Впервые в жизни Северус Снейп был счастлив.

Профессор зельеделия сидел за своим рабочим столом с широкой улыбкой на его красивом лице (здесь один из авторов мечтательно вздохнул). Для полного достижения состояния нирваны ему не хватало только его по обыкновению невымытой головы, которую он на радостях даже помыл. Аромат шампуня с запахом апельсина наполнял воздух в его кабинете и постепенно распространялся по всему подземелью. Поначалу Снейп морщился, хмурился и беспокойно ерзал в кресле, но потом привык и даже стал напевать старинную волшебную песенку:

Надо, надо умываться
По утрам и вечерам.
А нечистым трубочистам — 
Стыд и срам! Стыд и срам!

К сожалению, минут через десять профессор обнаружил, что он наделен всевозможными талантами, но вот слухом его Мерлин обделил. А посему петь Снейп перестал. Замаринованные существа в банках наконец-то вздохнули спокойно. Второй раз они вздохнули в тот момент, когда профессор зельеделия с кряхтением залез в шкаф, повозился там и вскоре вылез, волоча за собой резиновую копию Гермионы…

— Нет, не так все было! — авторы с опаской переглянулись…

…волоча за собой саму Гермиону Грейнджер…

— Ой…

…волоча за собой огромный портрет Гермионы. Лучшая ученица Гриффиндора хитро улыбалась и строила глазки профессору. Тем временем Снейп, отдуваясь и пыхтя, вытащил портрет на середину кабинета и принялся с усилием стирать несуществующую пыль полами своей мантии. «Ассио надо было применять», — подумало одно и маринованных существ и покрутило пальцем у виска.

— Не балуй мне! — пригрозил ему Снейп.

Следующий час прошел в ожесточенной борьбе с вымышленной пылью. Только после того, как Гермиона на портрете начала недовольно морщить носик, профессор решил остановиться. Тяжелый физический труд не прошел даром — капельки пота стекали по его все еще красивому лицу (глядя на первого, вздохнул и второй автор). Привычным движением руки Северус Снейп скинул с плеч мантию и, покрутив ею над головой, запустил ее в самый дальний и темный угол. Понимая, что аналогичная судьба ждет и остальные вещи профессора, Гермиона покраснела и стыдливо отвернулась в сторону. Замаринованные существа приготовились падать в обморок.

* * *

Неделю назад

Северус Снейп отложил в сторону исписанный лист пергамента и устало потянулся. Уже битый час он проверял контрольные работы гриффиндорцев и пил настойку валерианы. К сожалению, казавшиеся неистощимыми запасы медленно, но верно иссякали. Одна только работа Невилла Лонгботтома стоила Северусу двух галлонов настойки. Увлеченный работой, он даже и не заметил, как дверь отворилась, и на пороге появился профессор Флитвик со счастливой улыбкой на лице и бутылкой Огневиски в руке.

— Северус, дружище! — радостно воскликнул он. — Ты чего тут сидишь один? Все остальные уже давно веселятся в Хогсмиде! Танцы, выпивка, девочки… шучу, шучу! Ты же знаешь — Минерва не позволит перерасти обычному празднику в нечто большее…

Последовала многозначительная пауза. Северус, вспомнив свой прошлый визит в Хогвартс, понял, что значат слова Флитвика «нечто большее», вздрогнул и хлопнул еще одну баночку валерьянки.

— Вот я и думаю, — продолжал вещать Флитвик, усаживаясь напротив Снейпа и ставя бутылку на стол (прямо на работу Невилла). — Пойду проведаю старину Северуса, угощу его старым добрым Огневиски…

Прошел час. Северус уныло смотрел на пустую бутылку, из-за которой не менее уныло торчали ушки профессора Флитвика. Сначала ушек было шесть, потом восемь. Скоро их стало почему-то ровно одиннадцать, после чего Снейп в сердцах плюнул и перестал их считать.

— Я тебе адын умный вещь скажу — ты только не обижайся, — пробормотал Флитвик. — Смотри, дарагой! — в речи профессора отчего-то вдруг явственно прорезались грузинские нотки (авторы сами в недоумении — с чего бы это вдруг?). — Я сегодня зачет у Гермиона Грейнджер принимал — вах, какой красивый дэвушка! Пэрсик! — и Флитвик звонко причмокнул.

Замаринованные существа согласно закивали. Снейп от неожиданности икнул, вздрогнул, потом упал в обморок, очнулся, пошарил глазами по сторонам, но Флитвика уже не было. Только одинокая бутылка напоминала о профессоре.

«А ведь Гермиона Грейнджер и вправду ничего», — Снейп хитро улыбнулся сам себе. — «Как там говорил старый пройдоха Флитвик? Персик!» — но без грузинского акцента это звучало не так впечатляюще. — «Впрочем, — испугался он собственных мыслей, — сперва надо посоветоваться с Дамблдором.» Профессор вздохнул, взял банку с одним из маринованных существ (его самым любимым — прим. авт.) и грустно поглядел на нее.

— Прости, друг, — проникновенно сказал Снейп, нежно чмокнул трехлитровую емкость и направился к выходу.

* * *

Неделю и один день вперед

Уже вторую ночь подряд Гермиона праздновала свой день рождения, который, по идее, приходился на следующую неделю. Но это никого не смущало. Душа требовала праздника — и гриффиндорцы отрывались на всю катушку.

После очередной дискотеки в гриффиндорской гостиной уставшая, но счастливая Гермиона поднималась к себе в спальню. Надо сказать, что поднималась она с трудом, поскольку тащила за собой Парвати и Лаванду, которые самостоятельно не могли преодолеть даже пары ступенек, и то ползком. Тела соседок Гермионы по комнате все время норовили съехать вниз, а иногда даже издавали нечленораздельные звуки, понять которые Гермиона, как ни старалась, не могла. Перед последней ступенькой ей на секунду показалось, что вместо Парвати и Лаванды она тащит в свою спальню Гарри и Рона, но она тут же отбросила эту мысль, как недостойную ее звания старосты и, в общем-то, порядочной девушки.

Послышались два глухих бумканья — последняя ступенька была благополучно преодолена. И тут Гермиону ждал очень большой сюрприз — перед дверью в ее комнату стояла огромная корзина красных роз (сначала авторы хотели подарить Гермионе корзину, полную замаринованных существ. Но три бездыханных тела — это было бы слишком).

— Ах, какая прелесть! — всплеснула руками девушка и, засветив палочку, бросилась искать записку от неизвестного поклонника. «От кого же они? — думала Гермиона, копаясь в выглядевшей когда-то весьма привлекательно корзине цветов. — Неужели от Гарри? Или от Рона? — розы одна за другой выдергивались из охапки и со свистом улетали за спину Гермионы. — А может Филч? Или Хагрид? Не-ет, Хагрид бы подарил корзину соплохвостов…»

Наконец, на самом дне корзины Гермиона обнаружила записку, проткнутую десятком острых шипов. И казалось, что эти шипы вонзались в само сердце, нанося глубокие раны, чернеющие на ослепительно белом полотне искренних чувств.

— Ну вот, дырок зачем-то понаделали, — недовольно проворчала Гермиона, поднося записку ближе к свету. И в бледном свете огонька на конце волшебной палочки девушка после недолгих мучений и длительных раздумий смогла прочесть следующее:

Моя обожаемая Гермиона! Позволь мне, недостойному целовать землю под твоими ногами, все-таки поцеловать ее! О, алмаз души моей, прими мой скромный дар — эти розы. Рискуя своей жизнью, я отправил Хагрида ночью в Запретный лес сорвать их для тебя, моя несравненная!

Я буду ждать тебя завтра в полночь у домика Хагрида, замаскировавшись под Клыка. Насчет Хагрида не беспокойся — он нам не помешает…

Приходи, но только одна, без Поттера — надоел он мне уже…
Навеки твой,
помывший голову Северус Снейп.

Зеленоватого цвета чернила чуть расплылись, словно профессор зельеделия периодически (раз в 2-3 минуты) ронял скупые мужские слезы (на самом-то деле мы с вами знаем, что это плакали маринованные существа — прим. авт.).

* * *

— Да ты что?! Подарил цветы?! Пригласил к себе? И ты еще сомневаешься?! Давай я тогда пойду вместо тебя! — Лаванда Браун просто не могла держать себя в руках.

— Но он же такой старый, — призадумалась Гермиона.

— Зато, какой красавец-мужчина, а? — закатила глаза Лаванда.

— А вдруг это письмо не от него? — неожиданно занервничала Гермиона. — Вдруг это чья-то жестокая шутка? — она страдальчески заломила руки. — Ведь вся моя жизнь может быть разрушена — я навсегда перестану верить мужчинам, — и ей на ум почему-то сразу пришел профессор Флитвик с его необыкновенным грузинским акцентом.

— Ну это ты загнула, — протянула Лаванда. — Нет, если письмо подписано «Северус Снейп», то это он и есть. Хагрид обычно подписывает свои письма «Самый большой проказник в мире», Филч — «Любитель наручников и хлыстов» (один из авторов смущенно отвел глаза в сторону). Гойл пишет «Твой ласковый медвежонок», — Лаванда перечисляла все это без единой запинки. — Ну а Флитвик подписывается «Горячий грузинский юноша».

— Вах! — подтвердила слова подруги Парвати. — Сомнений нет — это может быть только Северус Снейп.

На это Гермионе было нечего возразить.

Здесь авторы хотели написать что-то неприличное, но, промучавшись полчаса, так ничего и не придумали. И такое бывает!

А теперь, дорогой читатель, оставим Гермиону одну и перенесемся в подземелье к Снейпу, который, сам того не зная, действовал по образу и подобию Наташи Ростовой в первом томе книги «Война и мир». То есть: он встал в восемь часов утра и целый день находился в беспорядочной тревоге и деятельности © by Л. Толстой. Вдобавок он бегал, прыгал, падал, отжимался, расчесывался каждый пять минут, чистил зубы каждые три минуты и уши каждые две. Ближе к полудню Северус наконец-то решился взглянуть на себя в зеркало.

— Вах, какой красавэц! — сказало зеркало почему-то голосом Флитвика. — Давай знакомиться, да?

Снейп в ужасе отшатнулся и, схватившись за голову, обессилено опустился на стул. «Надо меньше пить валерианки», — подумал он. «С Флитвиком надо меньше общаться!» — ухмыльнулось зеркало.

Приближалось время свидания, а Северус все еще не был готов. Ему постоянно казалось, что шнурки в ботинках завязаны несимметрично, на мантии осталось еще десять пылинок, а волосы недостаточно завиты на концах. Но стрелки часов неумолимо приближались к полуночи, и Северус, отбросив бигуди в сторону, бросился бежать. У самой двери он остановился и неуверенно посмотрел на замаринованных существ.

— Ну как? — спросил он испуганным голосом.

— Вах, какой красавец! — в один голос ответили обитатели сразу четырнадцати банок.

Снейп вздрогнул и, не дожидаясь фразы «Давай знакомиться, да?», в ужасе выбежал за дверь.

Маринованные существа и зеркало понимающе переглянулись и подмигнули друг другу.

* * *

— Ну, Гермиона, ну возьми меня с собой! — уже который час упрашивал ее Гарри. — Я обещаю, что не буду вам мешать.

— Слушай, Гарри, а зачем ты хочешь пойти на мое свидание? — внезапно осенило Гермиону.

Этот вопрос явно поставил Гарри в тупик (кстати, одного из авторов тоже). Он (Поттер, а не автор) резко замолчал, нахмурился и усиленно захлопал…

Здесь у авторов вновь возник вопрос (видимо, день был неудачный) — а чем все-таки захлопал Гарри: глазами, ресницами, ушами, руками или ногами? После непродолжительных споров они пришли к выводу, что Гарри захлопал всем, чем только можно, причем одновременно…

В результате такой комбинации сложных и ужасающих телодвижений несколько наиболее впечатлительных гриффиндорцев дружно упали в обморок. Гарри удовлетворительно причмокнул и снова обратился к Гермионе.

— В общем, я не знаю, зачем, но я хочу! — упрямо повторил он.

— Да ладно тебе, Гарри, — встрял в разговор Рон, — пошли лучше к профессору Флитвику — у него веселее будет. Он сегодня шашлык готовит — Парвати говорила, что Снейп ему по дешевке десяток маринованных существ подогнал. Сам посуди, — оживился Рон, — они у него еще до нашего поступления в уксусе отмокали. Вкуснотища!

Перспектива провести вечер в компании Флитвика, шашлыка и девушек привлекала Гарри гораздо больше, чем возможность наблюдать (а иногда и подглядывать) за Снейпом и Гермионой. А потому он радостно потер руки и на всякий случай переспросил:

— А нас приглашали?

— А кого это волнует? — пожал плечами Рон, зажмурился и прошептал Гарри на ухо, — Я тебе английским языком говорю — Флитвик, шашлык и много девушек. А Гермиона вместе с ее Снейпом могут отправляться куда угодно.

«Не куда угодно, а куда удобно», — почти в рифму подумала Гермиона, наблюдая, как Гарри и Рон с голодным видом покидают гриффиндорскую гостиную. Через открытую дверь донеслась мелодия песни, которую пели под гитару волшебники, сидевшие вокруг камина Флитвика.

Изгиб мангала черный ты обнимаешь нежно,

Шашлык осколком эха пронзит тугую высь.

Качнется купол школы — большой и звездноснежный

Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!

Время от времени чей-то звонкий голос выкрикивал: «Слюшай, лезгинку давай, да?»

Гермиона не стала дожидаться, пока под звуки лезгинки пустится в пляс Полная Дама. Девушка поспешно вышла из гостиной, и только после этого поняла, что на самом деле не вышла. Ни лицом, ни фигурой.

— Парадокс, однако, — сказала Гермиона и побежала на свидание.

«Нье знал, что в Хогварт-тсе учат-тся чукчи», — произнес медленно проходивший мимо Драко Малфой с прибалтийским акцентом.

* * *

Путь от замка до хижины Хагрида был полон опасностей. Два раза Гермиону чуть не сшибли с ног ученики, которые тащили на вечеринку к Флитвику ящики Огневиски, и три раза учителя, спешащие в Хогсмид с этими же самыми ящиками на пункт приема пустой магостеклотары. А уже на самом подходе к избушке лесничего она увидела Косолапсуса, миссис Норрис и еще одну кошку с черными отметинами вокруг глаз, напоминающими очки. «Профессор МакГонаголл», — догадалась мисс Грейнджер. Но подтвердить догадку Гермионы профессор была не в состоянии: вся кошачья компания дружно спала на мантии декана Гриффиндора. Рядом были разбросаны пустые бутылки из-под валерьянки (видимо, утащенные из подземелья Снейпа) и недоеденные мышиные хвостики.

Чем ближе Гермиона подходила к хижине Хагрида, тем чаще билось ее сердце. «А вдруг он не мужчина? — подумала Гермиона, испугалась и быстро додумала, — моей мечты. Что же делать?»

В отличие от Гермионы, Северус Снейп знал, что ему нужно делать — выселить Хагрида из его домика. Хотя бы на этот вечер. А если повезет, то и на ночь. Первым делом Снейп усыпил Клыка и занял его место (только не спрашивайте, как. Мы и сами не знаем — прим. авт.). Теперь оставалось только выманить Хагрида из хижины. Зная, что он только что с трудом вернулся, держа что-то большое в зубах — то ли шашлык с праздника Флитвика, то ли Флитвика с праздника шашлыка, Снейп решил действовать напрямик. Он подошел к домику и громко постучал в дверь.

— Кто там? — спросил не совсем твердый голос Хагрида.

— Это я, Клык, — не краснея, соврал Снейп.

— Заходи, дружище! — гостеприимно пробормотал Хагрид.

— Хрю-хрю! — жизнерадостно поприветствовал хозяина «Клык».

Хагрид с трудом оторвал голову от стола и повертел ее в руках.

— Не, это, кажись, не моя, — задумчиво произнес он и, положив голову на место, поднял глаза на Снейпа-Клыка. — Что ты сказал?

— Хрю, — многозначительно повторил профессор зелий и почесал задней ногой за ухом.

Хагрид испуганно отодвинулся подальше от своего любимца.

— Клык, ты это… хрюкаешь или мне кажется?

— Тебе кажется, — уверенно ответил Снейп-Клык, сел в кресло, закинул лапу на лапу и закурил дорогую кубинскую сигару.

Несколько секунд Хагрид хлопал глазами, а затем вскочил и галопом бросился к двери.

— Демоны! Демоны! — вопил лесничий, выскакивая за дверь. — Чур меня, чур!

Крики Хагрида еще долго долетали со стороны Запретного леса, куда убежал Рубеус, оставляя за собой широкую просеку.

Снейп довольно улыбнулся, с опаской подошел к зеркалу и стал придавать себе человеческий облик.

* * *

Вид убегающего в панике Хагрида потряс Гермиону до глубины души.

«Ах, шалунишка Северус!» — умилилась девушка и смело шагнула к двери. Решив, что стучать — это лишнее, Гермиона ударом ножки заставила ее распахнуться. По ее мнению, такое появление было очень эффектным.

— Северус, — с придыханием произнесла Гермиона, — сегодня я твоя! А ты — МОЙ!

Снейп устало огляделся вокруг.

— Да я вроде и так всю хижину вымыл к твоему приходу.

— Вы неправильно поняли меня, профессор, — прошептала Гермиона, сбрасывая с себя… плащ. Под плащом, как и полагается в таких случаях, ничего не было. Кроме одежды.

— Я так долго ждал этого момента! — воскликнул Снейп, бросая швабру на пол и обдавая Гермиону брызгами воды. — Пойдем со мной, — низким голосом сказал он. — Я покажу тебе то, чего ты еще никогда не видела. Всегда волнующе, когда пробуешь это в первый раз.

— Я согласна, профессор, — и Гермиона смело шагнула вперед.

— Не будем ждать — я сделаю это прямо сейчас… заварю чай по древнему хогвартсовскому рецепту.

Гермиона разочарованно вздохнула. Она-то надеялась, что Снейп угостит ее кофе.

Время пролетело незаметно, и скоро вода в десятилитровой бочке Хагрида кончилась. Снейп с облегчением вздохнул. Настала пора переходить к решительным действиям.

— Гермиона! — начал Снейп. — Чувствуешь ли ты себя одинокой, когда засыпаешь одна в гриффиндорской башне? Думаешь ли ты о том, что в другом конце Хогвартса кто-то засыпает с твоим именем на устах? Веришь ли ты, что эти две страдающие души наконец встретились?

— Чувствую. Думаю. Верю, — словно на уроке, отрапортовала Гермиона.

— Десять баллов Гриффиндору за правильный ответ! — приободрился Снейп. — Но мы все-таки пришли сюда не играть в вопросы и ответы, — и Северус пододвинулся поближе. То же самое сделала и Гермиона. Их взгляды встретились, сердца забились чаще, кровь остановилась. Он притянул девушку к себе и уже был готов поцеловать ее, как вдруг в соседнем углу послышалось вежливое «вах!»

— Что-что? — испуганно переспросил Снейп.

— Вах, какой красивый любовный сцена! — и оба с ужасом осознали, что этот голос может принадлежать только одному человеку в Хогвартсе — профессору Флитвику.

Гермиона и Северус мигом отпрянули друг от друга.

— М-мы… это… ч-читаем. «Историю Хогвартса», — моментально нашлась Гермиона и быстро оглядела хижину Хагрида. К сожалению, на полках у лесничего не было ни единой книги, кроме «Руководства по ухаживанию. Драконы и прочие забавные зверушки». Судя по корешку, автором книги был сам Хагрид.

Снейп многозначительно выпучил глаза в сторону Флитвика, а затем в сторону двери. Не помогло. Профессор кашлянул.

— Вай-вай, какой стеснительный молодежь пошла! — сказал Флитвик. — Продолжать будем, да?

— Профессор, — вкрадчиво начал Снейп, — а вам случайно спать не пора?

— Вах, умный мысль сказал, дарагой! — с этими словами Флитвик улегся на пол, потянулся и сладко зевнул. — Разбуди мэня, как только взойдет солнце, — пробормотал он, обращаясь к Снейпу.

Подобной наглости профессор зельеделия стерпеть не мог.

— Спокойно, — сказал он Гермионе, решительно подошел к мирно спящему Флитвику и поднял его за воротник. — Мерлин мой, какой он, оказывается, маленький, — неожиданно для себя отметил Снейп.

— Зато красавец! — не просыпаясь, ответил ему Флитвик.

Снейп глубоко вздохнул и уже собрался вышвырнуть назойливого профессора за дверь, как вдруг в хижину ворвалось нечто большое и косматое.

«Снежный человек», — догадался Снейп.

«Клык», — догадался Хагрид.

Снейп хотел догадаться о чем-то еще, но не успел. Хагрид выхватил Флитвика у него из рук и побежал обратно в лес, баюкая профессора на ходу.

— Теперь мы по-настоящему одни, — произнесла загадочным шепотом Гермиона. — И никто нам больше не помешает, — с этими словами девушка закрыла дверь на замок.

Прошло пять секунд

— Дверь была закрыта, и мы вошли через стену, — объяснил Хагрид, отряхивая Флитвика от известки.

— Хрю? — предпринял последнюю попытку Снейп, с собачьей преданностью заглядывая Хагриду в глаза.

— Клык, ты свинья, — глубокомысленно заключил Хагрид. — Бедняжка Флитвик спит, а ты тут… э-э… лаешь.

Гермиона раздраженно топнула ножкой. Где-то вдалеке рухнула башня Равенкло.

— Я больше не собираюсь здесь оставаться! — заявила мисс Грейнджер, развернулась на каблуках и, едва сдерживая слезы, выбежала из хижины.

— Хагрид, ты все испортил! — в сердцах воскликнул Снейп и решил, что когда вернется в замок — непременно повесится. — Ведь у нас с Гермионой было самое настоящее свидание!

— Клык?.. — ошарашено пробормотал Хагрид. И, в ужасе от происходящего, без чувств распростерся на полу. Точнее, на Флитвике.

* * *

На следующий день в Хогвартсе случилось много чего странного. Невилл Лонгботтом, спустившись утром в гостиную, чуть не утонул в луже, которую сделала Гермиона. В смысле, она плакала всю ночь. Оставшиеся без крова ученики Равенкло, бродившие всю ночь по Хогвартсу, вздрагивали от нечеловеческих завываний, доносившихся из подземелья. Хагрид прогуливался по школьному двору с Клыком (настоящим) и отчитывал его за недостойное поведение.

— Клык, я всегда знал, что ты свинья, — выговаривал он ему. — Но чтобы такое! Как ты вообще додумался до того, чтобы соблазнить Гермиону Грейнджер!

Клык виновато отводил глаза в сторону, но при этом в его взгляде присутствовала необычайная гордость собой.

Дамблдор, совершавший ежедневную утреннюю пробежку вокруг Хогвартса, имел удовольствие лицезреть абсолютное плоское тело профессора Флитвика, ранее бывшее объемным. Однако после весьма плотного обеда к Флитвику вернулись прежние объемы — 90-60-90 (возраст — рост — вес)…

«Однако Снейп был культуристом, раз поднимал его одной левой», — подумал один из авторов. А что подумал другой автор, мы писать не будем…

* * *

В это время в гостиной Гриффиндора ученики с первого по седьмой класс дружно боролись с наводнением. Борьба шла с переменным успехом, но после того, как всех первокурсников смыло приливом во двор через окно, было решено все-таки утихомирить Гермиону. Самыми смелыми оказались Парвати и Лаванда. Широкими, размашистыми гребками они забрались вверх по водопаду слез (красиво-то как!).

Гермиона сидела в лодке, которая плавно покачивалась на волнах, и рыдала во весь голос. В перерывах между всхлипываниями можно было расслышать отдельные слова.

— Ах, он меня не любит… однако, нехорошо это… нет, только не Клык!.. Снейп, Хагрид, хижина, свидание, чай… ай, несчастная я!

— Она что, сбрендила? — прошептала Лаванда.

— Похоже на то, — задумчиво отозвалась Парвати.

— Нет, скорее похоже на это, — возразила ей Лаванда.

— Эй, на борту! — крикнула Парвати. — Кончай реветь — Хогвартс затопишь!

— Ну и пусть, — равнодушно отозвалась Гермиона, — надеюсь, подземелье Снейпа затопит в первую очередь.

— В первую очередь ты затопила собственный шкаф с одеждой.

Девушка вздрогнула и моментально перестала плакать.

— Забудь ты про этого Снейпа! — начала психологическую обработку Лаванда. — В Хогвартсе есть и мужчины. Поинтереснее.

— Не вы ли говорили мне, какой он красивый?

— Но Флитвик-то лучше!

Гермиона подумала и обнаружила, что возразить ей на это нечего. У Снейпа, конечно, были свои преимущества, но он не умел: готовить шашлык, плясать лезгинку и говорить «Вах» так, как это получается у настоящего грузинского джигита Флитвика.

— Ну что? — спросила Парвати. Наблюдая за выражением лица Гермионы. — Все еще думаешь, что я неправа?

— Права, однако. Гермиона маладца, однако! Умная девочка будет, не будет о Снейпе грустить, будет к Флитвику приглядываться.

С этими словами она достала мокрую одежду из шкафа и принялась ее высушивать. Над медленно умирающим водопадом из девичьих слез воссияла изумительная радуга надежды. Это Гермиона по ошибке обесцветила все свои мантии.

* * *

Судьба в очередной раз жестоко подшутила над несчастным профессором зельеварения. Пока он отсутствовал, несколько замаринованных существ сожрали все контрольные работы учеников. Северус уже явственно представлял себе, как его любимый ученик — Драко Малфой интересуется результатами: «Профес-сор, вы уже проверили те два пред-дложения, кот-торые я успел написат-ть за два предыдущих занятия? Ведь т-там было всего четыре слова». Снейпа утешало только одно — пока Драко спросит об этом, урок успеет закончиться.

Не успел он обрадоваться, как к нему в кабинет вкатился Флитвик.

— Северус, дружище, чего грустишь? — сказал он без своего обычного грузинского акцента (просто он больше не пил на этой неделе — прим. авт.) — Не грусти — похрусти! — И Флитвик, схватив со стола первый попавшийся пергамент, откусил от него довольно большой кусок и захрустел им. Впоследствии выяснилось, что ненасытный Флитвик слопал почти весь классный журнал.

— Думаешь, тебе одному было тяжело вчера? — прожевав, произнес декан Равенкло. — Под Хагридом-то тяжелее будет.

— Она ушла от меня и больше никогда не вернется, — с грустью констатировал Снейп, — а ведь я как раз нашел еще один сорт чая…

— Ну и угостишь им кого-нибудь другого! — весело воскликнул Флитвик. — В чем проблема-то?

— Ты ведь сам говорил, что Гермиона — «пэрсик», — вспомнил Северус.

— А вот Минерва МакГонаголл получше будет, — как бы между прочим заметил маленький профессор. — Целых два персика! И преимуществ гораздо больше. Женщины, Северус, как хорошее вино — становятся лучше с годами. Так вот Минерва — ОЧЕНЬ хорошая женщина. Помимо этого, она не капризная, поумнее, чем Гермиона, и Хогвартс затопить не может. О, этот строгий взгляд из-под тонких бровей! Он даже Филча заставляет трепетать. Только вот непонятно, от чего — от страсти или от ужаса.

— Решено! — воскликнул Снейп и хлопнул ладонью по Флитвику. — С завтрашнего дня приступаю к работе. Только вот есть одна ма-аленькая бородатая двухметровая проблема — Дамблдор.

— Так! — решительно сказал Флитвик и потер свои маленькие ручки (о мантию Снейпа). — Дамблдора я беру на себя. Идет?

Вместо ответа Северус открыл дверцу шкафа и вытащил оттуда огромный портрет Минервы МакГонаголл. Декан Гриффиндора поправила очки и строго, но игриво, взглянула на Снейпа.

— И кто, интересно, сказал, что Гриффиндор и Слизерин не созданы друг для друга? ;)

Конец.

Авторы выносят свою благодарность друг другу и тем замаринованным существам, что поведали эту историю. Их имена по понятным причинам не разглашаются.

P.S.: при написании данного фика ни одно замаринованное существо не пострадало.

P.P.S.: для большего эффекта авторы сочли нужным выложить несколько первоначальных названий фанфика. Итак, это:

1) «Записки маринованных существ, или Школа грузинов-развратников»

2) «Записки маринованных существ, или Сказ о том, как Клык Гермиону соблазнил»