— Милый, я буду дома после семи часов вечера.
Из телефона доносится предсказуемое ворчание:
— Почему так поздно? У тебя же сегодня день рождения!
— Ну и что? Ты это МакГонагалл скажи. Это была ее идея укрепить авторитет Хогвартса приглашением туда на полставки университетского профессора, которого она же мне предложила в руководители работы. Разве ты не понимаешь: одна из лучших учениц школы работает над докторской диссертацией прямо в стенах Хогвартса под руководством своего школьного учителя. Это же такая реклама! А срок защиты, как ты помнишь, не за горами, так что в моем плане работы нет ни выходных, ни дней рождения.
— И тебе опять нужно в Хогвартс? — обреченно говорит он.
— Ага. Заберу ингредиенты для опытов и назад.
Не переборщить бы с оптимизмом в голосе.
Рон не сдается:
— А в Лондоне их достать нельзя?
Мысленно считаю до пяти. Великий Мерлин, почему я так поздно занялась диссертацией! Очень мне надо было за этого… Рона замуж, что ли? Нет. А я еще и детей от него родила и только потом согласилась на предложение МакГонагалл. Эх, если бы не дети, все могло бы сложиться по-другому. Впрочем, что толку сейчас об этом гадать? В Предсказаниях я никогда не была сильна, отрицать это бесполезно.
Я вздыхаю и терпеливо объясняю в трубку:
— Рон, по правилам все опыты я должна проводить собственноручно и ингредиенты тоже могу получать только сама из рук руководителя работы. Если хочешь, можешь предложить ему приезжать в Лондон и ходить со мной в лавочку.
— Спасибо, не хочу, — бурчит Рон, и тема закрывается.
Но молчать он не может, как и прекратить телефонный разговор:
— У тебя уже есть план, как быстрее отделаться от твоего узурпатора?
Самое главное позади, я могу позволить себе немного расслабиться, поэтому заливисто смеюсь:
— А как же, сейчас зайду в парикмахерскую, надо же мне выглядеть неотразимо.
— Да ну тебя, — фыркает Рон, — он и не заметит, что в тебе что-то изменилось.
— Я не для него, а для тебя.
Правда, правда и ничего кроме правды. Первое правило разведчика: если не хочешь провалиться, как можно меньше сочиняй небылиц. Мой научный руководитель научил меня в любой ситуации стараться говорить только правду. Кто ж говорит, что всю?
— После парикмахерской — в библиотеку, а потом аппарирую к Хогвартсу.
— Будь осторожна, — напутствует меня муж, и я с чувством выполненного долга выключаю мобильный телефон и смотрю на часы.
На поход в парикмахерскую обычно нужно не меньше часа, по крайней мере, именно столько это нудное занятие отняло у меня в обеденный перерыв. Зато теперь у меня есть целый час в запасе.
Итак, библиотека. Я прихожу туда, как и рассчитала, за час до намеченного времени, быстро забираю заранее заказанные книги и иду в кафе. Не думаю, что Рон когда-либо бывал в этой библиотеке, поэтому о кафе он, скорее всего, ничего не знает. В любом случае, встреча у меня исключительно деловая. С научным руководителем. Мы обмениваемся мнениями об изученных мной книгах, обсуждаем недавно вышедшую статью по теме моей диссертационной работы. Конечно, с тем же успехом мы могли это делать в Хогвартсе, да вот встретились случайно… почти. Библиотека выбрана местом встречи сознательно: все-таки круг посещающих ее лиц достаточно узок, и ничего удивительного нет в частых встречах с товарищами по цеху.
В кафе не очень шумно и не слишком много посетителей, но достаточно для того, чтобы наша беседа не привлекала внимания. Мы разговариваем вполголоса и пьем кофе с коньяком. Про кофе при необходимости можно будет рассказать, а запах коньяка выветрится к тому моменту, как я вернусь домой.
Мой собеседник непринужденно протягивает руку к золотым часам на моем запястье:
— Который час? Никак не могу починить свой хронометр.
От его прикосновения я вздрагиваю заученно «непроизвольно». Этот трюк мы проделывали уже раз двадцать просто ради удовольствия. Необходимости в нем давно нет, так как мы понимаем друг друга с полуслова. Но кафе уже почти опустело, и можно беспрепятственно поиграть.
Кофе расплескивается на стол, мой научный руководитель внимательно смотрит на лужицу, и под взглядом его черных глаз она распадается на мелкие капельки, которые выстраиваются в слова: «У тебя есть время?»
В кафе заходит очередной посетитель, и буквы по велению моего спутника снова сливаются.
«Для тебя — всегда», — мысленно произношу я и улыбаюсь.
Я знаю, что он поймет, ведь он лучший во всей Британии легиллимент.
Тонкие пальцы отпускают мое запястье.
Я смотрю на часы:
— Четыре пятнадцать. Мне пора.
Он поднимается, чтобы помочь мне отодвинуть стул:
— Я провожу вас, миссис Уизли.
— Благодарю вас, профессор Снейп, скорее, я вас. Мне нужно в Хогвартс за травами.
— Отлично.
Пока мы выходим из библиотеки и идем в безлюдное место, чтобы аппарировать к Хогвартсу, я мысленно распределяю оставшееся время. На все про все с запасом не больше пятнадцати минут до Хогвартса, пятнадцать минут обратно, сорок пять минут на разговоры с МакГонагалл и портретом Альбуса Дамблдора. Хотя Дамблдору и двух часов не хватит, но ничего, перебьется. Остается полтора часа.
До сих пор не поняла, много это или мало. Когда я попадаю в Хогвартс по делам диссертации, то стараюсь сэкономить каждую минуту. Мы с профессором в присутствии директора быстро оформляем передачу материала для эксперимента, и Снейп откланивается. МакГонагалл предлагает чай, и мы минимум полчаса разговариваем о жизни, в основном, о моих детях. Минерва сокрушается о том, что моей дочери осталось учиться всего два года: Рози подает отличный пример другим ученикам, так как, в отличие от меня, она не только прилежная ученица, но и всегда соблюдает дисциплину. Я, напротив, жду не дождусь, когда дети окончат Хогвартс: тогда я смогу уйти от Рона к человеку, которого люблю, но МакГонагалл знать об этом не обязательно.
Вот Дамблдору я бы, наверное, соврать не сумела, но наши беседы с бывшим директором Хогвартса всегда касаются только политики. Правда, взгляд у старика такой хитрый, что иногда мне кажется, что он догадывается, куда именно я иду после разговоров с ним. Но это только мое предположение.
Я спускаюсь в подземелья, стараясь не попасться никому на глаза.
Дверь в нужную мне комнату не заперта, и я быстро захожу внутрь. За моей спиной дверь быстро захлопывается: меня ждут.
Все. Можно расслабиться. А впрочем, еще нельзя. Полтора часа уже начались, но десять минут от них приходится тратить на «меры безопасности». Все-таки мне повезло: о предотвращении раскрытия тайны наших отношений заботится шпион с солидным стажем. И хотя не было еще случая, чтобы нам помешали, профессор каждый раз методично закрывает дверь запирающими заклятиями и проверяет комнату. Наверное, поэтому никто и не мешает.
Я прислоняюсь спиной к одному из шкафов и прикрываю глаза. Во-первых, потому что я действительно устала. Во-вторых, потому что я соблюдаю неписаное правило, которое сама же для себя установила: я никогда не навязываюсь. И, в-третьих, мне нравится ожидание чуда… Не думала раньше, что выйдя замуж и родив двоих детей, я сохраню способность радоваться каждому неожиданному прикосновению и поцелую любимого человека. И наплевать на то, что человек этот вовсе не мой муж. Главное, что он есть.
Поэтому я стою с закрытыми глазами, улыбаюсь и терпеливо жду. И каждый раз вздрагиваю, когда мою улыбку стирают властным поцелуем.
Что-то холодит правое запястье, я открываю глаза: браслет.
— С днем рождения, — улыбается мой любимый.
— Ты помнишь о моем дне рождения?
— Я помню все, — отвечает он и снова целует меня так, что я окончательно теряю способность мыслить.
Так что думать о том, что врать мужу про браслет, мне придется по дороге домой. Но это неважно.
— Тебе понравился подарок?
— Очень, — серьезно отвечаю я, — но главный подарок для меня — ты, так что не отвлекайся.
Просить дважды не приходится, и я выбрасываю из головы все ненужные мысли, отдаваясь чувствам.
Ведь у меня сегодня день рождения, и я заслужила эти полтора часа. Полтора часа счастья. 

КОНЕЦ