Я в бездумной тоске и тревоге, 
И лишь снег за окном успокоит меня, 
Звонок в дверь: ты стоишь на пороге, 
Не гоню, но ведь я не звала тебя… 

Вот уже в который раз я сажусь за стол и пишу тебе письмо, вспоминая, как все было. Тонкой, дрожащей рукой я беру перо, макаю его в чернильницу и, достав из верхнего ящика стола пергамент, начинаю писать все то, что так хочется повторить и осмыслить. О Мерлин, с чего бы начать?! Я ломаю голову, в поисках нужного события, я размышляю над тем, а стоит ли вообще все это делать, и прихожу к единственному верному решению: я должна, так, во всяком случае, мне будет легче справиться с твоим уходом… 
"В ту ночь, когда ты, ни сказав не слова, просто взял и ушел, я ни проронила ни слезинки. Мне вдруг стало все безразлично: и ты, и я, и то, что с нами будет. Я просто села у затухающего камина и стала смотреть на еле живой огонек, напоминавший мне о тебе, обо всех чувствах, что так же затухли, когда за тобой закрылась дверь. Вскоре, мне надоело просто сидеть и со смесью безразличия и тоски размышлять о нас. За окном пошел снег, его хлопья, такие белые и пушистые, успокаивали мое измученное сердце. Я задавалась одним лишь вопросом: а в чем же причина? Почему ты покинул меня? Может быть, дело во мне, или тебе есть, что от меня скрывать…" 
Я отложила перо и откинулась в кресле, закинув руки за голову. А я ведь до сих пор помню, как еще девчонкой в тебя влюбилась. Я тогда не сразу поняла, что это любовь, а когда осознала, мне стало страшно, страшно, что кто-нибудь из моих друзей об этом узнает и засмеет меня. Поначалу я стеснялась тебя, ненавидела себя за то, что поддалась влечению... Но, позже я стала осознавать всю серьезность своего положения. Интересно, помнишь ли ты, как на последнем курсе я призналась тебе, что ты тогда сказал: 
- Мисс Грейнджер, даже, несмотря на то, что вы уже выпускница школы, вы все равно еще ребенок. И я бы попросил никогда, пока вы не окончите седьмой курс, не упоминать мне о том, что вы только что сказали. 
У меня тогда сильно защипало в носу, и, где-то в глубине души зародилась некая обреченность: зачем я вообще это затеяла, знала же, чем все может закончиться?! На глаза проступили слезы, но ты, к счастью этого не заметил. Я направилась к двери, опустив голову, и только когда за мной еще не успела закрыться дверь, ты бросил еще одну неопределенную фразу: 
- И не советую вам появляться тут, даже после окончания школы. Кто знает, чем это может закончиться… 

Мои размышления прервал внезапный звонок в дверь, я спустилась по старой деревянной лестнице вниз в холл и открыла. А на пороге стоял… ты. 
- Зачем ты пришел? - произнесла я одними губами. 
Но, ответа не последовало. Ты просто стоял и молча смотрел на меня, избегая прямых зрительных контактов. А я разглядывала тебя, как же давно мы не виделись! Ты ничуть не изменился: все те же презрительные черты лица, с застывшей на них холодной усмешкой, тонкие сухие губы, нос с горбинкой, широкие плечи, гордая осанка и, конечно же, твоя неизменная черная мантия... Хотя, скажите мне на милость, может ли кое-что из перечисленного измениться? Нет. Просто я еще раз хотела убедиться в том, что все, чем я в тебе восхищалась, осталось прежним. 

* * * 

В твоих бездонных глазах 
Есть мудрость и искра детства, 
В твоих соленых слезах 
Есть все, что сказало сердце, 
В твоих бездонных глазах 
Есть множество разных оттенков, 
В твоих золотых словах 
Есть тайная грусть… и праздник!! 

Я поднял глаза, но ты смотрела в другую сторону. Твой взор был обращен к чему-то, что находилось чуть выше моего плеча. Я не стал оглядываться, я постарался прочитать все в твоих глазах. И я увидел, что внезапно в них отразилась сверкнувшая в небе молния. Как бы я хотел, чтобы она меня поразила, нет, не та, что в сером январском небе, а та, что в твоих красивых глазах, обрамленных длинными черными ресницами. В этот момент грянул гром. 
- Заходи в дом, - пригласила ты меня. 
Я прошел, закрывая за собой дверь, я еще помню на какие замки. Ты провела меня в гостиную, здесь приятно пахло хвоей, а в углу комнаты стояла скромно украшенная елка. А я совсем забыл, что недавно было Рождество, и Новый год, ты провела одна все праздники, девочка моя! Мне стало ужасно стыдно, что я не пришел раньше. А ведь мог, но все откладывал… какой же я все-таки холодный, безразличный даже к тем, кого люблю и за кого готов пожертвовать жизнью, лишь бы ей было хорошо… Я приблизился к тебе и вдохнул запах твоих духов, что-то легкое, совсем не вписывающееся в привычную зимнюю картину. И, если уж такую можно составить из нас двоих, то я, скорее всего, буду гладкой ледяной поверхностью, а ты - пушистым белым снегом, что ее покрывает. Как же я по тебе соскучился, это нельзя описать словами!! Да, я ушел тогда, но лишь оттого, что посчитал, что я тебя не достоин. Такое нежное и милое существо должно достаться кому-нибудь другому, кому-нибудь, кто действительно хорош собой и не имеет такого жуткого, как у меня, прошлого. С этой мыслью я и закрыл за собой дверь той ночью, но, поразмышляв немного об этом, я понял, я все понял. А кто еще, кроме меня сможет защитить тебя от всей той мирской суеты, ото всех тех людей, что желают одной лишь наживы и не поскупятся на то, чтобы причинить кому-то боль, или пролить чью-то кровь... Об этом даже не хотелось знать, не то, думать. И кто еще, кроме меня, сможет плюнуть на свое разбитое прошлое, плюнуть на все и посвятить всего себя одной лишь маленькой девочке, той, без которой жизнь теряет всякий смысл. 
- Прости меня, я… я просто… - начал было я, но ты остановила меня одним прикосновением к губам тонких пальцев. 
- Молчи… просто молчи, не говори ничего, - твой тихий сладкий голос постепенно проникал ко мне в мозг, заставляя все мышцы на теле расслабляться, - Я тебя прекрасно понимаю. И если бы ты не пришел сегодня, я бы все равно ждала… 
Ты обхватила руками мою шею, и в следующий миг наши губы слились в поцелуе. 

* * * 

Так они и стояли, обнявшись, полностью отдавшись поцелую. Гроза так и не наступила, а за окном мирно и тихо падал снег, укрывая кровли домов, ветви деревьев и гладкую поверхность озера, находившегося неподалеку, своими пушистыми белыми хлопьями. Все вокруг было тихо и лишь большая елка, украшенная гирляндой с то и дело мигающими фонариками и поставленная на главной площади городка, где жила Гермиона, напоминала о присутствии живых людей, но ушедших в свои теплые дома и сидящих там, у камина с чашкой горячего шоколада… 
А парочка, наконец, оторвалась друг от друга, и мужчина, сев в кресло у окна, усадил девушку к себе на колени. "Как раньше… в тихие зимние вечера", - пронеслось у него в голове. Северус прижал ее к себе. 
- Ответь мне на один простой вопрос… ведь ты же знала, что я мог не вернуться, спасовать... Почему ты ждала? 
Бывшая ученица улыбнулась. 
- Просто, я считаю, что ребенок должен расти с отцом…