Аргус Филч втайне всегда гордился чистотой коридоров Хогвартса. Не доверяя их уборку домовым эльфам и ловко орудуя шваброй из обыкновенной сосновой палки и мочала, он скрупулезно следил, чтобы на полах не оставалось грязи, на потолке - паутины, а по углам и нишам - пыли. И даже на своенравных замковых лестницах - сколько бы они не крутились и не путали идущего - был полной порядок.

В те золотые деньки Аргус без устали сновал по замку с верной шваброй на плече, сопровождаемый столь же верной Миссис Норрис, и чуть не до блеска полировал древние каменные плиты.

Но время, стирающее гранит в пыль, выдирало из жизни дни, словно клочья шерсти из хвоста облезлой кошки, оно же согнуло мускулистую спину Аргуса Филча.

«Старость не радость, - он печально окидывал взглядом упомянутую кошку. - Тут и прежде в одиночку чуть не жилы рвать приходилось, а нынче - совсем невмоготу управляться. Да, еще: то швабра сломается, то тряпка изветшает, то прутья из метлы повылезут. Волшебнику легко: взмах палочкой, Репаро - и швабра снова целая… или, к примеру, Экскуро - здорово подсобляет при уборке… Но то волшебнику. Ох, сквибья доля!»

Немного магии - простенькой, бытовой - и коридоры Школы Чародейства и Волшебства вернулись бы в надлежащее состояние.

Усталость. Чуточку бы магии… такой близкой, ощущаемой, но недоступной. Это же необходимость, а не прихоть.

- Мистер Питкин, что вы творите?! - Аргус расстроенно всплескивал руками, наблюдая, как наказанный студент вяло елозит мочалом. - Сами только пол протерли, и по вымытому топчетесь! Домовик, у которого ума с булавочную головку, и тот понимает больше вашего. Впрочем, и от эльфов, и от вас, бездельников, толку чуть. По-вашему, раз отработка, так и усердствовать нечего. Словно не вам ходить по этим коридорам, увязая в грязи… Директора на вас нет! Глядите, нажалуюсь - будете знать.

Угрозы были пустыми: обратиться к начальству - расписаться в собственной беспомощности или, того хуже, нерадивости. А так, может, Снейп и не заметит, что собирает пыль полами своей безукоризненно черной мантии, пока проносится по коридорам, галереям и лестницам. Иначе пиши - пропало. На месте директора, Аргус поганой метлой погнал бы дармоеда с должности кастеляна.

«Не хочется или не можется - один дракл - служебное несоответствие. Потому лучше помалкивать», — не раз про себя повторял он. И помалкивал. И старался не привлекать к себе внимания. И скрывал тревогу. И беспокойно ворочался во сне, ел без аппетита.

Всё бы обошлось, если бы не профессор Грейнджер.

Если откровенно, то в присутствии молоденькой преподавательницы Аргуса терзал раздрай и сумятица: совсем недавно Гермиона Грейнджер была всего лишь учащейся, любопытной, не подчиняющейся правилам пигалицей, и вдруг, гляди-ка - профессор, уважения к себе требует.

Впрочем, профессор Грейнджер не изменяла своей детской привычке всюду совать нос. И однажды в Большом Зале за завтраком она спросила:

— Мистер Филч, у вас утомленный вид. Плохо спали? И почему вы ничего не едите? Эльфы превзошли самих себя этим пудингом!

- Я, э… - вяло промямлил Аргус, чувствуя разбитость после бессонной ночи.

- Вот, полейте кленовым сиропом, - жизнерадостно улыбнулась профессор Грейнджер и протянула ему соусник.

Аргусу почудилось, что ее голос такой же сладкий, как предлагаемый сироп. Обычно он любил сладкое.

Он смущенно крякнул и покосился на прочих трапезничающих преподавателей. К сожалению, разговор привлек внимание директора Снейпа, и тот странно посмотрел на профессора Грейнджер, а потом строго и испытующе — на него, Аргуса. И бедняга поломойщик сжался, предвкушая демонстрацию перепачканной пылью директорской мантии, после чего все, даже маленькие паршивцы, увидят, насколько плохо он справляется со своими обязанностями. От леденящего начальственного взгляда было не скрыться, и не спасла даже выпитая залпом чашка обжигающего кофе. «Ишь, уставился, будто сглазить хочет! - мысль прошмыгнула испуганной мышью. - Нет, теперь я у директора на заметке… Крышка мне. От котла».

И еще профессор Грейнджер… Ведь со злополучного завтрака Аргус несколько раз видел ее, то заходящую, то выходящую из потаенных коридорных ниш; иногда с нею заходил или выходил Снейп. Возможно, они вдвоем проверяли, выметен ли сор, собрана ли паутина, вычищены ли гобелены.

Предвкушение. Томление. Или что-то странное между… Оцепенение. Возрастающая жажда. Принуждение к терпению. Стабильность, устойчивость, неизменность - оковы. Капелька крови - частичка магии.

Аргус тревожился.

Вечерами, запершись в своей каморке, он кряхтел и разминал спину, с беспокойством поглядывая на уменьшающееся с каждым днем количество целебной мази. Резко пахнущее снадобье - Миссис Норрис всегда недовольно фыркала и чихала, учуяв запах - снимало боль, но баночка почти опустела. Обычно скуповатый Аргус, не желая тратиться на аптекарей, без стеснения обращался к школьной медиковедьме мадам Помфри. Но теперь, когда директор не спускал с него глаз… Снейп в минуту смекнул бы, как лекарство связано со скверно убранными коридорами.

Завершив малоприятную процедуру, Аргус усаживался в старое продавленное кресло и подзывал Миссис Норрис. Миссис Норрис не шла; помимо неприятия запаха мази, она вообще отличалась своенравием, и преклонный возраст не улучшил ее характера. Она чем-то напоминала Аргусу Минерву МакГонагалл, в которую он долго был влюблен. Нет-нет, ничего предосудительного он не позволял себе ни с Минервой, ни, тем более, с кошкой.

- Кис-кис-кис, Миссис Норрис, подите сюда. Вот холера, ну, и норов у этой бестии! Молчу, милая, молчу… Тебя хоть погладить можно иногда. Не то, что Ми… профессора МакГонагалл. Ух, какая! Сильная, жесткая, натянутая. Не женщина, а струна: захочет - споет, захочет - придушит к троллям. Я бы ради нее… слышишь, Миссис Норрис?.. я ж на всё на свете был готов … И ведь поверил… А книжонка, выходит, лживая… «Скоромагия», сгрызи ее крыса!

Профессор МакГонагалл оставила Хогвартс в прошлом году, и после ее ухода Трансфигурацию стала вести профессор Грейнджер… Да, разница ощутимая, но ведь и Миссис Норрис не Минерва.

Спать Аргусу было неудобно. Потому что не спалось. Ему все мерещилось, будто тюфяк под ним набит не конским волосом, а пылью и старой паутиной. Как он мог спать спокойно, когда кругом беспорядок? И Аргус отправлялся бродить по замку, по неубранным коридорам. В неярком свете старой масляной лампы грязь не особенно бросалась в глаза, но он знал: она везде.

Шатающиеся во внеурочное время студенты — эка печаль. Иногда старик останавливался и ворчал себе под нос:

- А, ну их к гоблиновой прабабушке, негодников. Когда в башке пусто, никакие наказания не устрашат. Пусть у деканов ихних сердце болит. Вон директор тоже редко теперь патрулирует по ночам - должно быть, возраст сказывается. Хотя, какие его годы? Мальчишка же по сравнению со мной! Конечно, война и всякие темные делишки здоровья не прибавляют… И не директорское это дело - нарушителей режима отлавливать, - Аргус качал головой и брел дальше. - Разве только гриффиндорцев: от них вечно неприятности и беспорядок.

Потому, наверное, Снейп порой и наведывался в Гриффиндорскую башню после отбоя.

О волшебниках говорят: магия в крови. Ложь! Это кровь — в магии. Да и мера: не один к одному. Несколько крошечных капель способны вызвать лавину, безудержный поток волшебства. Без крови ничего не выйдет. 

Каждый год накануне Рождества Школа пустела: ученики и многие преподаватели разъезжались на праздники. Аргус же никогда не покидал замок надолго — порою отлучался в Хогсмид или в Лондон, но ночевал всегда в Хогвартсе. После войны восстановленный в должности директор тоже почти постоянно находился в Школе; возможно, Снейп опасался мести бывших соратников, или ему, как и старому сквибу, было некуда податься.

В тот памятный полдень стояла непривычная тишина: не стучали рамы, не скрипели петли, не подвывали сквозняки, не шуршали гобелены… Замок словно онемел. Аргус почувствовал себя оглохшим. Он стоял у окна и глядел на беременные снегом тучи, чьи раздавшиеся чрева скреблись о верхушки деревьев Запретного леса. Аргус испугался безмолвия и решил подняться на Астрономическую башню, где шумел ветер. Даже необходимость карабкаться вверх по бесконечной лестнице не останавливала. Он уже преодолел десяток ступеней, когда под сердцем кольнуло. Не боль, а неясное беспокойство. Ноги будто сами принесли обратно к подножию лестницы, под которой необъяснимо темнела дверь. Аргус знал… думал, что знает з?мок, как самого себя. И вдруг - дверь. Сразу вспомнилась Выручай-комната: она после пожара не всегда работала исправно, но вход в нее так и остался на восьмом этаже. Тут, под ступеньками, он точно помнил, двери никогда не было. Подниматься на башню расхотелось.

Аргус дивился и сердился одновременно:

- Что за дьявольская уловка?! И ведь не новая дверь. А подогнана-то как паршиво, мать моя ведьма, - щель у пола пальца в три!.. Не иначе очередная шуточка мелких мерзавцев. Хочешь, не хочешь, а требуется доложить директору.

И он отправился разыскивать Снейпа.

Но не нашел. Пароля от директорского кабинета Аргус, разумеется, не знал, а сам Снейп не появился ни на обеде, ни на ужине. Доброжелательная мисс Грейнджер тоже отсутствовала — возможно, отправилась повидать на Рождество родню.

Далее рутинные дела заставили забыть о загадочной двери. И Аргус забыл. И не вспоминал. Пока не начались кошмары.

Услышали. Услышали, но ничего не делают. Позвать громче. Пусть зов достигнет ушей непосвященных, но, возможно, среди них найдутся достойные. Таким откроется многое.

Аргус и раньше плохо спал: тут заболит, там заколет. И мысли о постепенно воцаряющемся в замке беспорядке часто являлись причиной его ночных бдений. Но кошмары?.. Теперь, просыпаясь, Аргус практически паниковал; тело отвечало горловым сердцебиением - вот-вот подавишься, - потом сердце неожиданно ухало куда-то вниз, тряслись руки. Первое время содержание снов ускользало из памяти сразу после пробуждения. Но с каждым разом пугающие образы, словно зацепившись острыми коготками-крючочками, держались в голове все дольше.

Аргусу снилась дверь под лестницей, ведущей в Астрономическую башню.

Из кошмаров страх просачивался в явь.

Страх был необъяснимым; он порождал еще и чувство неловкости: бояться двери все же глупо. Оттого-то казалось невозможным - и даже постыдным - рассказывать о двери директору.

Обходя коридоры Школы, Аргус сторонился Астрономической башни. Но однажды Миссис Норрис, вспомнив о своем долге мышелова, шмыгнула вверх по лестнице, заглядывать на которую - точнее, под которую - совсем не хотелось. Старик устремился за питомицей, но не успел сделать и нескольких шагов, как в темноте, под ступеньками, всхлипнули дверные петли, и эхом - кто-то еще. Шорох, хриплый шепот, снова всхлип.

«Наверное, привидения», — решил Аргус. Но неожиданно его разозлило собственное малодушие: испугаться трех досок с пятью гвоздями, будто они гробовые… стыдобища! И, прибавив огоньку в лампе, он пошаркал на негнущихся от страха ногах в сторону загадочной двери.

Дверь была закрыта, но он не сразу обратил на это внимание. Желтый круг света выхватил из мрака директора, припавшего губами к запястью профессора Грейнджер — там, где пульс. Метнув в Аргуса убийственный взгляд, Снейп отстранился и зашептал, водя палочкой над девичьей рукой. «Что-то сложное и специальное… возможно, даже и условно запрещенное», - подумал Аргус, до сих пор помнящий многие заклинания, хотя давно уже сжег бесполезный самоучитель по магии. Директор умолк и, заслоняя собой профессора Грейнджер, распрямил плечи: черные, как сама тьма, одежды; угрюмое и злое бледное лицо; в уголке рта - красное, влажно-блестящее. Взмах палочки, и из воздуха возник большой носовой платок, которым Снейп невозмутимо, словно избавляясь от капельки клюквенного соуса, промокнул губы. Не удостоив Аргуса не то что объяснением, а даже словом, директор устремился прочь, а за ним на невидимом аркане потянулась мисс Грейнджер. Тут только вспомнилась дверь. Аргус подошел поближе, но открыть - или просто притронуться - не рискнул. На полу белел платок, очевидно, оброненный Снейпом. Поднимать тряпицу не хотелось - от одного взгляда почему-то накатывала тошнота, - но и пройти мимо, столь вопиюще беспорядка, нельзя. Поэтому Аргус, кривясь от отвращения, носком ботинка запихнул платок в щель под дверью.

Кровь. Кровь. Просто кровь. Не родовое. Но подходящее… Свежая. Это не застоявшаяся процеженная аристократическая жижа - результат близкородственных связей. Живая и сильная, как магия. Естественная потребность… Кровь одной-единственной жертвы. Никакой кровожадности. И жадности вообще. Те четверо, что создали и сковали мое волшебство, обманули меня: черного петуха, и того пожалели. А ведь силы иссякают… Сколько еще существовать вот так, испытывая мучительную жажду и не имея возможности извергнуть заточённую магию? Кровь - захлебнуться восторгом от первой же капли, напиться, пропитаться. Кровь… Магия… Свобода…

Тьма… нет, не тьма… Муть. Грязь. Жижа… Запеклась на веках коркой, не открыть глаз. Липкое, вязкое обволакивает, и не шевельнуться. Дышать трудно, пыль вместо воздуха. Открываешь рот и что-то с привкусом железа солоноватой волной вливается в горло, заполняя тебя грязью. Из осклизлой мути вылепливается что-то: скрюченное, гладкое, неприятно поблескивающее - дверная ручка… к которой тянется дрожащая рука, пальцы склеивает чего-то бурое… Необходимость, потребность отворить дверь… Но дверь ни в коем случае нельзя отворять!

Аргус очнулся в липком, как кровь, поту. Еще мгновение назад он стоял перед дверью, испытывая непреодолимое желание открыть ее и столь же непреодолимый ужас. Там, за ней — самое страшное, такое, что и представить невозможно. Тяжело дыша, он вырвался из удушающих объятий кошмара и рывком сел на постели; резкое движение тут же отозвалось болью в спине, и Аргус обрадовался этой боли, окончательно разбудившей его, вернувшей в реальность.

Наверное, он кричал во сне — потревоженная Миссис Норрис взобралась на спинку кресла, вздыбила шерсть и нервно хлестала себя по бокам облезлым хвостом.

«Так больше не может продолжаться, - решил Аргус и встал с тюфяка. - Всё просто, как веник: нужно отпереть ту проклятую дверь».

Идеальное место. Подходящее время. Просто открыть дверь. Просто пролить кровь. Освободить магию - это просто. Шаги… торопливые - приближается избавление. Считанные минуты. Секунды стекают теплыми алыми каплями. Быстрее!

Аргус шел по коридору и, одновременно, видел себя, словно со стороны. В голове вместе с шумом пульсирующей крови звучало: «Это не я. Это происходит не со мной. Этого не происходит». Где-то там, в буроватой тьме, между ним и дверью находился кто-то еще.

Дверь - вход или выход… Или запор, преграда… Дверь была всегда - таилась. И таила за собой ужас. Быстрее! Руки не измазаны кровью, дверная ручка потемнела от времени, но прочее - точный слепок с кошмаров. Не заперто. Быстрее!

Аргус толкнул дверь, и скрипучие петли завыли противно, протяжно. Его обдало пылью и тьмой. Пыль сбилась в сероватые комья, ютящиеся по углам небольшой комнаты. Туда же втянулась и тьма, спасаясь от света масляной лампы. Вот оно - самое страшное. Самое страшное - беспорядок.

Какой уж тут мог быть порядок, если профессор Грейнджер лежала на полу и заливала и без того не блещущее чистотой помещение кровью? С синеющих губ еле слышно слетали непонятные слова, и кровь продолжала сочиться из истерзанных запястий. «Вот грязищу-то развела!» - негодовал Аргус, с кряхтеньем выволакивая полуобморочную девицу из комнаты. Неизвестно откуда появился бескровно-бледный директор, и сграбастал свою подчиненную. Аргус моментально забыл о них; он извлек из кармана флакончик с универсальным моющим средством, заозирался в поисках тряпки и заметил большой платок - тот самый.

Неуклюже согнувшись, старый сквиб стирал кровь с каменных плит. И не обращал внимания на сотрясающую стены Хогвартса дрожь, не видел разинутых в немом крике окон, не слышал стонов бешено вращающихся флюгеров…

Замок вздрогнул в последний раз. Он снова не получил своей жертвы.



КОНЕЦ