Гермиона, подперев щеку кулаком, смотрела в окно. Снежинки медленно кружились в морозном воздухе, а по ярко освещенной улице торопливо шли редкие прохожие. Ну конечно, все спешили домой, к ожидающим их семьям. Время от времени появлялись веселые компании подростков и молодых людей, улизнувших из дома и явно намеревающихся провести новогоднюю ночь в соответствии с собственными представлениями о прекрасном в обществе друзей. Девушка вздохнула и, подышав на стекло, вывела тонким пальцем какой-то замысловатый узор, скептически хмыкнула и, быстрым движением руки стерев закорючку, отошла от окна.

Друзья. Гермиона поежилась и, завернувшись в теплый мягкий плед, устроилась в кресле. И что ее дернуло согласиться на уговоры Гарри, Джинни и Рона приехать на Рождество в Нору?! Хотела праздника? «Ну что ж, что хотела, то и получила», — сердито подумала девушка и закрыла глаза. Не надо ей теперь никаких праздников.

Конечно, война завершилась, Тот-кого-теперь-можно-называть-как-угодно был побежден, но Гермиона почему-то не чувствовала эйфории, охватившей большинство волшебников. Для нее в этом мире что-то неуловимо изменилось: Гермиона Грейнджер больше не верила в чудеса. Сказка закончилась вместе с детством. И вместе с детской влюбленностью в Рона. Хорошо, что он теперь встречается с Луной: это позволяло Гермионе не чувствовать себя виноватой. Девушка снова вздохнула. Никто и ничто не могло остаться прежним после всего, что им пришлось пережить, так что глупо было надеяться, что все будет, как раньше.

Особенно четко Гермиона поняла это в Норе. Она помнила, как большое и шумное семейство Уизли обычно встречало Рождество. Все дети, где бы они ни были, собиралась в доме родителей (из друзей приглашали только их с Гарри), и вся эта шумная, радостно гомонящая рыжая толпа сначала дружно мешала миссис Уизли на кухне (считалось, что они помогают матери), а потом, незадолго до полуночи, все усаживались за большой праздничный стол. Удивительно, но места хватало всем. После ужина они, сытые и веселые, выходили в сад, и близнецы испытывали очередное свое изобретение. Надо признать, что фейерверки из магазина волшебных приколов Уизли были чем-то фантастическим. Да и не только фейерверки.

Гермиона грустно улыбнулась. Так было раньше. Но не теперь.

Нет, в первое Рождество после войны семья Уизли, как обычно, собралась в Норе. Как обычно, в рождественскую ночь было весело, но… Миссис Уизли сильно сдала после гибели одного из своих сыновей. Она старалась держаться, но иногда словно тень набегала на ее лицо, и Гермиона видела, с каким усилием Молли отгоняла мрачные думы и заставляла себя улыбаться. Кажется, она понимала миссис Уизли.

Сидя за праздничным столом, Гермиона смотрела на Джорджа и ловила себя на мысли о том, что никогда раньше не думала о нем отдельно от его брата-близнеца. Всегда были Фред и Джордж, никогда по отдельности, но всегда вместе. А теперь остался только Джордж. И тогда Гермиона осознала с пугающей ясностью, что ничто и никогда уже не будет как раньше, до войны. Джордж тоже понимал это. Пожалуй, лучше, чем кто-либо другой. Гермиона чувствовала его растерянность и боль так же остро, как и свою собственную.

Она уехала из Норы на следующий же день, солгав расстроенной миссис Уизли, что обещала родителям встретить Новый год с ними. Вообще-то она собиралась к родителям уже после праздников, но…

Мистер и миссис Грейнджер были рады тому, что Гермиона приехала почти на неделю раньше, чем планировала. Они видели, что их девочка чем-то расстроена, но не пытались вытянуть из нее причину, и Гермиона была благодарна им за это.

Она поерзала в кресле, пытаясь устроиться поудобнее, и хмуро посмотрела в окно. Уже окончательно стемнело, но до полуночи оставалось еще много времени. Новый год. Через несколько часов наступит Новый год. Как же Гермионе хотелось, чтобы ожила ее детская вера в то, что в новом году все будет лучше, чем в старом, что в новогоднюю ночь обязательно произойдет какое-нибудь чудо и сделает ее хоть чуточку счастливее.

Сказки все это. Сказки и ложь. Мерлин, ну почему она опять так расклеилась? Гермиона шмыгнула носом, но через несколько минут усилием воли успокоилась. Хватит потакать своим слабостям, решила она. Она гриффиндорка, и она должна быть смелой.

Смелой, как же. Гермиона так и не смогла заставить себя вернуться в Хогвартс. Замок восстановили к началу нового учебного года, и Гарри с Роном, несмотря на причитания последнего, все-таки стали семикурсниками. Гермиона не смогла. Она за два месяца вызубрила всю программу последнего курса, сдала Т.Р.И.Т.О.Ны и поступила в университет. Она думала, что встреча с друзьями в рождественские каникулы пойдет ей на пользу, но легче, вопреки ожиданиям, не стало.

Девушка решительно тряхнула головой, встала и, аккуратно сложив плед, спустилась в гостиную.

Рождественская елка стояла в углу, там же, где и всегда. Гермиона тепло улыбнулась: хоть что-то в этом мире должно оставаться неизменным. В комнате пахло хвоей и пирогом. Мистер Грейнджер поднял глаза от газеты.

— Привет! — Гермиона склонила голову набок и, смешно наморщив нос, принюхалась. — Мама готовит очередной шедевр?

По губам мистера Грейнджера скользнула улыбка:

— Именно. Я пытался убедить ее, что три человека просто не смогут съесть все, что она собирается наготовить, но Джейн и слушать ничего не хочет. Вбила себе в голову, что дочь совсем исхудала в своем университете, и теперь готовит все твои любимые блюда.

— Как бы не пришлось трансфигурировать юбку, — пробормотала Гермиона.

Ее отец недоуменно приподнял брови.

Девушка вздохнула: у нее замечательные родители, но, увы, им никогда не понять некоторых вещей.

— Если я буду объедаться, то к концу каникул так растолстею, что придется трансфигурировать одежду, иначе я в нее просто не влезу, — пояснила она.

Мистер Грейнджер встал и, подойдя к дочери, обнял:

— И как у нас с мамой получился такой необыкновенный ребенок?!

Гермиона тихонько прыснула.

— Пап, скажи маме, что я немного погуляю, — попросила она, освобождаясь из отцовских объятий.

— Но к двенадцати ты вернешься? — уточнил мистер Грейнджер.

— Я не знаю, пап, — честно ответила Гермиона. — У меня совершенно непраздничное настроение, — призналась она. — Наверное, мне нужно немного побыть одной.

— Тебе виднее. Но если ты захочешь рассказать, ты всегда можешь…

— Я знаю, пап, — Гермиона чмокнула его в щеку и прошла в прихожую. 

* * * 

Зима в этом году выдалась необычно холодной и снежной. Улица напоминала картинку на рождественской открытке: все было занесено снегом. Сейчас он искрился в ярком свете фонарей и разноцветных гирлянд, навевая мысли о сказочных сокровищах давно канувших в Лету цивилизаций.

Шел густой снег. Гермиона, как в детстве, поймала ртом несколько кружащихся в воздухе снежинок, улыбнулась и, убедившись, что поблизости никого нет, аппарировала. 


Через несколько мгновений она открыла глаза и огляделась по сторонам: домики с занесенными снегом крышами, украшенные ярко светящимися магическими гирляндами окна и нарядная елка возле «Трех метел».

То, что Хогсмид — волшебная деревня, понял бы даже непосвященный: такая красота бывает только в волшебных сказках.

Гермиона грустно улыбнулась, вспомнив, как впервые пришла сюда еще будучи третьекурсницей и была очарована этим местом: настолько все вокруг казалось сказочным и прекрасным! А теперь… В Хогсмиде было так же хорошо, как и раньше, но Гермиона не почувствовала спокойствия и безмятежной радости прошлых лет, за которыми (надо признаться в этом хотя бы самой себе) сюда и отправилась. Она не была здесь с мая, с самого дня битвы за Хогвартс. Древний замок и разрушенные дома уже восстановили, профессор Спраут лично колдовала над вновь посаженными деревьями и благодаря ее усилиям никто бы не поверил в то, что эти могучие великаны с раскидистыми кронами еще полгода назад были совсем крохотными саженцами.

Гермиона зажмурилась и отчаянно затрясла головой: ну зачем ее понесло именно сюда, когда так хочется избавиться от воспоминаний? Ей нужно постараться обо всем забыть и попытаться жить дальше. Она знала, что жить так, как будто не было войны, невозможно: слишком много иллюзий было погребено под развалинами теперь уже вновь отстроенного Хогвартса, но Гермиона не переставала надеяться, что сможет обрести душевный покой, если пересилит себя и вернется туда, где закончилось противостояние с темным магом, державшим в страхе весь волшебный мир в течение нескольких десятилетий. Кажется, возвращение сюда было ошибкой.

Гермиона еще раз посмотрела на занесенные снегом аккуратные домики и вздохнула: через несколько часов на улицу высыплет целая толпа весело гомонящих жителей деревни, радующихся наступлению Нового года. Волшебники, измученные войной, стремились наверстать упущенное и взять от жизни все, что возможно.

Гермиона ощутила отчаянное желание побыть одной. Домой возвращаться не хотелось, оставаться в Хогсмиде тем более.

Девушка нигде не чувствовала себя умиротворенно, потому что ее мира больше не существовало. В том мире, что пришел на смену старому, ей было неуютно. Возможно, ей просто нужно больше времени, чем другим, чтобы принять все изменения, а возможно… Скорее всего, ей нужно было что-то, оставшееся неизменным с ее школьных лет, с тех времен, когда она еще верила в то, что жизнь прекрасна и в ней есть место чудесам. Но Гарри и Рон учились в Хогвартсе, у них были Джинни и Луна, а с Гермионой они виделись теперь все реже и реже. Они, конечно, остались друзьями, но того единения, что было в школьные годы, больше не существовало. Девушка осталась один на один с новым, лишенным иллюзий взрослым миром. Как выяснилось, она была не готова к такому резкому взрослению.

Гермиона тряхнула головой, решительно повернулась спиной к сказочным домикам и медленно пошла по запорошенной свежим снегом дороге. Куда угодно, только подальше от людей. Аппарировать в таком взвинченном состоянии она не решилась.

Проходя мимо Визжащей хижины, Гермиона в задумчивости остановилась. Вот еще одно место, навевающее мрачные воспоминания.

Куда идти дальше, она не знала. В Хогвартс она точно не пойдет: с этим местом связано еще больше болезненных воспоминаний, и Гермиона понимала, что больше никогда не сможет испытать тот благоговейный восторг при виде величественного древнего замка, что охватывал ее всякий раз, когда она после каникул возвращалась в школу. 


Пошел снег. Тяжелые пушистые хлопья, медленно кружась в прозрачном морозном воздухе, ложились на землю, заметая следы девушки и превращая дорогу в сугробы.

Неподалеку темной стеной возвышался Запретный лес. А почему бы и нет? В конце концов, она взрослая колдунья, волшебная палочка у нее при себе, а в лесу точно не будет этой раздражающе веселой толпы. Гермиона решительно свернула на тропинку, ведущую в чащу. Гулять ночью в Запретном лесу, вероятно, было не самой лучшей идеей, но ее это не волновало. Она не чувствовала страха и не испытывала сомнений. В конце концов, при первых признаках опасности она просто аппарирует домой.

Снег прекратился так же неожиданно, как и начался. Гермиона медленно брела по узкой тропе, извивающейся между исполинскими стволами, и ни о чем не думала. Как ни странно, она ощутила наконец то, чего ей так долго не доставало: ей было так хорошо и спокойно, как не было уже несколько месяцев.

Заснеженные деревья спокойно спали под холодным светом луны, а Гермиона давно уже потеряла счет времени: торопиться ей было некуда.

Похолодало. Она поежилась и подняла воротник маггловского пальто, продолжая упрямо идти вперед.

Вскоре ясность темного звездного неба померкла, и подул пронизывающий ледяной ветер. Густой снег, порхая и кружась, медленно опускался на землю, бережно укутывая ее пушистым белым покрывалом, и оседал на ветвях деревьев, уже клонившихся под его тяжестью. Ноги Гермионы начали проваливаться в сугробы, и девушка поняла, что каким-то образом умудрилась сойти с тропы.

Ветер становился все сильнее и сильнее, налетал яростными порывами, поднимая с земли белые хлопья, и швырял колючий снег в лицо озябшей девушки. Снежинки, кружащиеся в воздухе и вновь поднятые с земли, смешались, и Гермиона окончательно перестала что-либо различать в этой белой круговерти. Липкий страх заворочался в душе, и она, нащупав в рукаве волшебную палочку, крепко сжала ее во вспотевшей ладони:

— Aparate!

Ничего не произошло.

— Aparate! — повысила голос Гермиона, хотя понимала, что это ничего не изменит.

Ветер унес ее крик, и звук мгновенно потонул в его леденящих душу завываниях.

Неужели же ее угораздило свернуть в сторону Хогвартса, и она попала в зону действия так и не снятых после окончания войны антиаппарационных чар?

Гермиона с досадой отругала себя за беспечность. В такой ситуации ей не оставалось ничего, кроме как идти вперед в надежде выйти к замку. Как бы Гермиона не противилась возвращению туда, но Хогвартс все же был лучшей альтернативой блужданию по зимнему лесу. Она, уже почти ничего не видя вокруг, стала наугад пробираться между заснеженными стволами. Или она выйдет к замку, или выберется в какое-нибудь место, откуда сможет аппарировать.

Сколько продолжалась борьба с обезумевшей стихией, Гермиона не знала, но ей казалось, что метель свирепствовала несколько часов. Уже совсем обессиленная, она почувствовала, что ветер наконец-то стал стихать, и облегченно вздохнула. Интересно, как далеко она успела забрести? Только сейчас Гермиона поняла, что ночные гуляния по Запретному лесу — это не самое лучшее времяпрепровождение даже для совершеннолетней ведьмы с волшебной палочкой в рукаве. Только Хагрид мог чувствовать себя здесь в любое время года и в любое время суток, как дома. Гермиона недоумевала: как ей вообще пришло в голову идти в Запретный лес? Где были ее хваленые мозги?! Но тогда, когда она стояла возле Визжащей хижины, поглощенная мрачными воспоминаниями, прогулка в лесу казалась ей не только логичным, но и единственно правильным продолжения вечера. 


Наконец ветер стих окончательно, и Гермиона, внимательно осмотревшись по сторонам, поняла, что совершенно не представляет, куда ее занесло. Одно девушка знала точно: место, где она оказалась, находится не в Запретном лесу. Окружающий ее пейзаж чем-то неуловимо отличался от того, что она ожидала увидеть. Но все, возможно, было не так плохо: по крайней мере, Гермиона заметила неширокую, но вполне пригодную для передвижения по лесу дорогу. А, впрочем, все получилось именно так, как ей хотелось: разве не мечтала она уйти подальше от всех и побыть одной? 


Задумавшись, девушка даже не заметила, как вышла на перекресток. Тусклый фонарь едва освещал дорогу, но после долгого путешествия почти в полной темноте, свет его показался Гермионе достаточно ярким. На обочине дороги, прямо на земле, спиной к гриффиндорке сидел мужчина. Ветер трепал его длинные черные волосы, и время от времени он нервным жестом изящной руки откидывал их назад.

Гермиона остановилась как вкопанная и почувствовала, как зашевелились волосы у нее на затылке, а воздух, вдруг ставший вязким, застрял где-то в горле. Ей стало так жутко, что захотелось повернуться и бежать без оглядки из этого странного места, но ноги ее словно приросли к земле, и она не смогла сделать ни шага. Девушка нащупала в рукаве волшебную палочку и покрепче сжала ее, но ужас, поднявшийся из самых потаенных уголков ее существа, не только не уменьшился, но почему-то стал почти осязаемым. Гермиона помотала головой: этого просто не могло быть! Она со всхлипом втянула в себя воздух сквозь крепко сжатые зубы.

Мужчина вздрогнул и обернулся. На мгновение его пронзительные черные глаза встретились с испуганными карими, и он, тяжело вздохнув, страдальчески протянул:

— Гермиона Грейнджер. И почему меня это совершенно не удивляет?

— П-п-профессор Снейп? — едва ворочая вдруг онемевшим языком, пролепетала девушка.

— Рад, что вы меня узнали, — усмехнулся Мастер зелий.

Кажется, все происходящее начинало его забавлять. Чего нельзя было сказать о Гермионе.

— Вы же умерли, — прошептала она, глядя на собеседника широко раскрытыми глазами.

— А то я сам не знаю, — огрызнулся мужчина. — Спасибо, что проинформировали.

Гермиона, словно не слыша язвительной реплики, продолжала в полной прострации смотреть на зельевара.

— Я сошла с ума, — через несколько минут горестно констатировала она.

— Я всегда предполагал, что вы сумасшедшая: дружить с Поттером — настоящее безумие, — с готовностью закивал Мастер зелий. — Кроме того, у меня сложилось впечатление, что в Гриффиндор специально отбирают волшебников, склонных делать нелогичные выводы на основе непроверенной информации и при этом готовых храбро совершать глупые поступки, не задумываясь о последствиях, — ехидно добавил он.

Гермиона не ответила. Она задумчиво разглядывала хмурое лицо Мастера зелий.

— В чем дело, мисс Грейнджер? — поморщился Снейп.

Словно не слыша его, девушка покачала головой:

— Бред какой-то! Так не бывает. Я просто стою тут и разговариваю сама с собой. Сейчас я подойду поближе и попробую к нему прикоснуться, — словно убеждая саму себя, тихо проговорила Гермиона, — и тогда он исчезнет, потому что это галлюцинация, а к галлюцинации прикоснуться невозможно, — девушка нервно хихикнула и сделала шаг по направлению к профессору.

Снейп, заломив бровь, с интересом наблюдал за ее маневрами. Когда она подошла совсем близко, мужчина с сожалением отказался от идеи сделать резкое движение в ее сторону и громко сказать что-то вроде: «Бу!». Мисс Грейнджер выглядела настолько испуганной и бледной, что, сделай он что-нибудь в таком духе, она бы точно упала в обморок.

А Северусу Снейпу очень захотелось хотя бы на несколько часов разделить с кем-то свое одиночество. Пусть даже этим кем-то по иронии судьбы и оказалась смешная девчонка с вечно растрепанной каштановой гривой.

Не самый плохой вариант, кстати. Могло быть гораздо хуже. Тот же Поттер, к примеру. Хотя нет, куда ему! Выйти на этот Перекресток практически невозможно.

Снейп так давно не видел ни одного человеческого лица, что поймал себя на том, что ему просто нравится искоса рассматривать тонкий профиль, по-девичьи тоненькую фигурку, и плавный полет растрепанных локонов, откидываемых назад легким ветром.

Гермиона молчала, хмурилась и время от времени сердито заправляла их за уши.

— Как вы здесь оказались, мисс Грейнджер? — Снейп наконец нарушил затянувшееся молчание.

Она раздраженно передернула плечами, но, тем не менее, ответила на вопрос своего бывшего учителя.

— Заблудилась в лесу.

Брови зельевара удивленно поползли вверх:

— Очень ценная информация.

— Другой, к сожалению, не располагаю, — она комично развела руки.

Снейп задумчиво потер переносицу:

— Хорошо, я спрошу иначе: почему? Что вас сюда привело?

Гриффиндорка, казалось, уже несколько свыклась с сюрреалистической ситуацией и возмущенно вздернула нос:

— Интересно, с какой стати я должна вам отвечать? — она на мгновение замолчала. — Хотя почему бы и нет. Все равно вы всего лишь моя галлюцинация, так что извольте. Я хотела уйти куда-нибудь подальше от толпы обезумевших от радости людей (настроение, знаете ли, непраздничное), попала в снежную бурю и вышла сюда после того, как буран утих, — язвительно отчиталась Гермиона.

— Ясно. Как всегда, глупо.

Девушка промолчала, сердито глядя на Мастера зелий.

— Хотя откуда вы могли знать, что некоторые желания исполняются так быстро и так буквально?..- пробормотал он, словно про себя. — Значит, потянуло в одиночестве поразмышлять о смысле жизни? — уже громче хмыкнул Снейп, игнорируя ее сарказм. — А где же ваши верные гриффиндорские друзья?

— А вам не все равно? — огрызнулась Гермиона.

— В общем-то, конечно, меня это не касается и, сказать по правде, не очень-то интересует, но, согласитесь, глупо играть в молчанку, когда можно просто поговорить. Правда, вынужден признать, что разговор у нас с вами выходит не слишком интеллектуальным, но это все же лучше, чем тишина, сопровождающая меня в последнее время повсюду. 


Снейп замолчал, задумчиво посмотрел на напряженно застывшую Гермиону и насмешливо фыркнул. И как ее угораздило выйти на Перекресток Миров?

Вероятно, мисс Всезнайка просто-напросто случайно оказалась в нужном месте в нужное время, и ее отчаянное желание оказаться как можно дальше от людей и этой предпраздничной суеты исполнилось вот таким причудливым образом. А то, что они тут встретились — это вообще за гранью его понимания. Разве только они думали о чем-то очень схожем. Хотя с чего бы ей, блистательной подруге Гарри Поттера, грустить о прошлом? Ей и в настоящем должно быть хорошо.

Не в пример лучше, чем ему. У него-то как раз никакого настоящего и нет. Все, что ему осталось — это всего лишь воспоминания да сожаления о том, чему так и не суждено было сбыться. 


Тем временем Гермиона подошла практически вплотную к профессору и, протянув руку, словно в нерешительности замерла.

— Мисс Грейнджер, — Снейп отвлекся от своих размышлений и недовольно скривил губы, — вы не сможете ко мне прикоснуться.

Девушка вздрогнула и, казалось, только сейчас вспомнила о том, что нужно дышать. Она снова хихикнула и, судорожно переведя дыхание, кивнула:

— Конечно, не смогу. Вы же галлюцинация, а я всего лишь сошла с ума. Обидно: я хотела окончить университет и работать в больнице Святого Мунго, а не лечиться там. Только я не могу понять, откуда вы взялись в моем бреду. И почему именно вы? — растерянно спросила она. — Нет, конечно, вы мне нравились и все такое, но все же…

— Я вам что?.. — изумленно переспросил Снейп.

— Да какое это теперь имеет значение? — неожиданно спокойно ответила Гермиона, глядя куда-то в пространство.

Снейп с интересом посмотрел на переставшую дрожать девушку: он нечасто оказывался в обществе человека, который не только не ненавидел его, а испытывал к нему какие-то теплые чувства. Наверное, в последний раз это было в детстве. А после смерти у него вообще не было общества. Он всегда был один. Странно, он знал, что умер, но сейчас рядом с этой смешной девчонкой он ощущал себя вполне живым.

— Присядете, мисс Грейнджер? — тихо спросил он. Голос прозвучал хрипло, и Снейп нахмурился.

— Да, наверное, — растерянно пробормотала Гермиона.

— Только наколдуйте себе что-нибудь. Не стоит сидеть на земле посреди зимы: замерзнете и простудитесь, даже несмотря на то, что вы ведьма.

— А как же вы?..

— Я уже умер, если вы забыли, а вам еще жить и жить.

— Надо же, какая галантная из вас получилась галлюцинация, — удивилась Гермиона, послушно наколдовывая себе низенький стульчик и усаживаясь рядом с зельеваром.

— Я не галлюцинация, — поморщился Снейп. — А вы не сумасшедшая.

— А как тогда объяснить то, что я сижу посреди дороги, идущей неизвестно откуда и ведущей неизвестно куда, и разговариваю с человеком, который умер полгода назад?

— Чудеса не поддаются объяснению, — пожал плечами Мастер зелий.

— Чудес не бывает, — отрезала Гермиона и зло откинула со лба каштановый локон.

— И это говорите мне вы? Магглорожденная ведьма? Неужели зачисление в Хогвартс не было для вас чудом? Одним из многочисленных чудес, случившихся в вашей жизни?

— Чудеса кончились.

Ему пришлось наклониться к ней, чтобы услышать этот прерывистый шепот.

— Знаете, директор Дамблдор был так похож на сказочного доброго волшебника, что я, не задумываясь, таковым его и считала, а потом, когда он умер… Когда вы…

— Довольно, мисс Грейнджер, — резко прервал ее Снейп, но Гермиона не обратила на это никакого внимания.

Она упрямо мотнула головой и продолжила:

— А потом, когда вы умирали, вы оставили Гарри свои воспоминания… Я знаю, Гарри мне все рассказал…

Снейп беззвучно застонал, пряча лицо в ладонях.

— Дамблдор просто использовал вас в своих целях. Для высшего блага, — Гермиона невесело засмеялась. Смех стих так же резко, как и зазвучал. — Этот сказочный добрый волшебник даже не подумал о том, что будет с вами после того, как вы выполните это бредовое приказание и убьете его. О Малфое он, видите ли, заботился, а вы… Вы столько для него сделали, а он просто наплевал на вас и ваши чувства. После этого, профессор, я больше не могу верить в чудеса. Сказка закончилась. Добро пожаловать в реальный мир.

На несколько минут воцарилась тишина.

Наконец любознательность Гермионы взяла верх, девушка встрепенулась и огляделась по сторонам:

— Интересно, где мы находимся и как я сюда попала? — задумчиво протянула она.

Даже в экстремальной ситуации эта девчонка продолжала задавать вопросы!

Снейп неопределенно пожал плечами:

— Вам знакомо такое понятие как «трещина в мироздании»?

Гермиона, как завороженная, кивнула:

— Да, кажется, я что-то об этом читала, — она нахмурилась, пытаясь вспомнить.

Снейп слегка улыбнулся уголками губ:

— Я тоже читал. Была одна очень занимательная книга в Запретной секции. Пожалуй, она была гораздо занимательнее всех остальных.

Гермиона кивнула и прошептала:

— Это Перекресток Миров?

— Да, — Снейп отбросил с лица прядь волос и искоса посмотрел на девушку.

— Невероятно, — пробормотала Гермиона.

Словно очнувшись, она внимательно посмотрела в лицо зельевара.

— Значит, это правда. Вы все-таки настоящий, — девушка робко улыбнулась, прижимая ладони к пылающим щекам.

Снейп пожал плечами:

— Все еще не верите своим глазам? Напрасно.

— А можно?..

— Не сможете.

— Но почему? Как вы можете это знать? Ведь никто никогда не проверял.

— Проверяли и не раз!

— А почему я об этом не знаю?

— Потому что даже такая заучка, как вы, не может знать все на свете, — беззлобно проворчал Снейп.

— Не будьте занудой, — несмело улыбнулась Гермиона.

— Мисс Грейнджер, то, что я умер, еще не дает вам права так со мной разговаривать, — Снейп попытался грозно нахмуриться, однако напрасно: Гермиона больше не боялась его. Девушка с легкой доверчивой улыбкой продолжала смотреть на зельевара.

— Делайте что хотите! — Снейп закатил глаза и преувеличенно тяжело вздохнул.

Гермиона просияла. Она потянулась к профессору, но в нескольких миллиметрах от его плеча ее пальцы словно наткнулись на какую-то преграду.

— Что и требовалось доказать, мисс Грейнджер, — безразлично пожал плечами Снейп.

Однако ей показалось, что в его голосе послышалось что-то, похожее на сожаление.

— Гермиона, — поправила она, не пытаясь скрыть разочарования.

Снейп приподнял бровь, но девушка только раздраженно фыркнула:

— Какой смысл соблюдать условности после смерти, профессор?

— Но вы же зовете меня профессором, — хмыкнул Снейп.

— Ну я-то, как вы правильно заметили, пока жива, — она несколько секунд помолчала, словно обдумывая что-то. — А вы не хотите, чтобы я называла вас профессором? И как тогда мне называть вас? — Гермиона с любопытством посмотрела на Мастера зелий.

— А почему бы и вам не называть меня по имени… Гермиона?

— Но ведь вы же…

— Но ведь я же умер. К чему соблюдать условности после смерти? — повторил он ее слова.

Губы Гермионы невольно растянулись в улыбке:

— Я попробую… Северус.

Произнести его имя оказалось легко. Гораздо легче, чем ей казалось.

Зельевар склонил голову набок:

— В ваших устах это звучит вполне терпимо.

— Терпимо? — удивилась Гермиона. — У вас очень красивое имя.

— Красивое? — сухо переспросил он. — У меня, мисс Грейн… Гермиона, нет ничего красивого, — в его голосе снова прорезались хорошо знакомые язвительные интонации.

— Мерлин, да кто вам внушил все эти глупости? — девушка начала злиться.

— Я не дурак и не слепой, знаете ли. У меня нет иллюзий относительно моей внешности, моего имени и всего прочего, чем меня наградили мои дорогие родители.

Гермиона промолчала. Хочет забивать себе голову всякой ерундой — пожалуйста. Она не собирается его переубеждать. Тем более что у нее еще остались кое-какие вопросы.

— Значит, вы думаете, что я каким-то образом попала в «трещину мироздания» как раз в тот момент, когда мне хотелось оказаться подальше от всех, и встретилась здесь с вами, потому что наши мысли и желания оказались созвучны?

Снейп пожал плечами.

— Вы же читали книгу. Там все написано: когда и каким образом можно выйти на Перекресток Миров. Понятное дело, автор писал о том, как можно попасть в это место из мира живых. Но я пришел из другого мира. Сначала не было ничего, кроме полумрака и тишины, потом, в какой-то момент я просто понял, что иду по дороге, по обочинам которой клубится туман. Он был таким густым, что за ним ничего нельзя было разглядеть. Идти можно было или вперед или назад. Место, где я был все время после смерти, мне как-то не понравилось, и я решил идти вперед. А потом вышел на этот Перекресток. Дальше для меня дороги нет.

— А что было там, куда вы не хотели возвращаться? — Гермиона с любопытством посмотрела на Мастера зелий.

— Умрете — узнаете, — отрезал он.

Слова прозвучали слишком резко, и Снейп попытался их смягчить: в конце концов, он не обязан носить маску несправедливой жестокой сволочи и после смерти:

— Гермиона, вам действительно лучше этого не знать.

Она задумчиво кивнула:

— Простите, я не должна была спрашивать. Значит, все, что было написано в этой книге из Запретной секции, правда, — слабо улыбнулась она. — А я никогда не верила, что в новогоднюю ночь могут произойти самые невероятные вещи. Думала, что это все детские сказки.

— Просто шанс попасть на Перекресток Миров очень мал, а шанс встретить здесь кого-то еще меньше, — тихо сказал Снейп. — Вы, должно быть, действительно хотели оказаться как можно дольше от всего, что вас окружало в этот вечер.

Гермиона кивнула:

— Я приехала к родителям, но встречать Новый год мне почему-то не хотелось. Я и сама не знала, чего хотела, просто аппарировала в Хогсмид, но и волшебном мире мне не стало легче. Такая тоска и безысходность… Ведь это первый Новый год после войны. А потом я дошла до Визжащей хижины и вспомнила о вас… И почему-то мне показалось, что я во что бы то ни стало должна пойти в Запретный лес. Странно, — нахмурилась она. — Как будто что-то настойчиво подталкивало меня совершить этот, в общем-то, весьма глупый поступок. А ведь тогда я этого не понимала, думала, что это мое собственное решение, моя собственная блажь.

— Гермиона, я бы не хотел вас перебивать, но у меня осталось мало времени.

Девушка замолчала и удивленно посмотрела на него:

— Что вы имеете в виду?

— Вы же читали книгу.

— Читала. Но несколько последних страниц пришли в полную негодность. Разобрать, что там написано, было невозможно.

— В полночь я должен буду вернуться туда, откуда пришел. А вы, полагаю, вернетесь в Хогсмид.

— Оу… — Гермиона вдруг ощутила острое разочарование и безразличие ко всему.

Что ж, за последние месяцы она привыкла находиться в подавленном состоянии. С Северусом было так просто, так уютно, так ПРАВИЛЬНО, а сейчас она снова останется один на один со всеми своими переживаниями.

— А мы могли бы?..

— Нет, — Снейп не смотрел на нее.

— Но почему? Мне показалось, что мы неплохо поладили, Северус.

— Гермиона, не в этом дело, — он устало вздохнул. — Если бы все зависело от моего желания, я бы приходил сюда хоть каждую ночь и общался с вами. В конце концов, жизнь после смерти не слишком веселая штука. Только… Не важно, живы вы или мертвы, но на Перекресток Миров можно попасть лишь однажды.

— Значит, мы больше никогда?..

— Никогда, — тихо подтвердил Снейп.

— Но ведь если я могу вернуться отсюда в мир живых, значит, сможете и вы! — она не собиралась сдаваться.

В ее голосе было столько надежды, что Снейпу не хотелось ее разочаровывать. Но он должен был сказать ей правду.

— Гермиона, я не смогу найти дорогу в мир живых.

И снова оглушающая вязкая тишина.

— И ничего нельзя сделать? — она жалобно посмотрела на мужчину.

Снейп пожал плечами. Сказать ей или не говорить? А, впрочем, почему бы и нет. Конечно, она никогда на это не согласится. Хотя… Даже если на минуту предположить, что она в гриффиндорском порыве спасти мир решит ему помочь, у нее все равно ничего не получится.

— Теоретически можно.

— И? — казалось, она даже перестала дышать.

И откуда на ее лице столько радости? Снейп нахмурился.

— Нужен Проводник.

— Проводник?

— Человек, принадлежащий к миру живых.

— Но ведь я…

— Гермиона, вы не понимаете…

— Северус…

— Да выслушайте же меня наконец, глупая девчонка! Если бы все было так просто!.. Проводник должен разделить свою жизнь с тем, кого он приведет с собой.

— Разделить жизнь? — хрипло спросила девушка.

— Да. Готовы ли вы разделить со мной свою жизнь, Гермиона? — на четко очерченных губах Мастера зелий появилась знакомая ей кривая усмешка. — Вы готовы провести всю жизнь рядом со слизеринским ублюдком?

— Но почему?..

— Потому что без вас я просто не смогу жить! Вы — единственное, что будет держать меня в мире живых, если я приду туда за вами. И я буду жить лишь до тех пор, пока нужен вам, — Снейп отвернулся и, прищурившись, стал вглядываться в окружающий их пейзаж. — Да и вернусь только в том случае, если действительно вам нужен, иначе я просто не смогу пройти через барьер, разделяющий миры.

— Как Орфей и Эвридика… — прошептала Гермиона, глядя на Снейпа широко раскрытыми глазами.

— Не смешите меня! У них так ничего и не получилось.

Девушка помотала головой:

— Есть много вариантов этой легенды. В одном из них Орфей смог увести свою жену из царства Аида.

— Он любил ее, — резко бросил зельевар.

Гермиона, казалось, не услышала его.

— Когда?.. — она замолчала, но Снейп понял, что Гермиона хотела спросить.

— В полночь. Одну ночь в году и только на одну секунду дверь между мирами открывается. В миг, когда новый год сменяет старый, в миг безвременья. В ноль часов ноль минут ноль секунд.

— И в этот момент я смогу к вам прикоснуться? — напряженно спросила Гермиона.

— Да. Но вы не сможете забрать меня отсюда.

— Но почему?

— Потому что я вам не нужен, — просто ответил Снейп.

Гермиона секунду помедлила, пытаясь определить, что она чувствует.

— Кажется, все-таки, нужны, — наконец сказала она.

— Зачем?

— Чтобы я снова смогла поверить в чудеса и жить дальше. Жить, а не существовать, словно во сне. Знаете, именно здесь, рядом с вами, я снова почувствовала себя прежней. Мне снова захотелось жить, мне снова стало интересно то, что меня окружает. И все это только потому, что вы были рядом. Я не знаю, почему, но…

— Гермиона…

— … просто знаю, что это так.

Она протянула руку, и, преодолев сопротивление истончившегося барьера, прикоснулась к холодной ладони Мастера зелий. Девушка крепко сжала его руку и ощутила ответное пожатие потеплевших пальцев Снейпа. На секунду ей показалось, что они оказались в самом центре бешено вращающейся воронки и, пред тем, как свет померк, успела увидеть его удивленные черные глаза. 


— Получилось?

Гермиона стояла на окраине Хогсмида, крепко вцепившись в руку высокого черноволосого мужчины.

— Кажется, действительно получилось, — ошеломленно пробормотал он, не сводя с девушки пристального взгляда.

— Теперь ты веришь, что действительно нужен мне? — карие глаза радостно сияли на раскрасневшемся лице девушки.

Снейп молчал. Он просто боялся в это поверить. Когда-то ему уже казалось, что он нужен волшебнику с длинной седой бородой и мудрыми голубыми глазами, но ему так только казалось.

Он вздрогнул, когда пальцы Гермионы прикоснулись к его щеке.

— Ты поверишь, — тихо пообещала она, и ее теплое дыхание обожгло его щеку и заставило кровь быстрее течь по его венам. — Когда-нибудь я смогу тебя в этом убедить. Теперь у нас впереди целая жизнь, правда?

Снейп с удивлением посмотрел на Гермиону.

— Ты так и не поняла? — почти незаметная улыбка тронула уголки его губ.

— Что? — испуганно спросила девушка, не сводя с него ставшего настороженным взгляда.

— Меня не нужно ни в чем убеждать. Если бы… Я же говорил тебе, что иначе просто не смог бы вернуться.

Гермиона с облегчением улыбнулась и обвила руками его шею. Снейп неуверенно притянул девушку к себе и закрыл глаза.

Где-то недалеко раздался радостный гомон высыпавших на улицу людей и громкие звуки взрывающихся волшебных хлопушек.

— С Новым годом, — прошептал Снейп в растрепанные каштановые локоны.

Гермиона подняла голову, легко прикоснулась губами к его губам и серьезно ответила:

— С днем рождения. 

fin