И лампа не горит,
Дурацкая привычка, оставшаяся еще со времен преподавания в Хогвартсе, сидеть на ночь глядя в темном кабинете перед зажженным камином со стаканом неразбавленного виски в руке и пытаться понять жизнь… 

И врут календари, 
Мне уже шестьдесят… Кто я? Что я? 
Бывший Упивающийся Смертью во второй раз избежавший Азкабан благодаря Дамблдору, который доказал всем, что я… хороший. Смешно. 
Я женат… женат на женщине, которая, только благодаря чуду, от меня ещё не сбежала. У меня ужасный характер, но я даже не пытаюсь измениться. Почему? Потому что я боюсь перемен. Я боюсь, что любая перемена разрушит то, что у меня есть сейчас… 
Неужели я стал меланхоликом? Видели бы сейчас меня мои ученики… Они бы удивились, если бы им кто-нибудь сказал, что последние два года профессор Северус Снейп находится в болезненно-угнетенном состоянии… С чего все это началось? С того момента как погиб наш ребенок… Я знаю, что ей тоже тяжело, я это чувствую, но она очень тщательно скрывает это… Она сильная… и храбрая… Она всегда была такой… 

И если ты давно хотела что-то мне сказать, 
То говори. 
В тот день у нее был выпускной. Я очень ждал его и боялся. За последнее время наши отношения стали больше чем учитель-ученик. Нет, мы не были любовниками, я всегда сохранял дистанцию, просто мы больше стали общаться вечерами, после дополнительных уроков, которые попросили устроить для нее Минерва и Альбус. Только я до сих пор не понимаю, зачем они это сделали, ведь она и так была лучшей ученицей, она и так все прекрасно знала, но, как это всегда было, Альбус «попросил». Ему никто никогда не отказывал, почему? Наверное, он знает какое-нибудь Безотказное заклинание. 
Выпускной. Официальная часть уже закончилась, чему я был несказанно рад. Единственное чего я хотел, это отправится в подземелья в свою комнату, и выпить что-нибудь покрепче тыквенного сока. Но моей мечте не суждено было сбыться: как только я вышел из Большого зала и оказался в коридоре, она окликнула меня: 
- Профессор Снейп! 
Мне пришлось остановиться и, обернувшись к ней, в привычной снейповской манере, ответить: 
- Мисс Грейнджер, мы уже, кажется, навсегда попрощались. 
- Профессор, я хотела сказать вам… 
- Мисс Грейнджер, оставьте меня в покое, - я резко развернулся и захотел уйти, но она сказала то, чего я хотел услышать именно от нее и боялся больше всего последнее время: 
- Я не смогу теперь без тебя… потому что люблю… 

Любой обманчив звук 
На следующее утро я был уверен, что мне это все приснилось… 
Я проснулся в своей кровати и захотел прижать ее к себе, поцеловать и никогда не отпускать… но кровать была пуста… Я тяжело опустился на подушки и, закрыв глаза, тихо прошептал: 
- Это был сон, всего лишь сон… Какой же я идиот! 
Но в этот момент я услышал, как тихо скрипнула дверь ванны и ее веселый, чуть насмешливый, голос произнес: 
- Все еще спишь, соня? 


Страшнее тишина 
Я присутствовал при рождении нашего ребенка. Я настоял на этом, потому что хотел видеть его появление, и я должен был быть уверен, что и с ним и с ней все будет в порядке, ведь Гермиона хотела, чтобы роды проходили в маггловской больнице, а я не доверяю магглам.… Я был с ней, когда у нее начались схватки. Ее сразу же положили в больницу, она улыбалась и шутила, но после нескольких часов схваток я узнал очень много нового о себе и всем мужском обществе в целом. Я и не догадывался, что она может так выражаться. Но акушерка, добродушная пожилая женщина, сказала: «Это нормальная реакция – многие женщины во время родов говорят подобное, так что ваша жена не исключение». А когда я увидел, что начала появляться головка, затаил дыхание и стал ждать появления малыша. За это короткое время в моем воспаленном мозгу пронеслась тысяча мыслей, одна из которых была самой невероятной и панической: «А что если я не понравлюсь ребенку?» Человек, не боявшийся Волдеморта, боится показаться своему ребенку на глаза… Акушерка приняла ребенка, но что-то в выражении ее лица насторожило меня. Она быстро отрезала пуповину и отнесла малыша на маленький столик, на ходу бросив мне, чтобы я остался с женой. Моментально над ребенком закопошились врачи, они что-то делали, их движения были точными и отлаженными, но мне было страшно… Я ничего не слышал, мне казалось, что единственный звук, который был в палате - это пищание непонятной аппаратуры, от которой сейчас зависела жизнь моего ребенка… Через некоторое время, показавшееся мне вечностью, раздался громкий недовольный детский плач… 


Когда в самый разгар веселья падает из рук 
Бокал вина. 
С того дня прошло пятнадцать лет. Сын уже учился в Хогвартсе на пятом курсе в Гриффиндоре…Когда я впервые взял его на руки, то понял, что он будет гриффиндорцем. Почему? Почувствовал. 
Больше всего на свете я не люблю светские рауты, но Гермиона попросила меня сопровождать ее на банкет, который состоялся в министерстве Магии в честь пятнадцатой годовщины победы Гарри Поттера над Волдемортом. Поттер теперь Министр Магии… Куда катится мир? 
Скучно. Здесь всегда скучно, поэтому я постоянно подзываю к себе официанта, чтобы он доливал мне вина. Я уже немного пьян, это радует. Значит, я не зря потерял этот вечер. Когда мне наполнили уже десятый раз бокал за последний час, в зал влетела большая коричневая сова и направилась прямиком ко мне, к ее лапке был привязан черный пергамент… Мои руки безвольно опустились, и я стал ждать приговора. Наконец, она села мне на плечо, и я отвязал послание. Быстро просмотрев его, я выбежал из зала, не замечая хруста стекла под ногами, и аппарировал в Хогсмид, где, как говорилось в послании, убили моего сына… 
Его убили за то, что он оказался моим сыном… Мне решили отомстить за то, что я шпионил для Дамблдора, и мои сведения помогли уничтожить Темного Лорда… 

И чёрный кабинет, 
После похорон я сразу отправился в свою квартиру на Smith’s Square, в которой я всегда скрывался, если хотел побыть один. У меня там была лаборатория, оборудованная по последнему слову маггловской техники, и кабинет. А еще там был бар, в котором были десятки различных напитков. 
Я напился, как последняя свинья. Я выпил все крепкие напитки, которые были в баре. Удивительно, что я ещё остался жив после этого… 

И ждёт в стволе патрон. 
Через сутки я боле менее пришел в себя. Голова раскалывалась, но у меня в запасе было зелье от похмелья, так что с этим я справился… Открыв бар, я обнаружил там только Vermouth. Наполнив им стакан, я сел за стол и начал медленно пить. Понимание того, что произошло несколько дней назад, навалилось на меня тяжелым грузом. До этого я старался держаться и не думать о том, что произошло, сейчас же… 
Я открыл верхний ящик стола и достал оттуда девятимиллиметровый, десяти зарядный Smith&Wesson, который я купил несколько лет назад просто так… просто захотелось… Сегодня он в первый раз будет использован по назначению… 

Так тихо, что я слышу, как идёт на глубине 
Вагон метро. 
На улице, наверное, уже ночь, я не могу быть в этом уверен, потому окна плотно зашторены, но я так думаю, потому что на улице тихо… очень тихо. Днем здесь всегда полно народу, в основном туристы, которые галдят на различных языках. А сейчас тихо… 

На площади полки. 
Опять все начинается с начала… Как бы мне хотелось, чтобы все поскорее закончилось, пускай будет битва, пускай о нас узнают магглы, мне все равно… главное, чтобы это кончилось… Я был и раньше уверен, что со смертью Волдеморта затишье будет не долгим, но я никогда не думал, что первый удар будет по моей семье… 

Темно в конце строки. 
Я не хочу, чтобы кто-нибудь еще из-за меня пострадал, тем более Гермиона. Для нее будет лучше, если я исчезну… Она сможет начать жизнь сначала, у нее еще все впереди, Гермиона встретит кого-нибудь, кто будет достоин ее и не будет причинять ей боль… 

И в телефонной трубке эти много лет спустя 
Одни гудки. 
Мой взгляд упал на старый маггловский дисковый телефон… Антиквариат. Я подарил его сыну на пятый день рождения… Его любимым развлечением в детстве, было приходить в этот кабинет и, забравшись ко мне на колени, набирать наобум семь цифр. Больше всего ему нравилось попадать на какую-нибудь старушку, тогда он мог часами говорить, точнее говорила она, а он вставлял малопонятные фразы. Да и что он четко мог сказать в три года? Он всегда был тихим и любознательным ребенком, как и его мать, они вообще очень похожи…были… 

И где-то хлопнет дверь, 
Я готов. Я готов к тому, чтобы спустить курок…Я подношу револьвер к виску, но слышу шаги, раздающиеся около входной двери, я замираю в ожидании, шаги приближаются… это она… нужно скорее с этим покончить! Я нажимаю на курок… осечка! Черт! 

И дрогнут провода. 
Распахивается дверь и на пороге стоит она. Вся взлохмаченная, а по щекам текут слезы… При ее виде рука сама разжимается и выпускает тяжелый, холодный металл, который громко ударяется об паркет. Гермиона медленно подходит ко мне и опускается передо мной на колени… 

Привет! Мы будем счастливы теперь 
И навсегда. 
Я давно не рассматривал ее так, как тогда. У меня такое чувство, что я видел ее впервые, как в тот день, когда она сказала, что любит меня…. Я не заметил, как оказался на полу рядом с ней и крепко прижал ее к себе. Я аккуратно смахнул с ее щеки слезу и нежно поцеловал в губы, прося прощение за все причиненные ей страдания… 

Привет! Мы будем счастливы теперь 
И навсегда.