и я не хочу расстраивать его еще больше.

– А профессор Спраут? Она ведь хорошо относится к профессору Снейпу и наверняка не откажется помочь.

– О, Помона, конечно, не отказалась бы, но все же я предпочитаю не посвящать ее в эти интриги. Она разволнуется, у нее поднимется давление… Нет, не стоит. Хотя… – Минерва сощурилась и вдруг весело глянула на притихших друзей. – Кое-кто из гербологов нам все-таки понадобится. Не декан. Его ассистент.

– Невилл? – хором удивились Гарри и Гермиона.

– Он самый. Знаю, у мистера Лонгботтома с профессором Снейпом были сложные отношения, но Невилл – отзывчивый мальчик. Он не откажется. К тому же у него есть одно незаменимое качество, – и, видя вопрошающие взгляды бывших учеников, Минерва пояснила: – он из Гриффиндора.

– Это что же, у нас гриффиндорская коалиция получается? – улыбнулся Гарри.

– Получается так. Гермиона, милая, отправь патронуса мистеру Лонгботтому и попроси его прямо сейчас явиться в мой кабинет.

Невилл Лонгботтом не заставил себя долго ждать. Его приняли, усадили в кресло, ввели в курс дела и получили взамен горячие уверения в полной невилловой готовности включиться в борьбу за правое дело. Минерва быстренько распределила обязанности: Гарри должен был держать ушки на макушке в министерстве, о том же глава Хогвартса попросила и некоторые портреты бывших директоров; Гермионе следовало присматривать за самим Снейпом и за студентами двух по-прежнему самых беспокойных факультетов, дабы не допускать конфликтов. От Невилла пока требовалось как прежде исполнять свои обязанности – исправно поставлять хогвартскому зельевару растительные ингредиенты из теплиц хаффлпаффского декана. Сама же МакГоннагал собиралась провести разведку в Попечительском Совете, подчистить, а где надо, и подправить всю документацию, какая может понадобиться проверяющим, ну и продолжить разрабатывать стратегию спасения.

Когда все детали были обговорены, директриса попросила заговорщиков задержаться еще на минутку. Она достала откуда-то из-под стола бутыль с неизвестной медово-желтой жидкостью, которую остальные быстро опознали по запаху как отменный огневиски мадам Розмерты. Одним виртуозным движением палочки МакГоннагал трансфигурировала несколько перьев в бокалы и разлила божественный напиток. Гордо окинув взглядом молодое поколение, волшебница отсалютовала им своим бокалом:

– Ну что, мои юные друзья… В бой идет один Гриффиндор!

***

Теперь каждый вечер, разделавшись побыстрее с домашними работами студентов, Гермиона спешила в кабинет МакГоннагал на плановые совещания команды спасателей. Они делились сведениями и разрабатывали стратегию.

Дня через четыре после создания коалиции Гарри принес первые новости о будущей инспекционной группе.

– Скорее всего, приедут вчетвером. Двое из департамента образования, двое из правопорядка. Про попечителей не слышал. Из образования будет Фредерик Нойс, говорят, противный тип, подхалим. Он вроде бы со старшим Уитклифом знаком и даже что-то ему задолжал. Так что постарается угодить. Вторым из образовательного, кажется, будет некто Бэрроу, я такого не знаю.

– Хаффлпафф, шестьдесят четвертый, – Минерва потеребила край мантии. – Студентом был усердным, но не слишком умным. Полагаю, он тоже станет добросовестно копать. Остальные?

– Из правопорядка Гортензия Оук и Тибериус Грэмбли. С Грэмбли мне сталкиваться приходилось, и ничего хорошего я о нем сказать не могу. Наверняка, еще одна подсадная утка Уитклифа.

– А Гортензия – слизеринка. Снейпа она, конечно, не знает, потому что училась в школе вместе со мной, но, возможно, факультетская солидарность возьмет верх… – директор оставила в покое мантию и взяла в руки перо. – Итак, что мы имеем? Двое из комиссии будут однозначно настроены против Северуса, один – просто равнодушно исполнять обязанности, еще одна – под вопросом. Можем ли мы как-нибудь воздействовать на кого-либо из них?

– Империус и Конфундус не подойдут, их быстро обнаружат, – Поттер вздохнул. – А жаль. Я бы еще и Обливиэйта добавил.

– Мерлин с тобой, Гарри! – Минерва отмахнулась. – Какой Империус, какой Обливиэйт? Я имею в виду законное влияние. Относительно законное: скажем, взаимовыгодный обмен услугами. Может, предложить им перспективных студентов в качестве будущих сотрудников?

– Да вы работорговец, директор! – улыбнулся Гарри, и все присутствующие рассмеялись. – А что Попечительский Совет?

– Отговорились тем, что не могли проигнорировать жалобу, а официальное уведомление о проверке, которое мне, якобы, отправили уже давно, видимо, где-то затерялось. Правда, кое-чего я все-таки добилась. Потребовала включить одного из членов в комиссию и намекнула, что играть лучше на нашей стороне. Ах, как жаль, что Люциуса Малфоя исключили из Совета! Он, кажется, Северусу остался должен и сейчас мог бы нам очень пригодиться. Ну да как-нибудь обойдемся. Гермиона, что у тебя?

– Все тихо. Профессор, похоже, о проверке не знает. Своих студентов я изо всех сил стараюсь настроить лояльно. С переменным успехом, правда. Гриффиндор все-таки. Думаю, Минерва, студенты сами все поймут, когда комиссия появится. Помните Амбридж? Тогда только слизеринцы ей помогали, а сейчас их собственному декану грозит наказание. Догадаются, наверное, что надо тихо сидеть и не высовываться.

– Твои бы слова, девочка… Невилл?

– А что у меня? Ничего… я вчера вот профессору очередную порцию ингредиентов принес. Все как всегда, ингредиенты – высший сорт. В лавке, небось, таких не купишь.

– Директор, – подала голос Гермиона, – а почему в наших планах не участвует профессор Дамблдор?

– Почему? – Минерва покосилась на пустующий портрет. – Занят он. Третьи сутки где-то пропадает.

На самом деле пропадал Дамблдор не где-то, а в одном из подсобных помещений замка, о чем МакГоннагал была прекрасно осведомлена. Там среди хлама неожиданно отыскался портрет Гриндевальда, и теперь бывшего директора в свою раму было не дозваться. Но детям, несмотря на то, что они уже лет десять как не дети, знать детали не обязательно.

Еще через день Гарри снова ввалился в камин Гермионы, такой же заполошный, как и неделю назад. Только что ему стало известно, что комиссия прибудет в следующий понедельник. Четверо, как он и говорил, из министерства, а пятый – и здесь им действительно повезло – Абрахам Голдстейн, родной дедушка Энтони Голдстейна, учившегося с Гарри, Невиллом и Гермионой на одном потоке.

Немедленно эти новости были сообщены Минерве, и, услышав про Абрахама, она расцвела от радости.

– Какая удача! Абрахам Голдстейн был хорошо знаком с Альбусом, да и ко мне неплохо относится. Он сам из Гриффиндора, и своим в помощи не откажет. Пожалуй, я все-таки заставлю Альбуса отвлечься ненадолго от своего… своих важных дел и переброситься с Абрахамом словечком-другим.

Еще раз наскоро пробежавшись по планам, оперативная группа разошлась: Гарри обратно в министерство, Невилл в теплицы, Гермиона в библиотеку, а Минерва – в кабинет зельеварения, сообщать профессору Снейпу пренеприятное известие: к нам едут! Профессор, вопреки ожиданию, остался совершенно равнодушен. Разве что пробурчал брезгливо: "Вот прям так и едут? Медленно, надо полагать, и печально?" – из чего Минерва заключила, что во главе комиссии может быть хоть Мерлин, хоть Торквемада, а Снейп от своих слов не откажется. Не говоря уж о том, чтобы лебезить перед чиновниками. Иного она, впрочем, и не предполагала. Таков уж Северус Снейп – человек Дамблдора.

Комиссия, как и обещал Гарри, прибыла в понедельник после завтрака. Занятия уже начинались, но по замыслу гриффиндорцев-заговорщиков проверяющие не должны были попасть на уроки в первый же день. Минерва встретила всех пятерых в своем кабинете и перво-наперво усадила пить чай.

– Мистер Голдстейн, – МакГоннагал обращалась к самому старшему члену комиссии, – как долго вы планируете проводить расследование?

– Ориентировочно – три дня, но если мы успеем выяснить все факты за более короткий срок, то, конечно, не станем обременять вас, госпожа директор, – старик учтиво склонил голову и еле заметно подмигнул. Минерва заметила, как поморщился при этих словах Нойс. Похоже, он считал себя главным в группе и предпочел бы, чтобы все вопросы согласовывали с ним.

– Полагаю, вы первым делом хотели бы посмотреть документацию? – Минерва по-прежнему обращалась к Голдстейну. – Я приготовила все необходимое.

Она похлопала по стопке увесистых папок, громоздившихся на ее столе:

– Здесь личное дело профессора Снейпа, договор о найме на работу, должностная инструкция декана, должностная инструкция преподавателя зельеварения, свидетельство о присвоении Северусу Снейпу степени Мастера зелий, сертификаты и патенты на изобретения профессора Снейпа, свидетельства о повышении квалификации и участии в международных конгрессах и семинарах, – перечисляя документы, МакГоннагал дотрагивалась волшебной палочкой до нужной папки, и та плавно перемещалась на колени Фредерику Нойсу.

– Учебные общие и поурочные планы профессора за три последних года, включая текущий; семестровые и годовые отчеты; табели успеваемости студентов по его предмету за весь период работы Северуса в школе; отчеты по внеучебной деятельности, его служебные и докладные записки, – следующие папки полетели к Эдварду Бэрроу. Глаза министерских чиновников все увеличивались, стопы документов все росли, Минерва невозмутимо извлекала из недр стола новые и новые объемистые файлы. – Благодарственные письма от «Святого Мунго», от аврората, от Министра магии…– члены комиссии приуныли, – ах, конечно же объяснительная записка о том прискорбном случае на уроке, заключение хогвартского колдомедика, протокол опроса учеников, заключение школьной комиссии, проводившей первичное расследование…

– Достаточно! – голос Нойса прозвучал как-то жалко. – Я думаю, этого вполне хватит.

– Вы уверены? – Минерва выглядела обеспокоенной. – Но ведь я еще не передала вам судебное дело профессора, которое запросила в архиве министерства, о его деятельности в первой и второй магических войнах. А свидетельство о присвоении ему ордена Мерлина! На всякий случай вот еще подборка публикаций прессы, чтобы вы могли составить полную картину…

– Спасибо-спасибо, – не выдержал Тибериус Грэмбли, – мы обойдемся без прессы. В конце концов, они бывают предвзяты.

– Но если вам все-таки понадобится…

– Мы непременно обратимся к вам, директор! – Голдстейн лучился улыбкой. – Благодарю вас за столь тщательную подборку материалов. Нам действительно необходимо изучить их как можно подробнее, дабы, как вы выразились, составить полную картину. Не хотелось бы ошибиться и вынести неверное заключение по столь важному делу.

Старый хитрец замолчал, и в минутной тишине Минерва отчетливо услышала чей-то зубовный скрежет. Отлично! Господа проверяющие по уши увязнут в бумажках, а единственный пока что союзник проследит, чтобы никто не отлынивал от работы и не освободился раньше ужина. Мысленно поаплодировав себе, МакГоннагал проводила комиссию в специально отведенный для них класс, а сама отправилась на поиски остальных заговорщиков.

План Минервы сработал блестяще: проверка бумаг действительно заняла целый день, и выползли несчастные министерские гости из класса только к вечеру. После ужина директор предложила им посетить Больничное крыло, дабы познакомиться с колдомедиком и правилами оказания первой помощи пострадавшим на уроках зельеварения, но почему-то предложение это энтузиазма не вызвало.

– Ну что ж, тогда завтра с этого и начнем, – улыбнулась МакГоннагал.

***

Гермиона Грейнджер неслась по коридору, прижимая к груди охапку пергаментов. Она резко затормозила перед носом горгульи и, запыхавшись, пробормотала пароль: – Carpe diem.

Не дожидаясь, пока ступеньки поднимут ее к директорскому кабинету, Грейнджер проворно взбежала по ним и толкнула тяжелую дверь:

– Минерва, вы только посмотрите, что я… Ой. Добрый вечер, профессор Снейп, – Гермиона немного стушевалась под недоумевающим взглядом коллеги. Она бочком прошла к столу, за которым восседала начальница, и, нервно косясь на Снейпа, заговорила уже более спокойно: – Я нашла весьма любопытные статистические данные по… э-э-э… нашему вопросу. Вот, взгляните. Может быть, стоит показать их… м-м-м-м… гостям?

МакГоннагал нацепила очки и принялась перебирать принесенные Гермионой пергаменты. Временами она хмыкала, качала головой, а один раз даже издала что-то напоминающее боевой клич шотландских горцев.

– Прекрасно, милая моя, просто прекрасно. Непременно, это должны увидеть наши гости. Им будет о-о-очень интересно.

Гермиона кивнула и направилась к выходу. До дрожи в коленках хотелось узнать, о чем беседуют директор и декан Слизерина, но принять участие в разговоре ей не предложили. Увы. Может быть, Минерва потом сама расскажет, а пока…

– Северус, надеюсь, мы с тобой обо всем договорились? Вот и славно.

Дверь закрылась. Гермиона осталась на лестнице. Она несколько мгновений постояла там, собирая разбегающиеся мысли, и пошла вниз. Она слышала, как почти сразу вслед за ней дверь снова открылась, и лестница скрипнула под тяжелыми мужскими шагами. Гермиона не оборачивалась. Интересно, как много Минерва ему рассказала? Знает ли он об их хитром гриффиндорском плане? Наверное, нет, иначе не преминул бы съязвить. Вот и хорошо. Меньше знает – крепче спит.

В коридоре Снейп обогнал ее и, ни слова не говоря, пошел дальше. Однако, не пройдя и десятка шагов, он вдруг остановился, развернулся и подозрительно зыркнул на Гермиону.

– Грейнджер. Подите-ка сюда. На минуточку.

Ей сразу стало как-то не по себе. Но ведь не съест ее Снейп прямо в коридоре? Ощущая себя бесконечно смелой, она подошла. Профессор, сощурившись, оглядывал ее, будто решая, сейчас покрошить на ингредиенты или сначала замариновать. Минуту спустя он словно бы расслабился и даже почти отвернулся, но внезапно уставился ей прямо в лицо и выдал:

– А ну сознавайтесь, что это за затеи у вас с Минервой?

От неожиданности Гермиона отступила на два шага и уперлась спиной в стену. Снейп тут же воспользовался ситуацией и загородил ей дорогу.

– Ну? Я жду, Грейнджер.

Гермиона решила, что будет защищаться до последнего. Выложи ему весь план – и непременно станешь козлом отпущения. Чего-чего, а игр за своей спиной, даже для его же блага, Снейп не потерпит.

– Я вас не понимаю, профессор. Какие затеи?

– Вот и я хочу знать – какие? И, Грейнджер, не тратьте зря время. Я легиллимент, в конце концов. Сознавайтесь добровольно.

– Сознаваться в чем?

Снейп возвел очи горе и вздохнул.

– Во всем. Можете начинать прямо с первого курса.

– Я ничего не делала на первом курсе…

– Конечно, а мантию мою гиппогриф поджег. И кладовку он же ограбил. Ну?

– Только один раз!

– За второй вы бы точно из школы вылетели. Но это все дела давно минувших дней, а меня интересуют дни настоящие. Повторяю: сознавайтесь, что вы с Минервой задумали?

– Ничего мы не задумали!

– Уверены?

– Уверена!

– Так, пошли.

Снейп бесцеремонно схватил Гермиону за руку и потащил. Попытки вырваться и убежать успехом не увенчались.

– Куда?!

– Ко мне в кабинет, куда ж еще? Вам веритасерум или легиллименцию?

Нет, отвечать «И то и другое, и можно без хлеба» ей явно не стоило. Снейп то ли цитату не узнал, то ли хлебобулочных изделий не любил, а только вместо снятия напряжения посредством шутки получилось ровно обратное. Профессор кивнул коротко и буркнул:

– Обеспечим.

Пока оба они проделали путь долгий путь до кабинета, подконвойная заговорщица чего только не успела передумать. На самом деле, все снейповские обещания жёстких методов допроса можно было пропустить мимо ушей. Веритасерум – дело подсудное. А легиллименция... Мысли – это ведь не оперативные сводки: можно покопаться в эмоциях, можно увидеть образы, но надо ещё их правильно истолковать! А у нее в голове Снейп может углядеть сейчас только «Свободу» Делакруа. С ней же, Гермионой Грейнджер, в образе Свободы. Добро пожаловать в мир романтической живописи, профессор.

– Ну, вы вняли гласу рассудка или до сих пор считаете, что смелость вам к лицу? – спросил Снейп, запечатывая заклинанием двери кабинета. Гермиона вздохнула: разговор обещал быть долгим.

– Да, считаю. Чтобы пользоваться собственным рассудком, необходима недюжинная смелость.

– Грейнджер, упражняться в диалектике будете в другой раз. Не увиливайте от ответа.

– Я вам уже ответила, профессор. Ваши подозрения беспочвенны. Наши помыслы чисты и невинны, как девственница до брачной ночи… ой, – Гермиона прикрыла рот ладошкой, но было поздно.

– Декан Грейнджер, где вы нахватались таких пошлостей? Дайте угадаю: фольклор полевых агентов аврората? Или игроков квиддичной сборной?

– Не угадали. – Не рассказывать же Снейпу, как она однажды перебрала с огневиски в компании Роланды Хуч.

– Ладно, оставим в покое ваш аморальный облик… Что за гадость вы притащили Минерве? И почему это надо показывать «гостям»?

Гермиона лихорадочно соображала. Уступить напору Снейпа и сдать всех? Не-е-е-т, не затем она семь лет носила гриффиндорский галстук. Обойтись малой кровью? А что, может, и прокатит.

– Это не гадость. Это статистика.

– Я и говорю – гадость.

– Ничего подобного! Если бы не было статистики, мы бы даже не подозревали о том, как хорошо мы работаем.

– И зачем она Минерве понадобилась, позвольте узнать? – Снейп шагнул ближе.

– Предоставить комиссии, конечно. Там такие данные… очень выигрышные.

– Для них? – Еще шаг.

– Для нас!

– Для вас? – И еще.

– И для вас тоже! Невозможный вы человек!

– А если все-таки веритасерум? – Снейп почти нависал над Гермионой.

– Еще один шаг, профессор, и я решу, что вы ко мне неравнодушны.

– Тьфу на вас, Грейнджер. Учтите, если узнаю, что вы мне соврали, устрою вам сладкую жизнь…

– Я честная женщина, сэр, и буду защищаться.

– Тьфу на вас еще раз!

Снейп в сердцах отвернулся, дверь распахнулась, и Гермиона вылетела из кабинета. «Что за ахинею ты несла, дура?» – вопил внутренний голос в ее голове.

***

Последние два часа Фредерик Нойс проклинал весь белый свет. Особенно доставалось магической Британии; школе Хогвартс вкупе с ее директорами, учителями и даже основателями; идиотам-ученикам, которые выпендриваются на уроках, устраивают несчастные случаи, а потом бегут жаловаться папочкам… Но бесспорными лидерами по количеству проклятий стали долговязый ассистент хогвартского профессора гербологии и его мерзкие теплицы с еще более мерзкими растениями. Парень оказался прилипчивым, как клей из «Двух лепреконов», и все утро таскал их с Бэрроу по теплицам, разливаясь при этом соловьем, как он скрупулезно свои травки высаживает, да как тщательно их поливает, да как старательно пропалывает сорняки, да как следит, чтобы не перезрели, потому что профессор Снейп очень требователен к качеству растительных ингредиентов, используемых на уроках… Одним словом, Нойс готов был лопнуть от злости. Его коллега, казалось, ничуть не устал от трехчасовой болтовни герболога, поскольку слушал его с чрезвычайно заинтересованным лицом да еще умудрялся кивать в нужных местах. Ах да, Бэрроу же хаффлпаффец, он в этих теплицах вырос, наверное. Тьфу.

Чиновник взглянул на часы – до обеда оставалось совсем немного времени. Он приободрился. Хотелось надеяться, что двое из отдела правопорядка, ушедшие после завтрака с директором в Больничное крыло, провели это утро не так бездарно.

Надеялся Нойс совершенно зря, ибо вторая часть комиссии тоже не могла похвастать приятным, а главное, продуктивным времяпрепровождением. Оук и Грэмбли, по настоянию МакГоннагал, усердно инспектировали школьный лазарет на предмет наличия в нем всех необходимых медикаментов и зелий. Инспекция затягивалась. Обед приближался. И вот когда уже порядком измотанные мадам Оук и мистер Грэмбли собирались покинуть гостеприимное Больничное крыло, директриса виртуозно подсунула им пачку пергаментов, в которой профессор Снейп опознал бы виденные накануне вечером у Грейнджер, но он, к счастью, в это время третировал второй курс Гриффиндора на сдвоенных зельях. Памятуя о вчерашнем, чиновники дружно шарахнулись в сторону. Нет-нет, что вы, госпожа директор, статистика несчастных случаев на уроках зельеварения – где только откопали! – бесспорно, интересна и даже необходима, но, пожалуй, мы поверим вам на слово, что за время преподавания профессора Снейпа количество этих случаев снизилось аж на двадцать процентов!

– На двадцать два и семь десятых! – чопорно поправила Минерва и посмотрела на министерских так, словно они первогодки, не сделавшие домашнее задание. В глазах Грэмбли читалась бесконечная тоска и острое желание сбежать куда-нибудь подальше отсюда. К пингвинам на Южный полюс, например. Встретившись со взглядом Гортензии, МакГоннагал увидела в нем едва скрываемую усмешку. Это заставило кошачью суть Минервы насторожиться: слизеринка явно раскусила игру. Что она теперь предпримет?

За обедом кусок не лез Минерве в горло, хотя эльфы расстарались на славу. Она продолжала ломать голову, чего же им ожидать от инспекторши-слизеринки. Гермиона Грейнджер, судя по всему, тоже чувствовала себя как-то некомфортно. Невилл не появился вообще, и только Северус был мрачен и невозмутим, как всегда.

После обеда члены комиссии вновь собрались в директорском кабинете и выразили почти единодушное желание поговорить с мистером Джеральдом Уитклифом, ставшим то ли виновником, то ли жертвой того самого несчастного случая на зельях.

Минерва украдкой кусала губы и стреляла глазами в пустую раму дамблдоровского портрета. Заметив ее нервозность, Абрахам Голдстейн посмотрел на пожилую даму в упор и медленно прикрыл веки, давая понять, что все под контролем. Минерва поблагодарила его едва заметным кивком.

Джеральд Уитклиф прибыл в сопровождении Флитвика. Видно было, что мальчишка уже сам не рад, что поднял такую бучу: ему ведь еще полтора года в Хогвартсе доучиваться. Отвечая на вопросы, он сбивался, мялся под строгим взглядом директора и осуждающим – декана.

Да, они готовили в тот день разогревающую мазь. Да, рецепт был полностью написан на доске. Да, они повторили свойства и технологию зелья перед приготовлением. Н-нет, кажется, профессор Снейп не предупреждал, что оно может загореться… Да, Джеральд получил «Превосходно» за СОВ по зельеварению. Э-э-э, да, он знает, что мази готовятся на масляных и жировых основах. Да, и про чешую огневки знает… Перчатки? Перчатки были, но он не надевал. Но он же не думал! Не думал, что так вспыхнет… Нет, защитный купол создать не догадался… Да, кажется, профессор Снейп сразу же все погасил… да, он дал ему обезболивающее… Но мадам, он должен был лично проверить каждого ученика… и вообще, они не должны изучать такое опасное зелье… Но мадам…

Гортензия Оук, которая между делом полностью забрала нить беседы из рук Фредерика Нойса в свои, снисходительно улыбнулась.

– Господа, полагаю, нет необходимости дольше задерживать мистера Уитклифа. У него, вероятно, есть еще занятия.

Флитвик со своим подопечным ушли. Минерва резко воспряла духом.

Грэмбли крякнул: мальчишка выставил себя полным дураком, и если они каким-то чудом не прижмут Снейпа, то и сами будут выглядеть такими же дураками.

– Мистер Уитклиф прав, господа, дети не должны изучать такие опасные составы…

– Мистер Нойс, но это снадобье входит в образовательный стандарт по продвинутому курсу зельеварения, и более того, оно включено в список экзаменационных вопросов к ТРИТОНам, утвержденный вашим департаментом, – от усмешки не осталось и следа, Гортензия была совершенно серьезна. – Впрочем, мы можем взглянуть на образовательные стандарты еще раз…

– Не стоит утруждать госпожу директрису, – Нойс кисло улыбнулся. – Что касается стандарта, департамент образования займется им в самое ближайшее время. Что же, может быть, мы наконец-то побеседуем и с профессором Снейпом?

– Непременно, – Гортензия встала и твердой походкой направилась к двери.

– Куда же вы? – недоуменно спросил Грэмбли.

– В подземелья, конечно. В мое время классы зельеварения находились там, и вряд ли с тех пор что-то изменилось.

Отворачиваясь, женщина успела поймать благодарный взгляд директрисы. Мужчины, переговариваясь вполголоса, тоже встали и пошли к выходу.

«Абрахам», – одними губами вымолвила Минерва, – «дайте мне минутку!»

Вместо ответа Голдстейн замешкался в дверях, неловко зацепившись рукавом мантии за ручку в виде головы грифона. Бросив ближайшему портрету еле слышное: «Армандо, предупредите мисс Грейнджер, немедленно», – МакГоннагал поспешила старику на помощь.

До подземелий добрались лишь через две четверти часа. Нойс готов был грызть ногти от злости на маразматика Голдстейна – хватило же у кого-то ума впихнуть в комиссию такое древнее бревно! То ему видом из окна приспичило полюбоваться: «Ах, Минерва, когда это вы успели выстроить новую галерею у Северной башни?», – будто не знает, что после войны Хогвартс собирали по камешку. То он застрял на движущейся лестнице, и все они были вынуждены дожидаться, пока директор не прикажет лестнице принять нужное направление. То, заметив в холле песочные часы факультетов, старик ударился в воспоминания о том, как в его время соперничали Слизерин и Гриффиндор… Будто сейчас они стали лучшими друзьями! А время уходит…

Перед дверью в класс зельеварения ходоки к Снейпу обнаружили небольшую толпу галдящих как сороки гриффиндорцев во главе с деканом – симпатичной молодой женщиной, подругой Героя и Избранного. Так уж вышло, что вопрос «Что здесь происходит?» директриса задала вместе с вышедшим из класса профессором. Гриффиндорцы разом смолкли. Снейп воззрился сначала на Минерву, потом на свою молодую коллегу.

– Профессор… Я привела студентов, которые решили писать у вас выпускную работу, как мы с вами и договаривались.

Грейнджер стояла к министерским спиной, и поэтому ее отчаянные глаза видел только Снейп да парочка ребят, осмелившихся поднять головы в присутствии Грозы Всея Гриффиндора. «Подыграй же, ну пожалуйста, подыграй!» – ему даже легиллименцию не пришлось применять.

– Студенты. Выпускную работу. – К чести профессора, он ничем не выдал своего изумления, ибо впервые слышал о подобной авантюре. В том, что это именно авантюра, затеянная неугомонной преемницей Минервы, можно было убедиться, взглянув на ее лицо. – Боюсь, декан Грейнджер, вы не совсем вовремя. Приведите своих подопечных, скажем, завтра вечером, и мы решим вопрос с их проектами.

Снейп приподнял левую бровь: только ради ваших прекрасных глаз, мисс. Ответный взгляд Гермионы был полон облегчения и радости. Она отозвала своих студентов, давая комиссии возможность пройти в класс.

– Как? – спросила Минерва, оставшаяся в коридоре. – Чем ты их соблазнила?

– Две недели без домашних заданий по трансфигурации.

– Но ты понимаешь, девочка, что теперь им придется писать эти работы?

Ответом послужил долгий вздох.

Следующим утром директор МакГоннагал сидела у себя в кабинете и подбивала счет. Итак, сегодня комиссия уедет – это плюс. Обвинениям Уитклифа, кажется, никто серьезно не поверил, несмотря на происки Нойса – это тоже плюс. Впечатление о Северусе они старались создать самое положительное: ответственный, требовательный, квалифицированный сотрудник, которому практически невозможно найти равноценную замену. Остается надеяться, что сам он вчера дров не наломал, общаясь с инспекторами. С Минервой о состоявшейся беседе он разговаривать отказался. Молчал и Абрахам Голдстейн, заметив лишь, что все прошло прекрасно. Гермионы, которую директриса хотела было заслать на разведку, в ее комнатах почему-то не оказалось. Неужели они победили? Или еще рано праздновать? Не в силах больше выносить неизвестность, МакГоннагал отправилась на завтрак, предполагая застать там всех главных действующих лиц. Пятеро членов комиссии, действительно, сидели за столом и поглощали очередные кулинарные творения домовых эльфов. Ни декана Гриффиндора, ни декана Слизерина на завтраке не было.

Чуть позже МакГоннагал встретила Гермиону спешащей в кабинет трансфигурации. Выглядела преподавательница очень довольной и заверила пожилую даму, что беспокоиться совершенно не о чем.

– Как не о чем? Сейчас инспекторы отправились к Северусу на урок, и…

– И все будет в порядке, Минерва. Я уверена, все будет просто отлично.

– Ты что-то знаешь? Гермиона, это не шутки!

– Никаких шуток, правда. Мы вам все потом расскажем. Извините, но у меня занятие вот-вот начнется.

– Почему тебя не было на завтраке?

Вместо ответа Гермиона только улыбнулась и припустила дальше по коридору. Минерва в растерянности посмотрела на портрет двух старичков-волшебников, висевший на стене справа.

– Кто-нибудь понимает, что происходит? Еще один заговор? И почему меня не пригласили? – Старички только руками развели.

Три часа спустя министерская комиссия в полном составе входила в кабинет директора Хогвартса. МакГоннагал впилась взглядом в вошедших. Гортензия Оук кривила губы, лицо Бэрроу не выражало ничего, кроме усталости, Голдстейн был печален, а Нойс и Грэмбли еле слышно о чем-то переговаривались, то и дело усмехаясь.

Минерва едва не схватилась за сердце: провал! Неужели провал? Неужели Северуса все-таки уволят? Что делать? Апелляция? Подлог? Обливиэйт?

Пока почтенная женщина пребывала в панике, Нойс достал из папки свернутый пергамент:

– Прошу, госпожа директор. Мы составили заключение, извольте ознакомиться.

Немеющими пальцами Минерва развернула документ. Святые силы, да что за почерк! Ничего же не разобрать… Спокойнее, дорогая, спокойнее… Так, «… по жалобе номер… от восьмого числа сего месяца… о некомпетентных действиях преподавателя зелий школы чародейства и волшебства Хогвартс… повлекших… ущерб здоровью… направлена комиссия в составе… ». Да где же? Ах, вот: «В результате служебного расследования на основании… документов… проверки… комиссия постановила, что квалификация Северуса Тобиаса Снейпа полностью соответствует занимаемой им должности преподавателя зельеварения». Хвала Мерлину!! Руки Минервы задрожали. «… произошедшее с мистером Джеральдом Уитклифом считать несчастным случаем, возникшим вследствие несоблюдения им правил техники безопасности…». Дальше она читать не стала. Главное сделано. Северус оправдан и останется в школе.

Вдохнув несколько раз поглубже, директриса поблагодарила господ инспекторов и предложила остаться на обед, не слишком радушно, правда. Голдстейн с удовольствием согласился, остальные же вежливо отклонили приглашение по разным причинам. Провожая чиновников к воротам Хогвартса, МакГоннагал изо всех сил сдерживала себя, но все равно ее лицо светилось от радости. Будь она сейчас в кошачьей форме – разразилась бы торжествующим мявом.

О чем позже говорили за закрытой дверью директор Хогвартса и член Попечительского Совета, для остальных осталось тайной. Но вечером у Минервы собралась вся гриффиндорская компания, даже Дамблдор заглянул на огонек. Атмосфера царила самая праздничная – все-таки затея удалась, и свою маленькую подпольную войну заговорщики выиграли. Бутылка с огневиски пустела на глазах, смех становился все громче, обмен впечатлениями все оживленней.

– И все-таки, Гермиона, согласись, моя идея с Дезориентирующим зельем была великолепна!

– Да, Гермиона, почему вы мне не сказали? Я не знала, что и думать, когда не застала тебя утром в комнатах, а потом ни ты, ни Северус не появились на завтраке.

– Минерва! Я всего лишь варила зелье у Гарри на кухне. Можно было, конечно, обойтись туалетом плаксы Миртл, но там мерзко пахнет, а у Гарри чисто…

– Было чисто. Ох, влетит мне от жены.

– Нечего было мне под руку лезть, все бы с первого раза получилось.

– Когда вы успели подлить зелье?

– За завтраком и успели. Невилл одного из домовиков подговорил. Меня они почему-то до сих пор побаиваются.

– И все-таки это было рискованно.

– Никакого риска, – Гарри обнял подругу за плечо. – Гермиона ошибок не допускает. А раз идея моя, если бы что случилось, мне и отвечать. Проще, конечно, было обычный Конфундус применить, спрятавшись под мантией-невидимкой, например. Но вот это действительно риск. Так что удачно я про зелье вспомнил, которое в старом снейповом учебнике сто лет назад прочитал. Все прошло – комар носа не подточит! Эти индюки, Нойс и Бэрроу с Грэмбли, подписали заключение как миленькие. Даже благодарность Снейпу вынесли!

– Вот уж этого я не ожидала, – Минерва рассмеялась. – Ну, друзья мои, с успешным завершением операции нас! Северус, надеюсь, ничего не заподозрил? Гермиона?

– Он заподозрил вообще-то. Но, кажется, я выкрутилась. Скажем ему?

– Что ты, что ты! – замахала руками директор. – Он узнает – нас со свету сживет за то, что мы действовали у него за спиной…

– Приятно, что ты это осознаешь, Минерва. – Ледяной голос, раздавшийся от двери, заставил всех вздрогнуть, а впечатлительного Невилла даже подпрыгнуть.

Четверо заговорщиков виновато смотрели на застывшего изваянием Мастера Зелий. Первой опомнилась Минерва.

– Северус! Это все для твоего же блага!

– Для блага? Я не ослышался? Вы держали меня за идиота.

– Вот уж нет! – фыркнул Поттер. – За идиотов мы держали этих министерских. А вас просто не хотели… э-э-э… волновать.

– Ты сочла, Минерва, что я не способен самостоятельно доказать комиссии свою компетентность? Так я должен понимать ваш балаган?

– Ну что ты, Северус, – в голосе МакГоннагал послышались материнские нотки. – Я знаю, что ты прекрасный специалист. Лучший из лучших. Я просто хотела оградить тебя от чиновничьего рвения… Хватит тебе доказывать всем подряд, что ты не злодей.

– Допустим, я поверю. Но зачем ты втравила их? – Снейп кивнул в сторону бывших студентов.

– Это я все затеял, сэр. – Гарри встал напротив профессора.

– Впредь избавьте меня от вашей гриффиндорской заботы, Поттер. И все остальные тоже.

Снейп стремительно вышел. Раскрытые заговорщики растерянно переглядывались.

– Мда… хотели, как лучше, а получилось… – Невилл невесело усмехнулся.

– Я его догоню, – вдруг решительно произнесла Гермиона. – Догоню и постараюсь объяснить. Он должен понять, что мы не желали ему плохого.

Снейп шагал довольно быстро, и потому Гермионе пришлось пробежать два лестничных пролета, прежде чем она догнала его.

– Профессор, стойте! Да стойте же!

Он остановился. Повернулся. От его яростного взгляда Гермиона отшатнулась.

– Что вам еще нужно, Грейнджер? Прибежали убеждать меня, что все в порядке? Не трудитесь. Идите, откуда пришли.

– Послушайте, Северус…

– Вы мне солгали, Грейнджер. Вы врали мне в глаза.

– Если бы я призналась, вы бы не допустили нашего вмешательства.

– Конечно, не допустил бы.

– И кто знает, как тогда все вышло бы? Северус, вы же не предпринимали сами никаких действий. Неужели вы позволили бы комиссии признать себя некомпетентным?

– А вы не думали, доблестные гриффиндорцы, что сперва стоило поинтересоваться моим мнением? Убедиться, так сказать, что я остро нуждаюсь в спасении?

– Мы думали. Вернее, Минерва думала. Но она решила, что вы из принципа откажетесь от… э-э-э-э… нашей поддержки.

– Умная ведь женщина, а делает глупости.

– Разве желание исправить несправедливость можно считать глупостью?

– Глупостью можно считать ваше гриффиндорское упрямство.

Профессор отвернулся. Расхаживая вдоль стены и глядя перед собой, он словно бы риторически спросил:

– Зачем? Ладно, Минерве не хотелось терять преподавателя посреди учебного года. Ладно, Поттер по какой-то нелепой причине мнит себя обязанным мне до конца жизни. Но вам-то с Лонгботтомом это зачем? Скучно стало? Захотелось организовать очередное подполье? Бороться и искать, найти и перепрятать?

– Мы вас любим.

Профессор оторопело уставился на Гермиону.

– Мы вас правда любим, – повторила она. – Вряд ли кто-нибудь из нас согласился бы помогать, скажем, Амбридж, окажись эта… м-м… дама на вашем месте. Вы замечательный.

– Грейнджер, а к вам Конфундус никто не применял? Что вы несете?

– Вы замечательный, Северус, – Гермиона легонько коснулась его рукава.

***

Недели три спустя Гермиона снова поднималась по движущейся лестнице в кабинет директора. Войдя, она изумленно уставилась на огромное зеркало, установленное прямо в центре комнаты. Перед зеркалом Минерва кокетливо поправляла темно-зеленую шляпку. Вместо обычной рабочей мантии на ней была выходная, да и вообще выглядела пожилая дама чрезвычайно элегантно.

– А, это ты, девочка. Положи бумаги на стол, я взгляну на них, когда вернусь. Армандо, – это было адресовано уже портрету, – будьте любезны, передайте Альбусу, когда он появится, чтобы не исчезал, а дождался меня. Хотя я могу вернуться поздно… Пойдем, Гермиона.

– Вы ослепительно выглядите, Минерва.

– Спасибо, милая. Какая удивительная нынче весна… Я уж думала, что навсегда забыла это ощущение…

Горгулья отодвинулась в сторону, и две женщины столкнулись с Северусом Снейпом, тоже направлявшимся в кабинет к начальству.

Зельевар окинул Минерву взглядом, но ничего не сказал.

– Северус, я буду в школе после ужина. Погода просто чудесная – в самый раз для прогулки. Вам обоим тоже не помешало бы прогуляться.

– Что это с ней? – спросил Снейп, когда МакГоннагал скрылась за поворотом.

– У нее свидание, – улыбнулась Гермиона. – Уже второе на этой неделе.

– Свидание? Мне, пожалуй, стоит чаще подниматься из подземелий.

– С Абрахамом Голдстейном. Они замечательная пара.

– Хмм. Куда будем девать котят?

– Северус! Вы просто завидуете!

Тем же вечером Гермиона открывала дверь своих учительских апартаментов, недоумевая, кто это мог стучаться к ней за полчаса до отбоя. Она только что заглядывала в общежитие своих подопечных – лично убедиться, что там все тихо. Увидев на пороге Северуса Снейпа, молодая женщина застыла с открытым ртом.

– Профессор? – оправившись от изумления, Гермиона отступила внутрь комнаты. – Что вы здесь дела… В смысле, проходите, пожалуйста.

Снейп кивнул и вошел. Цепким взглядом окинул гостиную и остановил его на хозяйке комнат.

– Что-то случилось?

– Отнюдь. Вы не допускаете мысли, что я просто шел мимо и решил заглянуть по-приятельски?

– Хм, раньше вы не баловали меня своими визитами.

– Раньше вы и не признавались мне в любви.

Упс. И как прикажете это понимать? Нет, Снейп, безусловно, интересный мужчина, и Гермиона слукавила бы, заявив, что его внимание ей неприятно, но… Но как-то это все внезапно.

– Э-э… Хотите чаю?

– Нет, благодарю. Мисс Грейнджер, раз уж вы испытываете ко мне столь трепетные чувства, может быть, не откажетесь провести со мной ночь?

Вот теперь действительно внезапно. Все слова куда-то пропали, и Гермиона судорожно соображала, что бы ответить. Она, конечно, не девочка, чтобы строить из себя недотрогу, но и не настолько раскомплексована, чтобы запросто согласиться на предложение, сделанное в подобной форме.

Глядя на ее изумление, Снейп сжалился.

– Сегодня первый день убывающей луны, и мне нужно собрать в Запретном лесу цветки звездоглазки.

Гермиона перевела дух: вас бы с вашими шуточками, Северус! У звездоглазок имелись мужские и женские растения, и собирать их следовало в паре.

– Обычно я просил Поппи составить мне компанию, но сегодня у нее много пациентов. – Снейп смотрел на Гермиону, чуть сощурив глаза. – А раз уж Минерва советовала нам обоим погулять…