Вот если бы кто-нибудь когда-нибудь спросил меня, с чего началась моя история, я бы честно сказала, что не знаю. Хотя зачем я выдумываю? Никто и никогда не спросит меня об этом. Просто пришла в голову нелепая мысль. Чего только не придумается, когда солнце показало первые лучи, а значит, кое-кому пора спать.

Иногда во мне просыпается маленькая девочка, у которой родители ушли на вечеринку, а нянька заснула, забыв уложить подопечную в кровать. Хоть и глаза слипаются, но ощущение свободы настолько велико, что перебарывает строгое указание мамы и папы лечь не позднее девяти. Да какой ребенок добровольно откажется от нескольких минут счастья, когда можно возомнить себя взрослым, не собирать игрушки и не чистить зубы.

Вот сейчас меня посетило такое же настроение. Сонная, довольная сегодняшней ночью, я присмотрела пластмассовый стул на террасе небольшой эдинбургской кафешки, давно закрытой, конечно. Местная кошка испуганно метнулась от меня в сторону, хотя до этого, задрав хвост, намеревалась подойти за лаской или чем-нибудь вкусненьким.

Что мне не нравится в нынешних обстоятельствах, так это то, что животные начали меня бояться.

Не смешно ли? Я не сделала ничего плохого ни одной зверушке, а они шарахаются от меня. Зато люди, как ни в чем не бывало, без боязни подходят. Некоторые, лишенные чувства самосохранения, умудряются назвать свое имя, словно мне есть дело, как зовут…

Да ладно. Ничто так не расслабляет и не располагает на благожелательный лад, как хорошее, в моем случае, сытое, настроение. И можно пожалеть, что я лишена человеческих слабостей, таких как пристрастие к табаку. А как, наверное, я смотрелась бы сейчас эффектно с сигаретой в зубах. Стройная огненно-рыжая девушка в облегающем наряде, закинув ногу на ногу, дымит и встречает рассвет.

Нет меня сегодня решительно одолевают ностальгические чувства. Все из-за того парня. Таких называют хиппи, а как по мне - бродяга бродягой, но у него был длинный нос, грязные черные волосы и черные расширенные зрачки - от дозы, конечно. Я даже оторопела вначале и решила найти кого-нибудь другого. Он похож на одного человека, совсем чуть-чуть, но для меня одного номинального сходства было достаточно, чтобы вспомнить. Но он, дурак, все сам испортил, стал вырываться.

Сколько же прошло времени? Года два, не больше.

Мой шестнадцатый день рождения. Родители словно с цепи сорвались, начали готовиться задолго до знаменательной даты, каждое утро за завтраком и вечером за ужином донимали меня расспросами, кого я приглашу на самый главный праздник в моей жизни. На честный ответ: «Никого» они снисходительно посмеивались, как над хорошей шуткой, и начинали свой допрос сначала. Только со временем я научилась юлить, называя подряд всех одноклассников, и представляя их лица, когда они получат на глянцевой бумаге с серебристой рамочкой по краям приглашение на вечеринку к самой уродливой и непопулярной девочке в округе.

Ну да, внешность тогда была моим наказанием, особенно когда в тринадцать лет все лицо покрылось прыщами, которые, естественно, не прибавили красоты. Я и до этого не пользовалась популярностью у сверстников, но когда меня предала единственная подруга, Лиза Харвил, жизнь превратилась в одно серое пятно.

Но больше всего меня возмущала близорукость родителей, которые не хотели видеть во мне гадкого утенка. Конечно же, и мама, и папа были писаными красавцами. Я не единожды слышала в спину удивленные возгласы прохожих: «Какая красивая пара, вот ребеночек у них не удался». Естественно, «ребеночек» тут же начинал шипеть и кричать, как он ненавидит этих добропорядочных бабушек и тетушек, которые бы лучше сами посмотрели на себя в зеркало. Благо родители тут же начинали меня успокаивать и нехорошо коситься на «доброжелателей», так что у последних сразу же пропадала охота высказывать свое никому не нужное мнение.

Для своих единственных и любимых я была самой красивой, в чем они и пытались меня убедить. Они просили подождать и обещали, что скоро все станет на свои места. Я им не верила. Пыталась решить свои проблемы самостоятельно, но всегда становилось только хуже: лицо от масок и скрабов превращалось в настоящее красное месиво, новая одежда, купленная без надзора мамы, стягивала меня, превращая в гусеницу, а поползновение состричь торчащие во все стороны лохмы закончилось совсем печально. Мама ворвалась в парикмахерскую и довела ни в чем не повинную девушку до истерики только потому, что та не спросила, есть ли у меня письменное разрешение от родителей на стрижку. Меня никто и не думал ругать, но чтобы не нарваться, я не посмела ни о чем спрашивать, однако пообещала, что никогда не буду состригать волосы.

Так было все мои шестнадцать лет. В один из последних вечеров моего пятнадцатилетия, я честно призналась, что никого приглашать не буду.

- Шестнадцать лет исполняется раз в жизни, милая, - отметила мама. - Может быть, передумаешь?
Ну, как объяснить родной матери, что к такой уродине и страшно непопулярной девочке никто не пойдет на вечеринку?
- Я уже не успею никого пригласить, - попыталась я глупо оправдаться, чтобы не огорчать их. К тому же это была чистая правда. Многие из тех, с кем я провела четыре года в школе Портобелло, теперь учатся в других колледжах.
- Захочешь есть - сумеешь! - произносит свою любимую поговорку мама.

В тот день я легла рано, намереваясь утром сбежать пораньше на занятия, больше для того, чтобы не слышать новых вопросов, чем встретить очередной учебный год в полном одиночестве во дворе школы.

Это была очень странная ночь, и мне снились невероятно яркие сны. Но события в них сменялись в как калейдоскопе, поэтому я толком ничего не запомнила, кроме сочных красок, которыми неведомый художник разрисовал иллюзорные миры видений.

Утром у моей кровати сидела мама. И я тотчас поняла, что мой побег не удался.
Электронные часы на столике показывали без четверти двенадцать.

— Я проспала школу!
Но мама даже не обратила внимания на мое восклицание.

- Поздравляю, милая, тебе исполнилось шестнадцать, - торжественно сказала она. - Как ты себя чувствуешь?
Вопрос был неожиданным, но только на первый взгляд. Я действительно ощущала себя как-то не так.
— Не знаю. Мне, кажется, я чересчур долго спала.
Она опять очень внимательно посмотрела на меня и погладила по щеке.
- Потерпи еще немного, - ласково сказала она.

Я не на шутку испугалась. Мне вспомнились какие-то сериалы про смертельно больных людей. С ним так же разговаривали перед смертью или перед сложной операцией.

Маме хотелось быть загадочной, пусть так и будет, решила я и отправилась в ванную.
— Папа уже ушел?
- Да, - отозвалась она из моей спальни, - он ушел еще вчера.
Зубная щетка выпала из моих рук, и я бросилась обратно.
— Куда?
- Не знаю, - равнодушно ответила мама.
— Он нас бросил?
На это мама неожиданно рассмеялась. У нее всегда был такой смех, что просто мурашки по коже.
- Нас нельзя бросить. Мы можем разрешить уйти, - потом, заметив мой растерянный вид, добавила: - Ты умылась?

Какое «умылась»?! Она мне сообщила, что мой любимый папа куда-то ушел, мне сейчас не до умывания! Но она требовательно махнула рукой в сторону ванной.
— Я тебя жду, не задерживайся.
Я автоматически чистила зубы. В моей голове никак не укладывалось, почему папа бросил нас в день моего рождения. Значит, организовав эту дурацкую вечеринку, он хотел сделать мне последний подарок?

Смывая пену с лица, я почувствовало, как мои ладошки легко скользят по щекам, не ощущая прыщей. Я удивленно взглянула на свое отражение и… закричала. Там, в зеркале, была не я, почти не я. Совершенно чистое лицо: ни одного пятнышка, даже противная родинка у носа исчезла, глаза стали ярко голубыми, волосы лежали так, как я видела только в глянцевых журналах.
- Теперь ты себе нравишься? - спросила мама. Она стояла на пороге и с улыбкой рассматривала меня.
- Это не я, - заметила я, рукой касаясь зеркала, и мое отражение сделало то же самое.
- Ты еще сомневаешься? - насмешливо поинтересовалась она, вставая рядом со мной.
Что ж, теперь у меня не было сомнений в том, что я ее дочь.
— Как такое может быть?
Мама нервно повела плечами.
— Лучше скажи, как ты себя чувствуешь?
Я опять посмотрела в зеркало и дотронулась до своих щек.
— Я горю?
Она забеспокоилась и холодными губами коснулась моего лба.
- Потерпи, к вечеру все пройдет, - она потянула меня за руку и увела в спальню. - Ложись.
У меня не было сил спорить, и я покорно легла в постель.
- Глупенькая, - ласково пожурила меня мама, сняла с меня майку и уложила на живот.

От прикосновения ее ледяных пальцев меня охватил озноб. Она ощупала мои лопатки и неожиданно поцеловала между ними. От острой боли я закричала.
- Ш-ш, - успокоила она меня. - Пока ты засыпаешь, я попытаюсь тебе все рассказать, - я хотела уже возразить, что я и так спала четырнадцать часов, но глаза предательски стали закрываться сами.
- Не сопротивляйся, - предупредила она. - Тело само знает, как себя вести.

Мне показалось, что я уснула сразу же после слов о том, что я не человек.

Когда я открыла глаза, было темно, но я чувствовала, что мама рядом.
- Проснулась? Посмотри на себя, - ее голос звучал чересчур торжественно, так, если бы она хотела представить всем творение своих рук. Хотя о чем я говорю, я и была ее творением.

- Ты не включишь свет? - поинтересовалась я, вставая и удивляясь, что тело не затекло, хотя я никогда не любила спать на животе.
- Зачем он тебе нужен? - насмешливо прозвучал ее голос.
Я повернулась и убедилась, что действительно прекрасно ее вижу. Да и чувствую себя просто превосходно. У меня появилось дикое желание открыть окно и взлететь вверх, почувствовать, как ветер струится по телу. И тут я вспомнила последние слова матери до того как уснула, и не испугалась. Мне было абсолютно наплевать, кем я была. Прошлое было покрыто туманом и похоже на скучную историю, которую рассказали.

Послушав совета, я оказалась у зеркала. Изменилось не только мое лицо, но и тело. Куда-то делся живот, ноги словно выпрямились и стали еще длиннее. Я никогда не любила смотреть на себя обнаженной, всегда стесняясь, отпускала глаза. Сейчас мне нравилось мое тело. Стройная, легкая, с красивой грудью и… крыльями. Последнее было настолько неожиданным, что в голове будто что-то щелкнуло, и за спиной ответом на мое немое удивление расправились два черных крыла. Хотелось хихикнуть, так это напомнило мне раскрывшийся зонтик.
Мама стояла рядом и восхищенно смотрела на меня.
— Красавица!
А я не могла отвести взгляда от крыльев. Хорошо, что не как у ангелов, которые мне вручили на одном из рождественских спектаклей. Не зря они мне тогда не понравились. Никаких белых перьев, черные, словно из дорогой, тонкой кожи, сильные и гибкие.
— Ты не проголодалась?
- Нет, - отметила я скорее для себя, хотя не ела уже сутки.
- Ничего, нагуляешь, - неожиданно хихикнула она.
— В моем случае налетаю.

Желание почувствовать ветер на своем лице было настолько сильно, что я бросилась к шкафу за одеждой.
- Для чего? - недоуменно спросила мама.
- Но не голой же, - доставая старые джинсы, заметила я. - Немного коротковаты, зато по фигуре, - победоносно сообщила я ей.
- А на верх? - опять хихикнула она.
Полуодетая я опять была у зеркала. Ни один топ не подходил — мешали крылья. Я нетерпеливо махнула рукой, уверенная, что не замерзну.

- Окно, - подсказала мама, чувствуя, что я в предвкушении полета. Я судорожно отдернула шторы, не обращая внимания на треск рвущейся ткани, и распахнула створки. Теплый, почти летний ветер влетел в комнату, словно зовя меня, и стал играть с моими волосами.

- Лети, - слегка подтолкнула меня мама.

Но мне не требовалось ее разрешения. Если бы все выходы в доме были заколочены, я бы все равно вырвалась. Мне нужно было расправить крылья, почувствовать, как они поют вместе с ветром. Я встала на подоконник и оттолкнулась. Запоздало подумала, что не умею летать, но мое тело знало. Один взмах - и резко вверх. Еще несколько усилий - и я очень высоко над городом. Не боюсь, что увидят, не боюсь, что задену провода. Внизу проплывает королевская резиденция, уже освещенная подсветкой, вдалеке угадывались очертания залива Ферт-оф-Форт. Я знаю, что лечу на запад, немного отклоняясь к северу. Как птенца, меня вытолкнули из гнезда. Мне не горько, что больше не увижу мать и отца. Я словно получила долгожданную свободу и теперь спешу подальше от того места, где меня так долго держали взаперти.

В какой-то момент эйфория от полета прошла, на меня нахлынула усталость, мой живот заурчал, напоминая, что пора есть. Далеко внизу, среди непроглядной тьмы, появились огни. Пришло время отдохнуть. Медленно кругами я начала спускаться. Нос учуял вкусный запах. Все-таки стоило перекусить дома. Благоразумие подсказало, что в карманах джинсов точно нет денег, да и появляться с крыльями в кафе, было, по меньшей мере, глупо. Огни были уже близко, и можно было сказать, что это точно не город. Скоро я уже видела высокие башни. Еще один круг, и перед моими глазами предстал громадный замок на берегу большого озера.
- Можно хотя бы передохнуть, - подумала я, стараясь от самой себя скрыть разочарование. Я спустилась достаточно далеко от освещенных окон. Как ни странно было тихо, но до одури пахло едой. Видимо, там устраивался какой-то вечер, а гости еще не приехали. Еще мне пришло в голову, что в такую теплую погоду столы можно накрывать на свежем воздухе. И судя по сильному запаху, так оно и было.

— Придется чуть позаимствовать, думаю, они не обеднеют.
Принюхиваясь, я последовала за запахом. Стараясь не шуметь, пролезла сквозь кусты, к счастью, не задевая колючими ветками крылья, удобно сложившиеся за спиной. Очутившись уже недалеко от ярко освещенных окон, я заметила фигуру в черном пальто.
Это был мужчина. И он шел по направлению ко мне. Понимая, что если полезу обратно, то он услышит шум, я застыла, рассчитывая, что он не заметит меня в темноте.

Уже в десяти в шагах от тех кустов, где я стояла, он неожиданно направил на меня что-то похожее на указку и произнес:
— Stupefy!
Крылья ожили и закрыли меня от красного луча.
- Lumos! - это было его второе слово. Резкий свет ударил мне в лицо. Я зажмурилась и как можно жалостливей пролепетала:
— Сэр, извините. Я случайно здесь оказалась. Я ничего не делала.
- Ох, святой Патрик! - воскликнул он, беззастенчиво рассматривая меня. - Как ты сюда попала?
- Случайно, - повторила я, стараясь быть вежливой. - Я заблудилась.
Свет еще бил мне в глаза, пришлось попросить: — Вы не могли бы выключить свет?
- Выключить что? - не понял он
— Фонарик. Мне режет глаза.
Он издал смешок и направил луч чуть в сторону. Я, наконец, смогла его разглядеть. Он был очень странно одет. То, что я приняла за пальто, им не являлось. Так одевались выпускники колледжей. В руках у него точно был не фонарик, а тонкая палочка длиной примерно в одиннадцать дюймов.
- У вас сегодня праздник? - спросила я, стараясь завести светскую беседу.
- Нет, - ответил он, все еще рассматривая меня. И тут я спохватилась: я была не одетой. Прикрывшись крыльями, я опять спросила:
— А как называется этот замок? Это поможет мне сориентироваться.
- Ты видишь замок? - почему-то удивился он
— Да.
— А не должна.
Я пожала плечами. И тут меня предал живот, громко заурчав.
- Ой, извините, сэр. Я не ела со вчерашнего дня. - Он точно вышел из-за стола, потому что его одежда была полна запахов съестного. Непроизвольно я принюхалась. В ответ он сделал шаг назад и направил на меня палочку.
— Я не хочу тебя убивать, лучше лети обратно.
Видимо вид у меня был настолько растерянным, что он пояснил:
— Тебе не дадут здесь поживиться.
— Неужели вам жалко пару бутербродов? Все равно гости все не съедят!
- Бутерброды?! - его смех оказался очень громким и ударял по ушам.
Стараясь скрыться от этого звука, я отвлеклась и не заметила, как из темноты появилась еще одна фигура в такой же одежде.
- Кингсли, - окликнул он первого, - тебе давно пора было вернуться. Все в порядке?
- Не совсем, - он опять направил на меня свет.
Пришедший, разглядев меня, гневно зашипел:
— Да вы с ума сошли?! Студенты скоро приедут, а вы тут с нежитью разговариваете!
- Сами вы нежить, - вяло огрызнулась я. Ничего кроме еды я уже не могла думать. От него тоже вкусно пахло, как от хорошего куска мяса с соусом карри.
- Снейп, ты разве не видишь, она еще ребенок? - второй хмыкнул. - Она попросила у меня бутерброд. Только сегодня вылетела из гнезда.
- Так близко от Хогвартса? - подозрительно заметил он.
- Я из Эдинбурга, - объяснила я на всякий случай.
- Гнездо в Эдинбурге? - возмутился он. - Куда только министерство смотрит, - бросил он насмешливый взгляд в сторону своего собеседника.
- Она видит Хогвартс, - добавил первый, как будто это что-то решало.
Мистер Снейп покачал головой.
— Значит, один из волшебников попался на удочку. Идите, Кингсли, вас ждут. Я разберусь.
Тот бросил недоверчивый взгляд.
- Идите, - раздраженно бросил он. - Я учитель ЗОТС.
Мистер Кингсли ушел, но я не испытывала страха, оставаясь со Снейпом.
- Тебе лучше лететь обратно, - почему-то шепотом сказал он, словно нас кто-то мог подслушать. - Каждый волшебник имеет право тебя убить.
- Почему? - испуганно спросила я, не заметив, что мне только что сообщили о существовании волшебников.
- Что ж ты за глупое существо, - ласково сказал он, прикасаясь ладонью к моей щеке. - Ты хотела есть? Что сейчас чувствуешь?
Я поняла его буквально и напрямую брякнула:
— От вас вкусно пахнет.
Он рассмеялся. Его смех был сухой, приглушенный. Так смеются люди, которые не любят показывать свои эмоции на людях.
— Тебе совершенно ничего не рассказала мать? Если я принесу бутерброд, ты не станешь его есть.
- Почему вы так решили, сэр? - спросила я как можно вежливей, хотя он надо мной откровенно издевался.
- Потому что тебе не бутерброд нужен, - сухо отозвался он и занес руку над моими волосами, но словно обжегшись, быстро ее убрал.
- Лети на мост через Форт. Осень - время для самоубийств. Раз им жизнь не дорога, пусть уж их смерть будет тебе впрок.

Я его не поняла и хотела переспросить, но неожиданно до моего слуха донеслись голоса детей, возбужденные и радостные. Как несколько часов назад я хотела расправить крылья в полете, так сейчас у меня появилось навязчивое желание быть рядом с ними
- Куда это вы собрались? - вкрадчиво прозвучал его голос.
— Там дети? Это школа?
- У меня нет никакой необходимости отвечать тебе. Здесь никто не станет твоей жертвой, - угрожающе предупредил он. - Если ты сделаешь хотя бы шаг в их сторону, я тебя убью.

Мне хватило ума понять, что это была не шутка.
Мы долго стояли молча, вслушиваясь, как постепенно звуки голосов затихали.

- Лети! - наконец, сказал он устало, осмеливаясь погладить меня по голове.
Этот жест меня не смутил. Я чувствовала, что он не хочет, чтобы я улетала. Мне казалось, я вижу тонкую веревочку, что привязывает его ко мне. Но видение за секунду разбилось. Легкий хруст ветки, и мы одновременно заметили огромное серебристое существо, похожее на собаку.
Оно остановилось рядом с моим собеседником и произнесло женским голосом:
- Гарри со мной. Все в порядке, - и растаяло.
Мистер Снейп выругался и бросил на меня гневный взгляд:
— Все! Лети! Мост через Форт!
Крылья словно ждали этого приказа — мгновенно расправились. Я взлетела вверх и оказалась на ветке дерева, достаточно высоко, чтобы он меня не заметил, но чтобы была возможность наблюдать за ним. Он долго смотрел в черную мглу неба и бросил в пустоту:
— Я бы согласился.

Его путь лежал в сторону от замка, как раз туда, откуда появился тот светящийся зверь. Обогнав его, я приметила неплохое место - спина крылатого вепря, который венчал один из каменных столбов по обе стороны ворот. Я хорошо видела, как мистер Снейп приближался сюда. Внизу его ждал подросток где-то моего возраста с взъерошенными волосами и молодая женщина. Если бы ее не было, я бы, наверное, осмелилась спуститься вниз. В нем было что-то притягательно-вкусное. Но она была здесь, и мое шестое чувство подсказывало, что не стоило с ней связываться. Да и скоро с другой стороны ворот подошел мой новый знакомый.

Эти двое ему были неприятны, судя по его язвительности в разговоре с ними. Всю дорогу к замку он выливал на юношу свое раздражение и сожаление. Я незаметно проводила его и после взмыла вверх.

Я откуда-то знала, что нужно лететь на восток, и это знание не вызвало у меня никакого сомнения. На мосту через Форт я пристроилась на металлических перекладинах, как можно выше проходящих поездов, и посмотрела вниз, вернее - принюхалась. Я не могла думать ни о чем, кроме еды. Там была девушка, не увидела, а скорее почувствовала я.
Ее намерения были ясны, так как она стояла за последним ограждением. Не задумываясь ни на секунду, я спрыгнула вниз и очутилась у перил рядом с ней. Она испуганно шарахнулась от меня, еле удерживаясь на узком выступе. В ее глазах был страх смерти. Странно для человека, который только что хотел броситься в воду. Несмотря на жуткий голод, я замерла, рассматривая неудавшуюся самоубийцу. Я ее узнала. В прошлой жизни ее звали Лиза Харвил. В прошлой, потому что меня в той жизни уже не было. Бывшая подруга уже хотела закричать, но мои руки ловко закрыли ей рот. Права была мама: «Захочешь есть — сумеешь"…

Воспоминания, как и прохладный майский воздух, не давали моим глазам закрыться.
Мое возвращение в родной город стало своеобразным мостом между прошлым и настоящим. Я была абсолютно уверена, что тот парень сегодня мне не зря попался. Пришло мое время свить гнездо. Где-то на западе меня ждал мистер Снейп. Его «я бы согласился» я хорошо запомнила.

Если решение уже принято, нет смысла его откладывать. Единственное, что меня пугало, - это приобретенное знание о волшебниках. Их дурацкое правительство почему-то решило приравнять мой вид к нечисти, в 1765 году подписав указ о полном нашем уничтожении. Чем мои предки им насолили, понятия не имею, но пару раз убегать мне приходилось. Поэтому получить в отцы мага считалось невероятной удачей: о сохранности гнезда можно было не беспокоиться, ведь он-то уж наверняка сможет разобраться со своими.

За милю до замка я поняла, что там происходит что-то из ряда вон выходящее. Волны паники, страха, ненависти и отчаянья охватывали школу плотным кольцом. Скоро я учуяла не только запах людей, но и тварей, с которыми мне лучше бы было не встречаться.

Самое лучшее, что мне могло прийти в голову, это повременить. Но сидеть и ждать — это не мое. Надо было наконец решить, что я выбираю. Мы никогда не были героями, безопасность для нас главное, но оставлять свое я тоже была не намерена. Можно было конечно, вернуться через недельку, но меня не покидала мысль, что если я не сделаю это сейчас, мистера Снейпа я больше не увижу.

Как оказалось позднее, я сделала правильный выбор. Не знаю, как для себя, но для Снейпа точно. Он лежал в полутемной комнате в какой-то заброшенной хижине. Наша с ним связь начала ослабевать, и мне не нужно было быть великим мудрецом, чтобы понять, что это значит. Рваная рана красовалась на его горле, но я еще могла ощущать, как теплится его жизнь. О, эта гадина, что сделала такое, еще узнает, как покушаться на мою собственность. Остановить кровь мне не составило труда, слюна сделала свое дело. А дальше я не сомневалась, что он, не будь дураком, справится сам. Самым сложным оказалось тащить бесчувственное тело - мистер Снейп решил изобразить из себя больного. Но как говорится, своя ноша не тянет. К вечеру мы были в моем временном пристанище.

Он пролежал два дня в полузабытье и горячке только для того, чтобы потом открыть глаза и совсем невежливо спросить:
— Это ты?!

О, я была бы не я, если бы с самой обворожительной улыбкой не доказала, что он не ошибается. Надеюсь, что тень разочарования в его глазах лишь привиделась мне. Хотя он сам виноват — никто не тянул его за язык.

Конец