Гомон студентов в Большом Зале, казалось, смягчался иллюзией мягкого снега, падающего с зачарованного потолка. В середине зимы даже разговоры покрывались ледяной коркой. На воскресном завтраке присутствовало куда больше народу, чем обычно — не было желающих ни идти играть на улицу, ни, оставшись внутри, учиться.
Судорожный вздох прокатился по залу с конца хаффлпаффского и гриффиндорского столов, ближайших к входу. Низкорослый мужчина, одетый в лохмотья, с длинными волосами, скрывавшими поросшее щетиной лицо, буквально вывалился из воздуха без хлопка аппарации. В тот же момент профессора Дамблдор, МакГонагалл и Снейп вскочили и бросились в конец зала с палочками наготове. Стоило студентам отступить назад, как еще один человек материализовался из ниоткуда. Она — это была женщина — сумела сохранить равновесие и целенаправленно устремилась к скрюченной фигуре. В полном молчании все наблюдали, как она заставила мужчину подняться и швырнула к дальней стене. Затем подняла свою палочку и наколдовала пурпурный огненный шар.
— Гарри, Рон, я поймала его, — раздался шумный выдох, когда все узнали голос Гермионы Грейнджер. — Вот координаты. Если вы не появитесь здесь в течение семи минут, я сама транспортирую его.
— Мисс Грейнджер? — Гермиона подскочила и обернулась, чтобы встретиться лицом к лицу с профессором Дамблдором. И хотя она крепко держала беглеца, ее лицо стало мертвенно бледным. Директор внимательно рассматривал стоящую перед ним женщину. Ей было по меньшей мере двадцать пять, но это бесспорно была та самая лохматая студентка, чья шестнадцатилетняя ипостась только несколькими минутами ранее покинула Большой Зал.
— Подождите, директор, — она повернулась к огненному шару: — Мы попали в то время, когда учились в школе. Сейчас же идите сюда! — она сделала замысловатое движение палочкой и пробормотала какие-то слова, отчего пурпурное пламя вспыхнуло ярче и затем исчезло.
— Здравствуйте, директор, — спокойно сказала Гермиона.
— Ты ничего не хочешь объяснить, моя дорогая? Я только что видел, как твое куда более младшее воплощение закончило свой воскресный завтрак.
Гермиона зажмурилась и проговорила словно наизусть:
— Я оказываюсь перед необходимостью просить вас очистить окрестности от людей настолько, насколько это возможно. Моя работа в качестве сотрудника Департамента Времени Министерства Магии — арестовывать «прыгунов» во времени и в случае необходимости применять Обливиэйт.
— Что здесь, к чертям собачьим, происходит? — Гермиона обернулась к шедшему к ней юному Рону.
— Рон, тебе нужно сейчас же уйти. Гарри тоже. Ваши старшие контр-«я» направляются сюда, — она умоляюще посмотрела на профессора МакГонагалл: — Минерва, не могли бы вы сопроводить всех находящихся здесь в Комнату по Требованию? Я вскоре присоединюсь к вам, чтобы... — она прервалась, поскольку человек, которого она удерживала, начал вырываться. — Артемус, если ты не прекратишь вырываться, я наложу на тебя связывающее заклятие и, как ты прекрасно знаешь, не смогу переместиться в настоящее.
Мужчина сердито зыркнул сквозь завесу сальных волос.
— На чем я остановилась? А, да, на модификации памяти.
Между МакГонагалл и Дамблдором состоялась молчаливая беседа, прежде чем она принялась созывать всех находившихся в Большом Зале, чтобы быть уверенной, что никто не выскользнул первым.
Гермиона посмотрела на мужчину, прячущего лицо за волосами и все еще продолжающего вяло вырываться из ее хватки. Она вздохнула и, вытащив из мантии кусок провода, связала ему руки.
— Где твоя палочка, Артемус? — Он только заворчал в ответ. — Благие боги, Артемус, ты проиграл, понимаешь? Два года уже прошло, смирись!
— Я люблю ее! — закричал мужчина во всю мощь своих легких, заставив Дамблдора и Снейпа вновь вынуть волшебные палочки. — Почему ты просто не можешь позволить мне спасти ее?
— Артемус, ты пытался. Она бы в любом случае умерла снова, — Гермиона вздохнула и посмотрела на часы.
— А что если бы это был человек, которого ты любишь? Как ты можешь быть такой равнодушной? Он стоит прямо позади тебя, и ты не можешь даже взглянуть ему в лицо, — бросил он ей обвинение. Она отшатнулась словно от пощечины, затем схватила его за грудки и швырнула спиной об стену.
— Ты ничего не знаешь обо мне.
— Ты могла бы спасти их обоих. Ведь они как раз стоят здесь. Смотрят на нас. Разве ты не хочешь, сказать им... — голос Артемуса затих, поскольку девушка зажала ему рот рукой.
— Ты знаешь правила путешествий во времени. Мы их ввели именно из-за таких как ты. Ни слова о будущем, — она вопросительно приподняла бровь и, когда он кивнул, убрала руку.
— На самом деле это твоя ошибка, — изрек он обыденным тоном и соскользнул на пол, прислонившись спиной к стене.
— Если бы ты не был таким вороватым ублюдком, ничего бы этого не произошло. Я ненавижу тебя.
— Я ненавижу тебя больше, — ответил Артемус куда-то в кулак.
— Сколько ты уже, двенадцать? — казалось, это успокаивает его, а Снейп и Дамблдор молча наблюдали, как она смотрит куда угодно в зал, только бы не встретиться с ними взглядом.
— Ты могла бы поцеловать его, — внезапно сказал Артемус. — Ты же все равно должна будешь стереть ему память. Разве ты не скучаешь по нему?
— Помоги мне, Боже... Артемус, я убью тебя здесь и сейчас, и никто не будет знать, как оно было на самом деле, — сказала она слегка срывающимся голосом.
— Нет, не убьешь, — он вернул ей ослепительную улыбку. — По той же причине, по которой ты не скажешь мужчине, из-за которого почти умерла, что любишь его, хотя он находится здесь, — Гермиона слышала, как Северус Снейп неловко переступил с ноги на ногу. — По той же причине, по которой они позволили тебе возглавить эту маленькую оперативную группу, специализирующуюся на перемещениях во времени. Я знаю тебя, Гермиона Грейнджер, гораздо лучше, чем ты думаешь.
Гермиона медленно перевела взгляд с пола, который внимательно разглядывала до этого, на Артемуса.
— Ты... — выдавила она, — ты ничего не знаешь обо мне. Вся твоя жизнь — это череда фантазий, и неважно, кто пострадает в процессе.
— Так значит, это действительно причиняет боль?
— Заткнись! — Гермиона почти кричала, затем сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Стоило ей открыть рот, как в воздухе рядом с ней материализовались Гарри Поттер и Рон Уизли, и ей оставалось только подхватить их, прежде чем они упадут.
— Где вас черти носили?
— Что случилось, Гермиона? — спросил Гарри, оборачиваясь, чтобы увидеть Дамблдора и Снейпа, стоявших и встревожено смотревших на повзрослевшие копии своих студентов.
— Черт! — тихо пробормотал Рон. — Гарри, ты берешь ее, я возьму его.
Гарри взял Гермиону за руку и обнял, поскольку ее тело сотрясалось от рыданий.
— Все в порядке, Гермиона.
Рон дернул Артемуса вверх за связанные руки.
— Ты, настоящее дерьмо!..
— Я пытался заставить ее понять! — сказал он, глядя на плачущую Гермиону, которая потихоньку успокаивалась, на удивительно безмятежного Альбуса Дамблдора и Северуса Снейпа, который переводил взгляд с Гарри и Гермионы на Артемуса и Рона — взгляд, полный потрясения и недоверия. — Гермиона — единственный человек, который смог бы понять, как сильно я ее любил!
— Послушай, мы понимаем. Но не в ее характере менять правила. Это чертов удар ниже пояса, понимаешь? — сказал Рон, обыскивая мантию Артемуса на предмет волшебной палочки. Найдя ее, он положил ее во внутренней карман собственной мантии. — Где зелье, Артемус?
— У меня больше нет. Это было последнее.
К ним подошли Гарри и Гермиона, которая выглядела немного потрепанной.
— Ты израсходовал последнюю порцию зелья только для того, чтобы бросить мне это в лицо? — спокойно спросила Гермиона. — Ты ошибся. Я ненавижу тебя больше.
— Просто посмотри на него! — голос Артемуса звенел от отчаяния. — Просто узнай, на что это похоже — чувствовать то, что чувствую я! Пожалуйста!
— Думаешь, я не знаю? — голос Гермионы стал резким от гнева.
— Гермиона, пожалуй, нам следует уже идти, — сказал Гарри, осторожно поглядывая на их бывшего Мастера Зелий, который внимательно смотрел на Гермиону.
Девушка сделала глубокий вдох.
— Гарри, ты иди в Комнату по Требованию — там полно людей, которые ждут, чтобы им стерли память. С ними Минерва.
— Ты уверена, что не хочешь пойти? — тихо спросил Гарри, метнув взгляд в сторону двух профессоров.
Гермиона сделала глубокий вдох, посмотрела в темные глаза Северуса Снейпа и спокойно ответила:
— Я просто хочу остаться тут чуть дольше.
Гарри кивнул и отправился на седьмой этаж.
— Эй, Гарри! — крикнул Рон, когда тот уже почти пропал из виду. — Не забудь мантию. Не придется делать дополнительную модификацию памяти, вдобавок к основной.
Кивнув, Гарри вытащил свою мантию и исчез под мерцающей тканью.
— Я зачитаю ему его права, — сказал Рон, оттаскивая Артемуса в слизеринскую часть Большого Зала и вынимая свиток длиной в пять футов. Вздохнув, он начал читать мужчине, упавшему перед ним на пол.
Между тремя оставшимися людьми воцарилось неловкое молчание. Внезапно Северус Снейп взмахнул волшебной палочкой — и двери Большого Зала захлопнулись, и щелкнул замок. Рон на мгновение прервал чтение, затем, пожав плечами, вернулся к своему занятию.
— Благодарю вас, Сев... — Гермиона вздохнула, — профессор. Я сейчас не в лучшем состоянии.
Он сдержанно кивнул.
— Ну, моя дорогая, — начал Альбус, взмахнув палочкой в направлении гриффиндорского стола, где тут же появился чайный сервиз, — чаю? И, возможно, сэндвич?
Гермиона не могла не улыбнуться.
— Спасибо, директор, но — нет. Все съеденное в прошлом в настоящем имеет склонность к принудительному удалению из организма, — сказала она, заработав тихий смешок от Дамблдора.
— Северус? — окликнул Дамблдор мастера зелий.
— Может, что-нибудь покрепче, Альбус? — Дамблдор улыбнулся, и по мановению палочки чайный сервиз сменился огневиски и бокалами.
— Возможно, директор, у вас при себе все же найдется кое-что, чем я могла бы поживиться? — спросила Гермиона, улыбаясь так ослепительно, что оба мужчины застыли, глядя на нее, вместо того, чтобы идти к столу с графинами.
— И что бы это могло быть, моя дорогая?
— Лимонные дольки, — Гермиона ухмыльнулась, когда услышала исходящее из груди Дамблдора хихиканье и увидела, как у Северуса чуть подрагивает уголок рта, что означало, что ему смешно.
— Конечно, моя дорогая, — он опустил руку в карман своей мантии, и полная вазочка поплыла по направлению к девушке. Она взяла две дольки, одну из них положила в карман, затем отправила вазочку к слизеринскому столу.
— Эй! Рональд! — Рон оглянулся и усмехнулся.
— Альбус Дамблдор в своем репертуаре, — сказал он и взял одну дольку себе, в карман, а другую бросил Артемусу.
Северус Снейп налил себе в бокал огневиски на два пальца и повернулся к Гермионе.
— И почему же, мисс Грейнджер, лимонные дольки являются единственной пищей, которую вы в состоянии переварить?
Гермиона сделала глубокий вдох, метнула взгляд на Артемуса, затем наклонилась немного вперед, и Северус едва заметно напрягся.
— Они являются секретным компонентом зелья перемещений во времени, — она выпрямилась. — Я могу это вам сказать, потому что мы изменим вам память, но узнай об этом Артемус и он обязательно снова сбежит и попытается приготовить его собственноручно.
— Кажется, вы все питаете довольно теплые чувства к Артемусу — под первым слоем ненависти, — заметил Дамблдор, внимательно глядя на Гермиону.
— Ну да, это настоящая любовь. Это единственная причина, по которой он продолжает путешествовать во времени. Ему не удается спасти жизнь своей любимой без того, чтобы она не умерла спустя двадцать четыре часа. Поэтому он продолжает перемещаться, чтобы найти ее, — голос Гермионы стал тихим, и она посмотрела прямо в глаза Северусу: — Мы все потеряли людей, которых любили. Просто он чуть более упрям, чем большинство, — она склонила голову, так как брови Северуса слегка приподнялись, прежде чем он вновь совладал с выражением лица. Мужчина прочистил горло.
— Кто создал это зелье? — спросил он, сделав глоток огневиски для храбрости.
Гермиона тихо рассмеялась, но смех был полон боли.
— Вы и я.
Она видела, как сжались его пальцы на стакане, и вздохнула. Только Северус открыл рот, как в Большой Зал ворвался Гарри.
— Могу только сказать, что в подростковом возрасте Драко был маленьким мерзавцем. Я уже почти забыл, — Гермиона засмеялась.
— Ну, ты помнишь, что по этому поводу имел обыкновения говорить Сев, — в зале воцарилась мертвая тишина. —Я... простите, — сказала она, глядя поверх голов и отмечая, что Рон уже почти закончил.
— Ладно, идем. Гарри, ты берешь на себя профессора Дамблдора, я — профессора Снейпа.
Гарри кивнул, и они с Дамблдором направились в другой конец зала, тихо переговариваясь.
— Хорошо. Так... Я знаю, что вы можете противостоять Обливиэйту, но я вынуждена вас просить не делать этого.
— Как скажете, — начал Северус. — Что ж... Я попробую.
— Нет, мне нужно, чтобы вы позволили этому произойти. Пожалуйста, — он сдержанно кивнул. Гермиона вздохнула и вынула волшебную палочку. Она принялась выписывать замысловатые пассы, но остановилась на полпути. — Вы должны ослабить свой ментальный блок. Он слишком силен.
— Боюсь, мисс Грейнджер, что не так-то просто ослабить стены, которые я возводил в течение двадцати лет, — насмешливо сказал он.
— Тогда ладно, — Гермиона глубоко вздохнула и шагнула к нему. — Боюсь, что я знаю только один способ заставить вас ослабить эти стены.
Северус напрягся, когда Гермиона схватила его за воротник и поцеловала. Она ощущала его напряжение, а затем по прошествии очень долгой минуты почувствовала, как он медленно расслабляется и растворяется в этом поцелуе. Его рука обвилась вокруг ее талии, и он притянул ее ближе. Девушка слегка отстранилась назад, прислонившись лбом к его лбу.
— Расслабься, Северус, — она вновь принялась читать заклинание, пытаясь не отвлекаться на ощущение его руки, круговыми движениями успокаивающе поглаживающей ее по спине. Наконец, она завершила и, прежде чем он смог открыть глаза, оглушила его, уложив на пол.
Затем нашла взглядом Гарри, Рона и Артемуса, смотревшего на нее с опаской.
— Ну, пойдем?
Рон и Гермиона достали флаконы с зельем — каждый по одному, Гарри вынул два, вручив один из них Артемусу. Молча они осушили их до дна. Затем встали в круг, вычерчивая палочками рисунок, который до этого никто кроме них самих не видел. И в тот момент, когда они начали подниматься вверх, растворяясь в воздухе без следа, Рон послал в сторону двух мужчин, оставшихся в зале, реанимирующее заклятие.