- Дорогая Кассандра, я считаю, что в такой момент Гермионе нужна ее мать. 

- Дорогая Хелен, в такой момент рядом с женщиной должен быть ее муж. 

- Знаешь, кого он сейчас мне напоминает? Зрителя на Уимблдонском турнире, - прошептал Гарри на ухо жене, и оба, хихикая, посмотрели на своего бывшего учителя, стоящего между креслами, которые занимали его мать и будущая теща. Руки он сжал в кулаки так, что костяшки побелели, а голова поворачивалась то направо, то налево, следя за спором двух женщин. Посторонний наблюдатель, взглянув на выражение лиц собеседниц, возможно, не счел бы происходящее спором, но преувеличенная вежливость двух дам ясно показывала, что ножи уже расчехлены. 

- Ни одна хоть сколько-нибудь уважающая себя женщина не позволит мужу присутствовать при родах, моя дорогая. 

- Я полагаю, что уважаю себя больше, чем сколько-нибудь. Но когда я рожала Северуса, мой муж был рядом с первой до последней минуты. 

- Кажется, вы забыли, дорогая Кассандра, что ваш сын все еще не муж моей дочери. 

Хороший удар, миссис Грейнджер, - подумал Северус. - Хотя, должен сказать, что если бы не вы, мы поженились бы несколько месяцев назад. 

- Если бы нам не пришлось подстраиваться под расписание экзаменов всех родственников Гермионы, - возразила миссис Снейп, - и если бы не ваше упорное нежелание отказаться от приглашения некоторых персон, которые попали в список исключительно за то, что однажды вы лечили им зубы, Северус и Гермиона уже были бы мужем и женой. 

Спасибо мама. Думаю, ты сравняла счет. Хотя это мало что меняет. У моей невесты начались роды в разгаре церемонии бракосочетания. И нам придется как-то с этим справиться, хотя как – Мерлин его знает. 

- Вы когда-нибудь слышали про подсознание, моя дорогая Кассандра? 

- Дорогая Хелен, я не фанатичка, и не считаю разумным игнорировать все, что имеет отношение к магглам. Что конкретно вы имели в виду? 

О, нет. НЕТ! Теперь она собирается заявить, что… 

- Подсознание реагирует на то, что люди по каким-то причинам не желают демонстрировать открыто. Я думаю, что моя дочь не случайно начала рожать до того, как успела произнести слова, которые на всю жизнь связали бы ее с вашим сыном. 

Так. Она все же это сказала. Мы сейчас в госпитале, так что я могу проклясть ее, и ничего непоправимого не случится. Что-нибудь слабенькое, вроде Фурункульного проклятия. 

Как ни странно, от перспективы проходить несколько часов покрытой прыщами, Хелен Грейнджер спас Сириус Блэк. Он появился в госпитальном крыле подобно Ангелу Возмездия. По обе стороны от него парили два огненноголовых херувима, несколько смущенные и полностью обездвиженные. – Вот они, Северус, - с довольным видом объявил Блэк. – Пытались спрятаться в хранилище для метел. Можешь сам с ними разобраться, - он злорадно усмехнулся. 

Фред и Джордж Уизли, чье последнее изобретение – Шизанутая Шумная Шутиха – и стало причиной преждевременных родов Гермионы, старались выглядеть виноватыми, но это у них плохо получалось. Нужно, однако, быть справедливыми – это объяснялось не столько полным отсутствием раскаяния, сколько наложенным на них проклятием. 

Шизанутая Шумная Шутиха была совершенно новым видом фейерверка. Она создавала в воздухе весьма реалистичное изображение одного из наиболее кошмарных порождений магической фауны, и это изображение с ревом и рыком бросалось на зрителя, но перед самым его носом рассыпалось букетом искрящихся цветов. К несчастью, один из Хогварцких домовых Эльфов, суетящихся за буфетной стойкой, наступил на хитрое устройство для поочередного запуска шутих, припрятанных в качестве сюрприза. В результате, невеста, которая как раз шла между рядами гостей под руку с отцом, была встречена у алтаря двумя акромантулами, химерой и несколькими драконами разных пород, которые бросились на нее и дорогих гостей с явно недобрыми намерениями. Нет, конечно, нельзя сказать, что Гермиона перепугалась больше других – она даже пыталась закрыть собой будущего мужа и Альбуса Дамблдора. Но для последнего месяца беременности такой шок оказался слишком тяжелым испытанием. Дамблдор не успел еще закончить свою приветственную речь, как невеста вскрикнула и схватилась за живот. 

Снейп постарался как можно быстрее доставить Гермиону в госпиталь. За ним поспешили мадам Помфри, обе мамы, а также Гарри и Джинни, без помощи которых счастливая пара не была бы ни счастливой, ни парой, и которые теперь чувствовали себя в некотором роде ответственными за будущую семью. Это, а также нескрываемая неприязнь между миссис Снейп и миссис Грейнджер, позволило Поттерам решить, что их присутствие может помочь будущему отцу или одной из двух раздраженных дам не наделать глупостей. 

- С ними я успею разобраться позже, - сердито ответил Снейп. – как там гости? 

- Не беспокойся, Альбус направил их бурную энергию в сторону буфета. Когда я выходил, твой будущий тесть выпивал за знакомство с портретом твоего отца. 

Снейп кивнул. Хотя бы они смогли договориться. Жаль, что того же нельзя сказать об их супругах. Что же, этого можно было ожидать. Все было понятно еще с того кошмарного вечера по случаю нашей помолвки. 

- Северус, ты хорошо себя чувствуешь? 

Снейп раздраженно посмотрел на назойливого собеседника. – Да, Блэк. Учитывая обстоятельства – просто замечательно. 

Блэк понимающе ухмыльнулся. – Желаю счастья лучшим среди нас. – После чего с самой очаровательной из своих улыбок повернулся к Кассандре и Хелен. – И нашим многоуважаемым бабушкам тоже. 

Если бы он не был таким идиотом, я был бы от души благодарен ему за замечательный отвлекающий маневр. Но это Сириус Блэк, само воплощение Гриффиндорца, так что, скорее всего, все получилось случайно. Теперь Гарпии Грейнджер придется искать новый повод для нападения. Куда же пропала Поппи? Гермиона там уже больше часа… Что с ней? Вдруг что-нибудь не так? Вдруг ей что-то угрожает? Или ребенку? Вот черт… 

- Северус? – Мадам Помфри выглянула из приоткрытой двери госпиталя. Оказывается, она наложила заглушающие звук заклинания, потому что через приоткрытую дверь был слышен голос Гермионы, полный боли и напряжения, что заставило «многоуважаемых бабушек», Гарри, Джинни и Блэка с вытаращенными глазами и открытыми ртами провожать ошеломленным взглядам взглядом Снейпа, поспешившего вслед за Поппи навстречу зову жены. – Ты…ублюдок! Ты… Боже, ну почему так больно! Чертов ублюдок, ты собираешься оторвать свою задницу от стула…, - после стона и всхлипов последовало продолжение. – Подойди ко мне сейчас же, скотина, сколько я должна орать! 

- Вот как жизнь-то устроена. Прижмешь девчонку к стенке в темном подземелье, а потом оказывается, что от этого дети бывают. А вот если бы…, - назидательная речь, которую Сириус произносил вслед удаляющему Снейпу, была прервана Очень Зловещим Взглядом. 

- Я все слышал, Блэк. Когда ребенок родится, я разберусь с тобой, грязная дворняжка, сразу после двух рыжих уголовников. 

O~O~O 

- Не переживай, - посочувствовала ему мадам Помфри. – У каждой женщины во время родов какие только слова не вырываются. 

- Может это и так, - возразил Снейп, снимая мантию, - но это значит, что подобные мысли все это время прятались у нее в голове. Так что у меня есть все основания беспокоиться. 

Кровать Гермионы была отгорожена от постороннего взгляда занавесями, доходящими до самого пола. Снейп вдохнул поглубже и раздвинул их. О, черт…Боже, она кошмарно выглядит! Бедная Гермиона. Не удивительно, что она визжит, как торговка рыбой… Такая бледная, вся вспотела. – Поппи, ты уверена, что все нормально? 

- Так же нормально, как дождик осенью, - оживленно заверила его мадам Помфри. – Просто посиди с ней, подержи ее за руку… ну, как обычно, сам понимаешь. 

- Откуда мне знать, черт побери, как бывает «обычно»? – пробурчал Северус, но спорить не стал и молча присел на край кровати. 

Почувствовав, как прогнулся матрас, Гермиона открыла глаза и слабо улыбнулась. – Северус…, - у нее был слегка охрипший голос. 

- Любимая, - он осторожно взял ее за руку. – Я понимаю, что это довольно глупый вопрос, но все же, как ты себя чувствуешь? 

- Измученной. И еще я очень зла. Я клянусь, что убью Фреда и Джорджа…о, нет, опять! – Она так сжала руку Северуса, что он на мгновение пожалел, что дал ей правую – так ведь он палочку держать не сможет. Пусть, зато я могу считать, что разделил с ней боль. Вот уж не думал, что у Гермионы такие сильные руки. 

Схватка закончилась, и Гермиона снова прикрыла глаза. – Как там наши мамочки? 

- Живы, - сдержанно ответил Северус, пытаясь незаметно поменять руку. – А гости с удовольствием опустошают буфет. Так что не о чем беспокоиться, моя дорогая. 

Гермиона снова сжала его руку, и мадам Помфри удовлетворенно кивнула. – Нет ничего лучше хорошего зелья для усиления схваток. Сейчас между ними всего две минуты, так что все это надолго не затянется. Замечательно, милая моя. 

Гермиона, похоже, не нашла в этой новости ничего утешительного. – Северус! 

Он склонился к ней. – Да, любимая. 

- Если я переживу это, то клянусь… о-о-ох. Я клянусь, что отрежу твой проклятый член и заставлю… я заставлю тебя сожрать его вместо сосиски за завтраком…если ты хотя бы еще один раз притронешься ко мне. 

Мадам Помфри захихикала. – Это уже что-то новенькое! 

Промежутки между схватками становились все меньше, и Снейпу пригрозили кастрацией (два раза), Пыточным проклятием (один раз), превращением в разных тварей (четыре раза, три вида тварей), обещали выбить зубы (один раз) и переломать все кости (два раза) – и все это за возможную попытку продолжить исполнять супружеские обязанности. Наконец Поппи воскликнула. – Еще немного, дорогая! Я уже вижу головку! Еще один разок, и все! 

Снейп, разрываясь между смехом, слезами, и непонятным раздражением против законов природы (особенно касающихся воспроизведения себе подобных), то обреченно прощался со своей правой рукой, то протирал лицо Гермионы мокрым полотенцем. Нельзя же ее за это ругать. Естественный процесс! Да он хуже, чем Пыточное проклятие! Это неправильно! Почему женщины должны проходить через это? Ох! Я, кажется, слышал, как у меня кости затрещали! Подумать только, ведь все казалось таким замечательным... А тот вечер, когда ребенок в первый раз пошевелился… Я тогда по-настоящему понял, что жду его появления на свет. Чудо – да, это банально, но другого слова не подберешь. Человеческая жизнь зарождается…черт побери, Гермиона! Это же моя рука, и она мне пока нужна! 

- А-а-а вот и мы! - Объявила мадам Помфри, поднимая новорожденную и награждая ее звучным шлепком, на что та ответила сердитым криком. – Прелестная девочка. Вы уже решили, как ее назовете? – Поинтересовалась она, ловко перерезая пуповину. 

- Эфигения! 

- Октавия! 

Гермиона сердито посмотрела на все еще очень бледного несостоявшегося мужа. – Мы же договаривались! 

- Но так и не договорились! С меня хватит нарушителей семейного спокойствия с мифологическими именами. Двух на семью достаточно! 

- Меня зовут Гермиона, если ты забыл. Это имя тоже из мифологии, и если ты хочешь сказать, что не считаешь меня членом семьи, можешь… 

- Гм! – Кашлянула мадам Помфри. – Не заводитесь. Если не можете выбрать сами, посоветуйтесь с крестными. 

Парочка обменялась недоуменными взглядами. – По правде говоря… 

- Мы даже не подумали…, - продолжила Гермиона. 

- Мы совершенно забыли о крестных, - закончил Снейп. 

- Как это…, - мадам Помфри с жалостью посмотрела на лежащий у нее на руках сверток. - Прекрасные родители тебе достались, крошка, что тут скажешь! До драки спорят об имени, а о крестных совсем забыли! Может, лучше останешься со мной? Я смогу о тебе позаботиться лучше этих беспечных… 

- Маргарет! – Хором воскликнули Снейп и Гермиона. 

Поппи прищелкнула языком. - Я рада, что этот нехитрый прием по-прежнему срабатывает. Нет, нет! – Это было адресовано Снейпу, потянувшемуся за дочерью. – Только после того, как я услышу имена крестных! 

- Э-э-э, - сказал Снейп. 

- Ну…, - сказала Гермиона. 

За этим последовала долгая пауза. – А вы не согласились бы, Поппи? – С Очень Милой Улыбкой спросил Снейп. 

- С огромным удовольствием. Кто еще? 

- Первый, кто войдет в комнату, - выпалила Гермиона, начав тереть терпение. – И дайте же мне, наконец, мою дочь, Бога ради! 

Мадам Помфри убирала грязное белье и наводила порядок, с улыбкой поглядывая на склонившуюся над юной Маргарет парой, когда кто-то постучал с дверь. – Войдите! – откликнулась она. 

И в комнату, сияя от предвкушения интересного зрелища, вошел Сириус Блэк.